…Из угла — на самом бешенном драйве, какой только можно изобразить на дрянной шестиструнной «ленинградке» — песенка, что-то новенькое, кстати: я еще не слышал.
— Сны под ногами, сны под ногами, мы — это сны под ногами богов!..
Тоже вариант… Чаще надо выбираться, чаще. Лиц стало чуть ли не вполтора больше. Присмотримся-ка: нам по имиджу положено всех знать. Да и любопытные экземплярчики попасться могут. Я, в конце концов, профессионал…
— Женька, мажор хренов! Гони десятку — мы до киоска!..
Я лениво, но без пренебрежения, оборачиваюсь на голос:
— Возьми в куртке…
Песня-песенка кончается, бардесса сует нос в стакан и с деланным изумлением обнаруживает, что он пуст. Кто-то из статистов мгновенно и услужливо подливает ей из своего. Она величественно кивает, но я ловлю ее смеющийся взгляд.
Ого! А девочка-то умница, похоже…
Тэк-с… Кругленькая, небольшая, очень живая. Руки забавные: полные ладошки и сильные тонкие пальцы…
Ну и что мы скажем про даму данную?.. Психотип, скорее всего, «ланселот», хотя, как вариант — «вертер», тут порой бывает сходная повадка. Соционика — лженаука, ха-ха…
— Тэсси, спой еще…
Девочка охотно берется за струны… Да, скорее «ланселот»…
Из темноты коридора появляется Пахом, Пахомушка, паладин несуществующих идеалов, ярый презиратель копания в чужих мозгах. Он пошатывается чуть, хотя явно не пьян. Изображает? Нахрен? Сейчас узнаем…
Пахом ломко падает на колени у кресла, цапает чей-то стакан, картинно запрокидывает голову, отхлебывая.
— Женька, сволочь, молчи. Молчи и слушай.
Тихий голос, надломленный. Плохо ему, маленькому…
— Я больше не могу без нее. Сколько запросишь — плевать, но сделай, чтобы она стала моей.
С больной ненавистью смотрит снизу вверх.
— Видишь: я пришел к тебе. Ты победил, ты был прав, ты все знаешь лучше, чем я. Мне плевать. Я не могу без нее.
Жаль. Он хорошо держался. Что ж, работа есть работа.
— Тысяча. И неделя.
Тысяча — недорого, но, во-первых, с клиента надо брать столько, сколько он может заплатить, а во-вторых, работа будет несложной. Я неплохо знаю обоих.
— Сволочь, — шепчет он. Он ненавидит меня, но ничего не может сделать. Все как обычно.
Ничего, переживем.
— Сделаешь?
— Я профессионал.
— Корректор, к вам посетитель.
Я лениво тянусь к дистанционке и включаю камеру. В кабине лифта молодой человек в неимоверно дорогом костюме и с дипломатом в руке. Ух ты! Зачем такому услуги Корректора? Нестандартно. Такие мальчики, как правило, не претендуют на большее, чем то, что мож но купить за деньги.
…А разве мои услуги — это не то, что можно купить за деньги?
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
Улыбаюсь. Корректор — это еще и от слова «корректный».
— Мне нужна ваша помощь.
— Конечно. Я вас слушаю.
Он открывает дипломат.
— Медицинское заключение, астропрогноз, комплект документов и отчетов по ситуации, которая сложилась сейчас. Нужно, чтобы человек приобрел некоторый набор дополнительных качеств, которых у него на данный момент нет.
Он хорошо подготовился. Я уже почти хочу с ним работать. Я тоже ценю корректность…
— Отношение к Уголовному Кодексу?
— Не кореллирует.
Ишь, какие слова знает… Крайне забавный молодой человек. Не-стан-дарт-но.
— Какие качества? Вкратце.
В отличие от большинства моих заказчиков, этот сможет действительно вкратце. Молодой человек прищуривается, сосредотачивясь.
— На данный момент клиент отличается несколько большей, чем мне хотелось бы, доверчивостью и некоторой дешевой сентиментальностью. Фактически, мне нужно, чтобы из щенка, не нюхавшего жизни, он превратился в опытного, спокойного, рассчетливого… скажем, политика. Конечно, со временем это произошло бы и так, но времени у меня нет.
— Возраст?
— Двадцать один год.
— Срок?
— Четыре недели.
— Хорошо. Оплата?
— Тройная от того, что вы обычно берете за экстраполяцию.
Он еще и ориентируется в вопросе… Ну-ну.
— Фото клиента.
— Не нужно. Клиент — я.
Оп-па…
Что ж. По крайней мере, с ним будет приятно работать…
В конце концов, я профессионал.
У писателя самая лучшая книга — всегда впереди. У корректора это самый странный заказ. Не самый сложный, а именно самый странный. Когда люди понимают, что их сознание — их личность — можно гранить, как кристалл, и от этого он станет только красивей, они проявляют потрясающую изобретательность в выборе форм. Это прибавляет моей работе интереса. Можно сказать, что наиболее забавные огранки я собираю. Коллекционирую. Клиенты об этом, конечно, не подозревают.
Для них я просто профессионал.
Телефон? Точно, телефон.
— Милый, это я.
— Привет, родная.
— Ты сейчас занят?
— Ну что ты, для тебя я всегда свободен.
— Ты знаешь… Только не сердись. Мне нужна твоя помощь.
…Ну конечно. Что ж, она держалась дольше прочих.
— Все, что угодно, хорошая моя.
— Я хочу тебя разлюбить.
На миг я забываю обо всем.
— Почему?!..
Она — слышу по голосу — тихо улыбается.
— Мы все равно не станем жить вместе. Ты никогда не подпустишь меня к себе. А я страшно устала чувствовать себя половинкой неизвестно чего. Я хочу тебя разлюбить, пожалуйста. Я хочу жить.
Пауза.
— Я заплачу тебе.
«Не надо!!!.. Пусть это будет… моим прощальным подарком.»
— Хорошо. Я сделаю для тебя скидку.
Вот так. С другой стороны — этого можно было ожидать. Ладно.
В конце концов, я — профессионал.
— Корректор, к вам посетитель.
Щелкаю дистанционкой.
Оп-с… А это уже более чем забавно. В лифте, прижимая к себе сумочку, стоит девочка-бардесса из Виталькиной компании. Как ее?.. Тэсси.
Ну-ну.
— Здравствуй, Женя.
— Здравствуй.
Чуть холоднее, чем обычно — мне надо, чтобы она забыла, что мы знакомы. Впрочем, она, похоже, сообразила и сама. Лишь в глазах опять зажглись искорки смеха.
— Корректор, мне нужна ваша помощь.
Переигрывает. Могла бы и не сбиваться на «вы». Ну ладно.
— Конечно.
— Есть один человек… Я хочу, чтобы он изменился. Вы сможете это сделать?
— Конечно, Тэсси. Говори.
— Понимаете, он сейчас какой-то неживой. Холодный, ровный такой. Всегда контролирует ситуацию, все просчитывает… А я хочу, чтобы он стал… живым.
Н-да, терминология у нее…
— Скажите, это реально?
Конечно, реально. Легкая разбалансировка системы, дискредитация поведенческих наработок, активация пары-тройки комплексов…
