Максимович Геннадий & Чкалов Игорь
Подготовленная катастрофа
Геннадий Максимович, Игорь Чкалов
Подготовленная катастрофа?
Обстоятельства гибели В. П. Чкалова в 1938 году при испытании нового истребителя И-180 долгое время не вызывали сомнений. Все придерживались официальной версии - случайность. Но затем начались публикации множества противоречивых версий. Например, американские историки авиации откровенно говорили об умышленном убийстве русского пилота с мировой славой. Заявляли в свое время об этом же наши летчики - Г. Байдуков и А. Серов. Свой взгляд на то, что произошло 54 года назад на Ходынском поле в Москве, сложился у сына летчика, полковника Игоря Чкалова и журналиста Геннадия Максимбвича. Об этом они и размышляют на страницах нашего журнала.
И. Ч. Мой взгляд на судьбу отца и на причины его гибели, наверное, в чем-то пристрастен, поскольку основан не только на документальных, но и на частных свидетельствах. Мне в 38-м году было всего одиннадцать лет. Отец хотя и не очень хотел, чтобы я в дальнейшем стал летчиком, но все же начал готовить меня, брал с собой на аэродром, показывал технику, знакомил со знаменитыми пилотами. Когда беда пришла к нам в дом, многие друзья и сослуживцы отца обсуждали со мной то, о чем не решились бы заговорить со взрослыми людьми.
Мы еще вернемся к этому, а сейчас лучше попытаемся разобраться, чем же "провинился" Валерий Павлович Чкалов. Погиб он 15 декабря 1938 года во время испытательного полета на истребителе И-180 конструкции Н. Н. Поликарпова.
Г. М. Вы, конечно, помните те дни?
И. Ч. Да, помню сообщения радио и газет. Главы правительств почти всех стран мира прислали тогда свои соболезнования. 18 декабря состоялись похороны. Все люди, стоявшие в тот морозный день на Красной площади, сняв шапки, прощались со своим героическим сыном. Мимо его могилы проходили войска, склонив обвитые трауром боевые знамена. А через несколько минут проплыли серебристые скоростные бомбардировщики, пронеслись эскадрильи истребителей - наша авиация отдавала последнюю дань своему герою. Неожиданно на предельно малой высоте, чуть не задевая шпилей Исторического музея, пронеслись крыло в крыло три краснокрылые чудо-птицы. Над храмом Василия Блаженного они вертикально врезались в морозное небо. Выполнив строем разворот, вновь снизились над площадью и так низко, что прошли между Спасской башней Кремля и куполами храма. Этот высший групповой пилотаж впервые над Красной площадью был исполнен учениками Чкалова под руководством его друга Анатолия Серова...
Г. М. Да, сегодня подобные пируэты над Красной площадью "разрешается" делать только Русту. А жаль, наверняка и сейчас нашлись бы наши летчики высшего класса, которые смогли бы продемонстрировать каскад фигур высшего пилотажа над главной площадью страны.
И. Ч. Тут вы совершенно правы. И по сей день не только советские, но и летчики иностранных армий применяют чкаловские приемы пилотажа. Мне непонятно бывает порой многое. Скажем, почему в декабре 1958 года, то есть ровно через 20 лет после гибели отца, город Чкалов обратно переименовали в Оренбург? Тогда-то и занялся я основательно изучением жизни Чкалова, хотелось многое понять, во всем разобраться. Я начал изучать все доступные документы, расспрашивать людей, лично знавших отца, хорошо помнящих то время. Но слишком часто вместо ответов на мои вопросы я сталкивался с новыми загадками. Возьмем хотя бы историю с переименованием. В декабре 1958 года я по делам службы оказался в Чкалове-Оренбурге. Узнав, что я сын Валерия Павловича, меня просили выступать в школах и на предприятиях. Практически все люди, с которыми мне довелось тогда беседовать, с недоумением относились к самому факту обратного переименования, не понимали его причину, хотя в постановлении на этот счет было сказано, что сделано оно "по просьбе трудящихся". Тогда же я узнал, что несколько позже власти города поинтересовались у Хрущева, что делать с памятниками Чкалову, раз уж он, судя по всему, попал в немилость. А памятников в городе было три. На это последовал ответ, что памятники пускай стоят, коли они есть... Если уж говорить о памятниках, то неплохо бы вспомнить, что в свое время принималось решение о сооружении памятника Чкалову и в Москве, напротив Курского вокзала. Даже конкурс проводился, на котором было представлено немало интересных работ. Однако вскоре это решение было отменено. Если не ошибаюсь, в 1946 году со стапелей Балтийского судостроительного был спущен на воду крейсер "Валерий Чкалов". И опять же в конце пятидесятых годов это название было заменено другим.
Г. М. Все, о чем вы рассказали, не было простым совпадением. За что же могло попасть в опалу имя Валерия Чкалова?
