Кожемякин взял освободившийся стул, придвинул его к столу Петрова, прочно уселся, поерзал немного и тяжело вздохнул. Петров терпеливо ждал. Он уже догадался, зачем здесь появился товарищ Кожемякин, что тот сейчас скажет, но что будет отвечать он. Петров, еще не знал.
- Ну, так что? - вдруг поинтересовался Кожемякин. - Как идут дела?
- Нормально, - сказал Петров.
- Когда будет ликвидировано чепе?
- Какое чепе? - притворно изумился Петров.
- Вы - вот что.., - Кожемякин сморщился. - Отвечайте по существу. Завтра нужно ввдавать зарплату коллективу, а ведомостей нет. Чепе! Мы не можем допустить... Так я вас спрашиваю: когда будут готовы ведомости?
Петров молчал. Он решался. Это был тот самый момент. Или
- или. Или сейчас, или неизвестно когда... И он решился.
- А в чем, собственно, дело? Ведомости готовы. Кожемякин начал медленно багроветь.
- Эти ведомости неверные. Они неправильные и недействительные,- сказал он терпеливо. - Я вас спрашиваю, когда будут готовы правильные ведомости?
Да, это был его час. Петров понял, что сейчас за разумное время никто.кроме него, не может сотворить новые ведомости. А он может. Но может и не сотворить. И не сотворит!
- Я что-то не понимаю, - сказал он. - Я проверил программу. Никаких ошибок в ней нет, она реализует тот алгоритм, который был вами утвержден.
- Вы мне тут дурочку не ломайте! - взорвался наконец Кожемякин. - Алгоритм!.. Нет такого алгоритма, чтобы директору зарплату не давать!
- Но у меня нет другого алгоритма!
- Как это - нет?! Вы специалист, или не специалист? Подкрутите там что-нибудь в своей машине, подвинтите, но чтобы к вечеру ведомость была!
- При чем тут машина?
- А при том!.. Что хотите делайте, но чтобы к вечеру как штык... Ясно?
Петров впервые в жизни ощутил, как все его нутро наполняется неистовой, дикой злобой на этого старого идиота, который всю жизнь кем-то командовал, а теперь пытается изобрести машинные команды...
- Нет, не ясно, - произнес он еде одеркжваясь. чтобы не закричать. - Я не понимаю, о чем речь. Вы что, хотите, чтобы я с потолка взял исходные данные и ввел в машину?
- Это уж ваше дело, откуда их брать.
- Извините!.. Вы меня толкаете на преступление! Кожемякин даже подпрыгнул на стуле:
- Я? Тебя?! Да кто ты такой, чтобы я тебя толкал? Смотри-ка ты, какая цаца...
- В таком случае идите и сами считайте зарплату как хотите. А я на подлог не пойду.
- Что-о?! - Кожемякин вскочил и навис над Петровым. Петрову показалось, что Кожемякин его сейчас проглотит. Но тот поступил нелогично. Вместо того, чтобы глотать Петрова, он опустился на стул, достал из каршна платок и начал тереть им вспотевшую лысину. В его глазах появилась какая-то собачья тоска.
- Сопляк.., - прошептал он. - Господи, ну, зачем мне понадобились эти эвээмы... Ведь жили и горя не знали... Ну, на кой, спрашивается, черт они нам понадобились!?
- Вам плохо? - участливо спросил Петров.
- Плохо мне. Плохо!.. Неужели ты, стервец, не понимаешь, что отрицательных зарплат не бывает?! Не понииаешь?
Петров поджал губы и пожал плечами.
- А я тебе говорю: не бы-ва-ет!
Петров понял, что если он останется здесь еще минуту, то все пойдет прахом. Он не выдержит, пожалеет Кожемякина, а уж дальше... Поэтому он схватил портфель и опрометью бросился вон из комнаты.
- Куда?! Стой, я тебе говорю! - завопил Кожемякин, - но Петров в это время уже форсировал последний пролет лестницы.
Он выскочил из проходной, свернул налево и кинулся вдоль по улице. Ему представилось, что сейчас за ним будет организована погоня, его поймают, свяжут, скрутят и доставят обратно. И под пыткой заставят сделать такую ведомость, какую надо.
Петров добежал до перекрестка, свернул наперерез какому-то "Жигулю", услышал надрывную трель милицейского свистка и только после этого остановился. Перекресток был охраняемым. К нему приблизился милиционер и строго поинтересовался:
- Гражданин, вам что, тротуара не хватает?
- Мне?.. - Петров безуспешно пытался отдышаться. Хватает...
- Так куда же вы лезете под самые колеса?!
И тут Петрову пришла в голову забавная мысль. А что, если сесть на пятнадцать суток? Стукнуть милиционера по голове и дело в шляпе! В камере его Кожемякин не достанет...
Однако на противоправные действия такой тяжести он не решился, а вместо этого неожиданно для самого себя брякнул:
- Гражданин милиционер, арестуйте меня - я совершил преступление!
- Что-о? Какое преступление?
- Да.., - Петров беспомощно оглянулся, - вон, ларек ограбил.
- Какой еще ларек?
- А вон тот, - Петров показал на газетный киоск.
- А-а.., - милиционер понимающе усмехнулся. - Весь тираж изъяли?
- Да я серьезно!
- И я тоже. Давайте, пока зеленый горит, переходите на другую сторону и следуйте своим маршрутом.
- А штраф?
- Завтра на этом же месте и в это же время. Сейчас у меня денег с собой нет, - развел руками милиционер.
- Так я займу! - нашелся Петров.
- У вас же только крупные - чем сдачу давать будете?.. Следуйте, следуйте - не мешайте работать.
Петров перешел улицу.
"Дожился - даже штраф не берут, - подумал он. - Куда теперь?.. И Кожемякин не гонится... Домой? Это прогул. Поеду-ка я лучше за портфелем, там все же листинги - имею право! Однофамильца проведаю, с Виктором поговорю - может он что путное посоветует."
Петров хотел уехать на автобусе, но как только сообразил, что понятия не имеет, какой номер должен иметь этот автобус, и автобус ли это вообще, сразу вспомнил вчерашний вечер. Желание немедленно пропало. Кроме того, он подумал, что хотя сегодня и день чудес, но это не значит, что автобусы ходят без расписания. И вполне может оказаться, что необходимый ему автобус не запланировав. Он решил идти пешком. Это надежнее. Сам планируешь, сам и идешь.
Дорогу он помнил, и через полтора часа прибыл к искомой остановке. Дальше было сложнее. Все дома внутри квартала выглядели совершенно одинаково, и Петров положился на интуицию. Интуиция - мать информации. Еще через полчаса Петров оказался в подъезде, стены которого были исписаны точь-в-точь, как и в том, который он посетил вчера. Это показалось ему добрым предзнаменованием. Остальное было делом техники* Петров поднялся на третий этаж, повернул налево и нажал кнопку звонка.
Некоторое время за дверью царила полная тишина, и Петров уже совсем было решил, что он ошибся квартирой, потому что бабка-то должна быть дома - ведь все магазины уже на перерыве. Но тут за дверью послышались шаги, и знакомый голос произнес:
- Кого это еще лихоманка несет? Витька, ты, что ли?
- Это я, - сказал Петров.
- Какой еще "я"? Никаких"я" не знаю!
- Это я, вчерашний.., - Петров хотел сказать: гость, но решил, что бабка не поймет, и поэтому добавил. - Я, который вчера был. Портфель забыл!
