- Ну, дед! - пошел на него Причард, угрожающе тряся ушами. - Ну, маг лысый! Щас я тебя под такого гнуса отделаю...
Незнамо как мой хищный оруженосец очутился прямо посреди лужайки, обманчиво покрытой веселенькой зеленью. Ноги его погрузились в эту самую зелень по щиколотку. Прич сделал несколько движений, как бы давя ногами в бочке облепиху, и погрузился еще немного.
- Эй! Эй, не шути! - испуганно крикнул он. - Лучше со мной не связывайся - я страшен в гневе! Вытащи меня!
Мерин хитро прищурился.
- А ты можешь? - шепнул я ему.
- А то, - отозвался колдун. - Только не хочу.
- Понятно...
- Ну-ка, че еще там за переговоры? - крикнул Прич. - Меня засасывает!
- Что? - кротко переспросил маг.
- Позолоти ручку! - хором крикнули мы с Тильдой и Штушей.
- Ну нету у меня, нету-у! - завывал Прич.
- Пуговицы, говоришь, золотые?
- Ну!
- А на штанах - брильянтовые?
- Ага!
- Побрильянти ручку!
- Так с меня штаны спадут!
- А так ты утонешь. Что хуже?
- Ребята, ну скажите ему! - Причард чуть не плакал. - Че вы стоите? Он же больной! Вытащите меня, пожалуйста!
- Тогда мне - золотые пуговицы, - загибала пальцы Тиль. - Герману брильянтовые, а Куте - серебряные шпоры!
- О господи, ему-то зачем? - простонал Прич.
- Шпорить буду! - кровожадно заявил Кутя. Судя по его оскалу, Причард понял, кого именно будут шпорить.
- А как же я пуговки-то отрежу? Мой ножик за голенищем остался!
- Держи! - и Тиль из самых лучших побуждений кинула ему свой кинжал. Причард скрючился, и нож, стукнув его рукояткой по лбу, благополучно ушел в трясину.
- Балда! - выругалась Тиль. - Хороший был нож.
- Капитанский? - выставил бороду Мерин.
- Капитанский.
Прич уже рвал во все стороны пуговицы, с каждым движением уходя в трясину все глубже. Наконец его красное лицо озарилось улыбкой, и на его ладони победно сверкнули три пуговицы.
- А че теперь?
Мерин щелкнул зубами, и пуговки мгновенно очутились у него на руке. С выражением крайнего благоговения на лице колдун кинул их по одной в прорезь колпака. На этот раз колпак сыграл не Августина, а какую-то незнакомую торжественную музыку.
- Это что? - спросился.
- "Прощание славянки", - отозвался старец, совершая пассы.
- А кто такая славянка?
- Героическая женщина, вроде валькирии, - пояснил маг, - провожающая любимого, если в поход страна позовет. И все плачут.
- Прошу прощения, - уточнил Кутя. - Любимого кого?
- Всего. Мужа, отца, сына.
- А Штушу?
- Если хочешь.
- Тогда я - славянка, - вмешалась Тильда и широким жестом перекинула рыжую косу на могучую грудь. - Плачьте все. Я папу проводила. И сестру. Теперь вот братца провожаю. Скоро одна останусь, буду одинокая, как синица.
- Это точно, - ехидно поддакнул Кутя. - Вон и любимого в болото засасывает.
Тильда кинулась стегать его лозиной. Штуша беззлобно хохотал, а Прич-по-пояс скорбно смотрел на нас из трясины.
Мерин, сложив губы трубочкой, тихонько засвистел. Болото немного вспучилось.
- Ага! - посветлел лицом маг. - Тогда сделаем вот что!
И он подпрыгнул. Зависнув в воздухе, волшебник несколько раз дрыгнул ногами и сплюнул. Тут же у оруженосца на голове возник венок из ромашек.
- Ошибочка, - невозмутимо сказал маг. - Учтем направление ветра, левый тип дороги, закольцованность мышления и уловку-22.
Он приземлился, встал на четвереньки, поднял голову к небу и коротко взвыл. По трясине пошли волны, но Прича упрямо не желало отпускать.
- Молодой человек, - взволнованно обратился маг к Причарду. - А сейчас вас попрошу мне помочь: я буду творить чары, а вы, в свою очередь, не стесняясь и не выбирая выражений, высказывайте все, что у вас наболело. Вы же, господин рыцарь, - обратился он ко мне, - отойдите в сторону и заткните свои рыцарские уши.
Я не замедлил послушаться. Со стороны освобождение оруженосца выглядело довольно жутко: колдун прыгал через посох, плюясь во все стороны, а Причард медленно выезжал из болота. Губы его беспрестанно шевелились, а на лице было написано невыразимое наслаждение по поводу того, что он высказывает относительно меня, Тильды, Кути, коней, колдуна, короля Артура, всех наших родственников до пятого колена, а также всего этого путешествия в целом. Но вот услышать его страшные слова я бы не хотел - уж очень мне нравятся тихие, спокойные, без признаков кошмаров ночи.
ГЛАВА 10
Эх, друидушка, ухнем!