И. Ч. Уверен, что одной из причин была неприязнь к отцу со стороны лично Никиты Хрущева. Об одной их встрече я знаю доподлинно. В 1938 году было проведено совещание о положении дел в нашей авиапромышленности. Хрущев, всегда любивший показать себя знатоком во всех областях, выступил с резкой критикой. Присутствовавший на этом совещании Чкалов не менее резко возразил и сказал: "Никита Сергеевич, вы в этом вопросе не разбираетесь. Поэтому желательно, чтобы вы не информировали других людей неправильно, не давили своим авторитетом..." Судя по всему, именно этого резкого отзыва Хрущев и не мог простить Чкалову. А ведь Валерий Павлович был совершенно прав. Хрущев оказался человеком мстительным и "отыгрался" на Чкалове, когда уже имел в руках реальную власть. Других причин всего произошедшего в те годы я найти не могу. Создается впечатление, что некоторые люди упорно стараются скрыть правду. Когда в 1974 году Г. Ф. Байдуков написал о гибели Чкалова, а ему отказали в публикации, я ходил с гранками в ЦК КПСС к завсектором В. Севруку. Там с материалами ознакомились, а потом мне сказали: "Знаете, тут названо немало фамилий, часть из этих людей может быть жива. Так стоит ли ворошить прошлое?"
Г. М. Вы считаете гибель Чкалова не следствием совпадения роковых случайностей, а результатом чьего-то злого умысла?
И. Ч. Да, и на это у меня есть основания. Но начну я не с трагического дня в декабре 1938 года. В январе того же года состоялась первая сессия Верховного Совета СССР, выборы же проходили 12 декабря 1937 года. И так уж вышло, что Чкалов и Ежов баллотировались вместе в Горьковском крае, отец в Совет Национальностей, а Ежов - в Совет Союза. Валерий Павлович как раз хотел повидаться с Ежовым. Ведь когда отец ездил встречаться с избирателями, на него было совершено несколько покушений. Однажды его хотели зарезать якобы сыновья бывшего торговца, как выяснилось позже, братья Виктор и Александр Нечаевы. В другой раз чуть не сошел с рельсов поезд "Горький - Киров", на котором ехал Чкалов, и спасло его только то, что незадолго до выхода основного состава неожиданно пустили контрольный паровоз, с которого и увидели балку на рельсах... Был и другой случай, свидетелем которого, кстати, оказался Серго Орджоникидзе, приехавший на аэродром. У чкаловского самолета в воздухе никак не выпускалось шасси, хотя он специально, чтобы высвободить их, крутил в воздухе различные фигуры. И все-таки Валерий Павлович сумел посадить машину на одну ногу. А потом в замке шасси было обнаружено нарочно вставленное сверло... Откуда я все это знаю? Был у Валерия Чкалова личный охранник Иван Иванович Варенов. И вот когда я провожал его на фронт в первый год войны, он и рассказал мне, что еще до гибели отца на него было совершено семь покушений. Предчувствовал, видимо, Иван Иванович, что не суждено ему вернуться живым, поэтому и не побоялся поведать такое. Разве могу я после всего этого верить, что гибель отца была нелепой случайностью? Конечно, нет! Он просто должен был погибнуть, если не 15 декабря, то позже. Кстати, этому тоже есть подтверждение. Я имею в виду уже девятое покушение, о котором мы узнали в начале 1939 года. Младший брат мужа Софьи Павловны Чкаловой, сестры отца, Лев Александрович Фролищев через несколько месяцев после гибели Валерия Павловича пришел к нам и попросил отдать ему охотничьи патроны. Ведь на испытания истребителя И-180 отца вызвали из отпуска, и поохотиться тогда он так и не успел. Помню, как перед самым отпуском отцу привезли патроны, как выяснилось потом, специально изготовленные для него в управлении НКВД Горьковской области. Я отдал Фролищеву отцовские патроны, а через несколько дней тот вернулся бледный, с трясущимися руками. На наши расспросы протянул оставшиеся патроны и рассказал, что с ним произошло. Зарядил он двустволку и отправился в лес. Вскоре увидел лису, вскинул ружье, нажал курок - осечка, нажал другой - то же самое. Но только он опустил ружье, как раздались выстрелы. Еще не до конца поняв, что же произошло, он еще раз зарядил ружье и на этот раз попытался выстрелить дуплетом в землю. Выстрелы опять прозвучали лишь через несколько секунд. Тогда-то Лев Фролищев и понял, что все это не могло быть случайностью. И тут охватил его страх. Понять его можно, любой охотник знает, что в подобных случаях, особенно, если время не терпит, ждать несколько секунд никто не будет, а сразу же, переломив стволы, начнет перезаряжать ружье. А вместо этого - обратные выстрелы в лицо... После этого рассказа мать тут же позвонила в НКВД. Выслушали ее внимательно, пообещали прислать за оставшимися патронами человека, а потом сообщить в чем дело. Патроны действительно забрали, но больше нам, конечно же, никто не позвонил. Надо сказать, и сам отец тогда чувствовал, что кольцо вокруг него все больше сжимается. Мать вспоминает, как последние год-полтора отец не ложился спать, не положив под подушку пистолет. Хотя, кажется, чего бы ему особенно бояться. Ведь он был любимцем всего народа.
