– И что же он думает о происходящем?
– Почему бы нам не перенести разговор об этом на другой раз? – предложила Коллинз. – Энди, теперь вы знаете, что происходит и почему. И знаете, что делать, когда нам с Беном приспичит выпить кофе.
– Прятаться, – определил Даль.
– Мы стараемся не употреблять слово «прятаться», – сказал Кассавэй. – Мы исполняем альтернативные задания.
– Но только не на складе, – предупредила Мбеке, – это наше альтернативное рабочее место.
– Тогда я буду альтернативно работать прямо под своим столом, – решил Даль.
– Вот это я понимаю боевой настрой! – восхитилась Мбеке.
За ужином Даль поделился с друзьями новой информацией.
– Так ты добыл сведения, о которых я просил? – спросил он Финна.
– Ну да.
– Хорошо.
– Прежде всего зарубите на носу: обычно я задарма не работаю, – объявил Финн, вручая свой телефон Далю. – Обычно это стоит недельного жалованья. Но мне это дерьмо самому не давало покоя еще с высадки. Я хотел убедиться.
– Вы о чем? – поинтересовалась Дюваль.
– Финн накопал для меня кое-какие сведения, – объяснил Даль. – Медицинские, главным образом из истории болезни.
– Чьей? – спросила Дюваль.
– Твоего дружка, – ляпнул Финн.
– Что? – удивился Даль.
– Дюваль встречается с Керенским, – объяснил Финн.
– Заткнись! Вовсе он не мой дружок! – буркнула Дюваль, глянув на Даля. – Выздоровев, лейтенант отыскал меня, чтоб поблагодарить. Я ведь спасла ему жизнь. Он сказал, мол, когда пришел в себя на шаттле, подумал: «Умер уже, и ангел надо мной склонился».
– Боже ж мой! – охнул Хестер. – Ну скажи, скажи мне, что эта пошлость на тебе не сработала! Иначе я руки на себя наложу.
– Успокойся, не сработала. Он просто попросил, можно ли угостить меня выпивкой, когда в следующий раз выпадет увольнительная. Я сказала, что подумаю.
– Дружок, – заключил Финн.
– Я сейчас ткну тебя в глаз, – подняла Дюваль вилку.
– Зачем тебе история болезни лейтенанта Керенского? – осведомился Хэнсон.
– Неделю назад он болел чумой. И вскоре оправился настолько, что возглавил разведмиссию, где его ранил взбесившийся робот, причем Керенский потерял сознание. Но и теперь очень быстро выздоровел, и сегодня уже готов ухлестывать за Майей.
– Справедливости ради, выглядел он – краше в гроб кладут, – возразила Дюваль.
– Справедливости ради, его и нужно было бы положить в гроб, – возразил Даль. – Меровианская чума плавит мясо, и оно жижей стекает с костей. Керенскому оставалось четверть часа до смерти. Он выздоравливает и через неделю возглавляет высадку. За неделю и от простуды-то не оправишься, не то что от жрущих плоть бактерий.
– У него мощная иммунная система, – предположила Дюваль.
Даль искоса посмотрел на Майю, затем подтолкнул к ней телефон Финна.
– Сама смотри. За три последних года Керенского трижды подстрелили, четырежды он подхватывал смертельные болезни. Еще его давило грудой камней, ранило при крушении шаттла; он получил ожоги, когда прямо перед ним взорвалась приборная панель на мостике; пострадал от декомпрессии, индуцированного безумия; дважды был укушен ядовитыми животными и попадал под полный контроль инопланетного телесного паразита. И это не считая недавней чумы и высадки к взбунтовавшимся роботам.
– А еще подцепил три венерических болезни, – меланхолично заметила Дюваль, просматривая текст.
– Приятного вам вечера! – пожелал Финн.
– Пожалуй, закажу пенициллин со льдом, – резюмировала Дюваль, возвращая телефон. – В общем, ты хочешь сказать: этот тип не должен дышать и двигаться.
– Ладно, я готов допустить, что пережить такое можно, – сказал Даль. – Но остаться в здравом уме и твердой памяти – ну уж никак. Он должен быть ходячим пособием по посттравматическим стрессовым расстройствам.
– Ну, есть восстановительная терапия, – предположила Дюваль.
– Да, но сколько можно?! Семнадцать серьезных травм и ранений за три последних года. То есть одна в два месяца. Парень должен лежать в позе эмбриона и не реагировать ни на что. А сейчас, похоже, едва он успевает оправиться, как из него снова вытряхивают все дерьмо. Прямо сказочный здоровяк!
