— Убить их ты не собираешься? — Дункан указал на два неподвижных тела.
— Тебе этого хочется?
— Нет!
— Это хорошо! Я вообще против убийств, против любого насилия, за исключением самообороны при отчаянных обстоятельствах. Хотя, должен признаться, я здорово повеселился! Превосходно! Выпустили обезьяну из клетки, слишком долго взаперти сидела!
— Да, хорошо было… врезать, я имею в виду, — согласился Дункан.
К этому времени лицо пилота приобрело почти нормальный цвет. Органик застонал и поднял руку.
— Залезай, — бросил Кабтаб. — Надо уматывать отсюда поскорее.
По складной лесенке Дункан забрался в кабину.
— Пристегнись, — посоветовал падре, но Дункан уже перетягивал грудь ремнями.
— Знаешь, как на них летают? — осведомился Кабтаб.
— Да. Только не помню откуда.
— Ну, поехали.
Машина поднялась на высоту человеческого роста и рванулась вперед, быстро набрав скорость двадцать миль в час. Кабтаб петлял среди деревьев, пролетая намного ближе к стволам, чем хотелось бы Дункану, но ни разу не царапнув коры. Минут через двадцать машина остановилась и спустилась к самой земле. Беглецы вылезли. Кабтаб задержался у панели управления. Наблюдая за ним, Дункан понимал смысл каждого движения еще до того, как оно сделано, — когда-то, где-то он хорошо изучил машины органиков.
— Готово! — воскликнул наконец падре. — Лети, птичка, обмани соколов!
Машина поднялась, развернулась и двинулась обратно тем же петляющим курсом; вскоре она скрылась за деревьями.
— И еще около трех миль пешком, — сообщил Кабтаб. — За мной.
Он двинулся налево. Вскоре шум текущей воды стал громче. Над речкой, бежавшей здесь по каменным ступеням, почти смыкался полог ветвей, оставляя лишь узкую полоску чистого неба над самой серединой потока, и беглецы побрели вдоль правого берега — порой по лодыжки в воде, порой по колено, а однажды по пояс.
— Найти, где мы бросили машину, они могут, — говорил Кабтаб, — но не знают, пошли мы вверх по течению или вниз. К тому времени когда они вновь нападут на наш след, мы уже, надеюсь, будем далеко.
— А если нас догонят, — спросил Дункан, — что делаем? Стреляем или поднимаем лапки?
— А сам ты что делал бы? — отозвался Кабтаб и, поскользнувшись, с громким уханьем упал на колени.
— Стрелял бы, — ответил Дункан.
Промокший великан поднялся на ноги.
— И правильно Я уже сбежал один раз, ты тоже На большее рассчитывать не стоит. Господь, Аллах, Яхве, Будда, Тор и прочие благословили нас на побег однажды, но, если мы такие дураки, что позволим поймать себя снова, они нас по головке не погладят.
До ручья, впадавшего в речку справа, беглецы дошли молча. Кабтаб двинулся вдоль ручья. Большую часть пути небо над головами закрывала листва; там, где ветви расходились, путники жались к заросшим берегам. Мили через полторы падре остановился и указал на высокий берег. Вода под ним бурлила, будто уходя в глубину — так, объяснил священник, и было на самом деле.
— Там, под водой, труба фута четыре в поперечнике. Туда набивается куча песка и грязи, каждые пару дней чистить приходится, но сейчас чисто. Надо только задержать дыхание на полминуты. Вперед, Гастон.
Кабтаб явно не доверял попутчику. Дункан не винил его — сам он на месте падре поступил бы так же.
Он опустился на четвереньки — вода доходила ему до шеи — и нырнул. Пальцы его нащупали металл трубы; он протолкнулся вперед и начал грести. Затылком он постоянно стукался о трубу — та, похоже, уходила наискось вниз. Внезапно Дункан вынырнул в темном, но, кажется, довольно просторном помещении. Он медленно поднялся на ноги, чтобы не стукнуться о потолок. Полностью выпрямиться он смог, только пройдя вперед шагов пять. Труба вначале уходила вверх, потом выровнялась. Позади зафыркал Кабтаб, и голос великана гулко разнесся по туннелю:
— Иди вперед. Я за тобой.
Сырой ровный пол вновь пошел вниз; неожиданно поднятая рука Дункана перестала касаться потолка. Позади слышались шлепанье ног и тяжелое дыхание.
— Да иди же. — Кабтаб ткнул Дункана в спину.
Дункан сделал несколько неуверенных шагов, и тут вспыхнул свет. Они стояли в помещении длиной около десяти футов и высотой примерно восемь, словно высеченном из монолита. Стены и потолок мерцали, создавая то бестеневое освещение, к которому Дункан так привык в городе. В одной из стен имелась дверца: шириной в три фута, а высотой каких-то пять. Ручки на двери не было.
— Стой! — приказал Кабтаб. Дункан подчинился. Падре обошел его, остановился перед дверью и пробормотал что-то, чего Дункан не разобрал — да, без сомнения, и не должен был.
Дверь скользнула вбок.
— Материалы современные, — с улыбкой пояснил Кабтаб, обернувшись, — а вот место древнее. Тут прятались повстанцы в последние дни завоевания США. А материалы мы частью раскопали, а частью украли.
Пригнувшись, он нырнул в дверь, Дункан последовал за ним. Коридор шел прямо футов двадцать, потом свернул налево и вновь пошел вглубь. Еще через шестьдесят футов путь преградила вторая дверь, повыше первой. Падре еще пришлось нагнуться, а вот Дункан прошел свободно.
— Это не для нас делалось, — заметил Кабтаб. — Древние были могучими воинами, но уж больно мелкими.
— А почему ганки не засекли эти туннели магнитометрами? — спросил Дункан.
— Кто сказал, что не засекли? — весело отозвался падре. — Только вся округа подземельями источена, как сыр дырками. Органики знают, что это — наследство армий и повстанцев прежних времен. Даже раскапывали некоторые. Но большую часть завалило землей и листьями за две тысячи лет. Часть помещений засыпало, когда потолки обвалились. А мы кое-что кое-где раскопали и перестроили. «Мы», я имею в виду не только современники. Тут не одно поколение изгоев жило.
Обернувшись к двери, он вновь пробормотал что-то, и та скользнула вбок. За ней оказался очередной коридор, уходящий вниз и налево. Судя по свежести воздуха, какая-то вентиляция тут была, но Дункан не ощущал движения воздуха и не слышал гула машин.
— Вот мы и пришли! — объявил падре Коб, останавливаясь перед глухой стеной в конце туннеля. — За нами следят, кстати, — пояснил он и разразился бессмысленной цепочкой кодовых слогов. — Меня они знают, но через ритуал придется пройти. — Он хихикнул. — Кто знает? Может, ганки меня схватили и послали вместо меня клона. А может, я ангел — или дьявол, — принявший облик падре Коба для каких-то своих целей.
Дункан не мог понять, шутит великан или нет. Сколько ему было известно, клонирование запретили еще сотню сублет назад. Правительство, правда, без угрызений совести нарушает свои собственные законы. Но уж больно сложно и дорого использовать клона для поимки нескольких дневальных. К тому же, чтобы вырастить клона до нынешнего возраста Кабтаба, потребуется лет тридцать, а к этому моменту падре станет дряхлым старцем — если доживет. Да, это, наверное, шутка.