Из неопубликованного кельтского фольклора
- Ну, господин волшебник, что ты на это скажешь?
Наша кавалькада доскакала до очередной развилки, от которой вновь бежали три дороги. И опять посередке валялся камень с рунами.
- Сложное дело, - подумав, сказал Мерин.
- Ты не увиливай, - потребовал я. - Говори четко и ясно, что написано.
- С подробностями?
- С подробностями.
- Позолотишь?
- Нет! Ты еще нам должен за тот раз.
- Так нечестно!
- Все честно. Рассказывай!
- А, вот еще что! - вмешалась Матильда. - Раз уж ты такой скаредный, не мог бы ты нам наколдовать немного денег. И нам хорошо, и тебе позолота.
На морщинистом лице волшебника отразилась жестокая душевная борьба.
- Попробовать-то оно, конечно, можно, - почесал в затылке Мерин. Раньше вот, правда, никогда не получалось...
Он опять развел какие-то пассы в массы, плевался, рвал, шипя и кривясь от боли, волоски из бороды, а в заключение ритуала громко заскрипел зубами и крикнул: "Джана! Рейшан! Некст!" Тут же в его лапах появились три увесистых мешочка.
- Дай, - разлепил губы Прич (после истории с трясиной и последующей утомительной стирки, усушки и утруски он с колдуном не разговаривал).
Мерин отдал ему мешочки. Прич развязал один из них и жадно засунул туда руку по локоть.
- Что за ерунда? - вскрикнул вдруг он. - Колется!
И высыпал содержимое на землю. Мы склонились над кучкой круглых жестяных разноцветных штучек. На каждой была надпись на непонятном языке.
- В каждой кучке - двадцать три штучки, - проинформировала нас Тильда, под шумок успевшая высыпать содержимое остальных мешков. - И они разные!
И в самом деле, в Причевом мешочке жестянки были красно-белого цвета, а в двух Тилевых - зелено-белые и желто-синие.
- Больно легкие они для монет, - с сожалением произнес я. - Мерин, что ты наваял?
- Это не монеты, - кивнул раздосадованный старец. - Я же говорил, что ничего не получится. Эхе-хе, теряем былую легкость. - И он принялся ссыпать гремящую рухлядь обратно в мешочки.
- Дед, - встрял Прич, вертя в руках один из кругляшей. - А тута гляди, че нарисовано! Зачем?
- Видишь? Половина рубахи. Найди в другой крышке вторую половину - и получишь рубаху нательную бесовской расцветки, - нараспев сказал старик.
В глазах моего друга оруженосца загорелся азарт. Эту его сторону мы с Тильдой знали очень хорошо - еще в детстве, после игры у стен замка в расшибалочку, Прич нередко убегал домой в темноте, прикрываясь листом лопуха. Вот и теперь он перерыл все мешочки и нашел только такие же, как у него, половинки.
- Че за бред? - вскипел Причард. - Дурят нашего брата! Где вторые куски?
- Кто знает, - меланхолично отозвался Мерин. - Может, у Морганы. А к ней за этим соваться не след. И вообще ни за чем не след.
- А кто такая Моргана? - поинтересовался Штуша, хрумкая каким-то сочным растением.
- Злая волшебница, - с видимым раздражением сказал маг. - Сестра короля Артура. Да вы что? Вы где живете-то? В первобытном обществе? Про Моргану они не слышали!
- Я слышал, - поспешно сказал я.
- Как я понял, денег не будет, - уныло, но, как всегда, не к месту вставил Прич, взвешивая на руке мешочек.
- Правильно понял, - с неподражаемым сарказмом изрек Мерин.
- Главное, вовремя, - поднял палец я.
- Денег не будет. Будут блинчики!
И мы полчаса соревновались в пускании "блинов" в оказавшемся неподалеку озерке. Никто как следует блины печь не умел, только лягушек распугали. Потом мы с Причем набрали воды, Тильда прокипятила ее, воду слили в мехи и вернулись к развилке.
- Золотить нечем, - развел руками я в ответ на молчаливое постукивание по колпаку. - Говори так.
- Не имею морального права, - постно сказал маг. - Питать мое волшебство нечем, его экономить надобно, посему попрошу ко мне с вопросами временно не обращаться.
- Ну, не хочешь - не отвечай. Но хоть показать-то можешь. Рукой. - И я для большей понятливости помахал рукой перед носом у волшебника.
- Могу, конечно. Все дороги ведут в Рим. Так что езжайте, куда хотите.
- Хотим туда! - и я показал прямо.
- Э-э-э! Туда нельзя!
- Ясно. У тебя там опять колпак отнимут.
- А сюда вот?
- Ишь, чего захотели! Захотуны! И сюда нельзя.
- А там ты силушку свою неуемную теряешь. Знаем, знаем. Поэтому туда и поедем - нам-то все равно.
- Ребятушки! - повалился в ноги старик, гремя монетами. - Не погубите! И не жалко вам убогонького?
- Не жалко, - отрезала Матильда. - Ты-то нас не жалеешь. С чего бы это нам тебя?