– И это все, что ты хотел сказать? – поинтересовалась Дюваль. – Может, ты просто завидуешь его неуязвимости?
– Я хочу сказать, с нашим кораблем что-то совсем не так, – заметил Даль, прокручивая текст дальше. – Сегодня непосредственный начальник и коллеги навешали мне на уши дикой лапши о разведмиссиях и Керенском. Правда, я не поверил.
– Почему? – спросила Дюваль.
– Потому, что они сами себе не верят. И потому, что они никак не объясняют, к примеру, приключений Керенского.
Даль нахмурился и глянул на Финна.
– А на Дженкинса ничего нет?
– Ты про йети, которого мы с тобой повстречали? – осведомился Финн.
– Ну да.
– Про него в компьютере ничегошеньки.
– Он же не привиделся нам!
– Само собою. Его просто нет в системе. Но если он и вправду господь бог в программировании, как намекают твои коллеги, и если он все время активно ломает систему, ничего удивительного, что данных нет.
– Думаю, нам следует отыскать его, – заключил Даль.
– Зачем?
– Он знает кое-что, о чем никто другой не хочет говорить.
– Твои друзья из лабы считают, что он чокнутый, – напомнил Хестер.
– Не такие уж они ему друзья, – возразил Хэнсон.
Все посмотрели на него.
– Это почему? – спросил Хестер.
Хэнсон пожал плечами:
– Они утверждают, будто, скажи они сразу про порядки на корабле, Энди не поверил бы им. А поверить бы смог, только испытав сам. Может, оно и так. Но, не понимая происходящего, он не мог и поступать как они, то есть избегать коммандера К’рооля и прочих старших офицеров и не попадать в разведмиссии. Ребята, вы подумайте: все мы оказались в группе высадки – а на корабле-то несколько тысяч человек. Что у нас общего?
– Мы новички, – ответила Дюваль.
– Именно. И никого из нас коллеги не предостерегли до тех пор, пока могли отмалчиваться.
– Ты думаешь, они не объяснили все сразу не из-за недоверия? – предположил Даль. – Считаешь, нас просто хотели подставить, прикрыться нами?
– Это только гипотеза, – сказал Хэнсон.
– Вот уж не думал, что ты такой циник, – выдал Хестер, глядя на него с восхищением.
Хэнсон снова пожал плечами:
– Когда ты наследник третьего по величине состояния в истории, поневоле научишься понимать, что люди думают на самом деле.
– Нужно отыскать Дженкинса! – повторил Даль. – Необходимо выведать, что он знает.
– И как, по-твоему, это сделать? – осведомилась Дюваль.
– Прежде всего обследуем служебные коридоры, – предложил Даль.
– Даль, ты куда? – спросила Дюваль.
Она и остальные стояли посреди коридора на космической станции «Анжелес V», наблюдая, как Даль вдруг откололся от компании.
– Мы же в увольнительной! Можно напиться в хлам!
– И потрахаться! – добавил Финн.
– Напиться и потрахаться, да, – подтвердила Дюваль. – И не обязательно в таком порядке.
– Нет, лучше сперва напиться, а потом уж потрахаться, – заметил Финн.
– Спорю, у тебя нечасто до второго свидания доходит с такими убеждениями, – предположила Дюваль.
– Мы сейчас не обо мне, – указал Финн. – А об Энди. А он нас кидает.
– И в самом деле, – поразилась Майя. – Эй, Энди, ты что, не хочешь напиться и потрахаться с нами?
– Конечно хочу, – заверил тот. – Но сперва надо связаться кое с кем по гиперволновой.
– А на «Интрепиде» этого нельзя было сделать? – спросил Хэнсон.
– По гиперволновой – нет.
Дюваль закатила глаза:
– Твой последний бзик зашкаливает! Клянусь, Энди, с тех пор как тебе в башку втемяшился Дженкинс, ты стал настоящим занудой! Ты десять дней уже киснешь! Да встряхнись ты, унылая рожа!
– Обещаю, я быстро. – Даль улыбнулся. – Ребята, где вас искать?
– Я заказал нам люкс в местном «Хаятте». Ищи нас там, – посоветовал Хэнсон. – Но торопись: трезвости мы лишимся крайне скоро.
– А он – еще и невинности, – показал Финн на Хестера.
– Шел бы ты!.. – посоветовал Хестер и вдруг ухмыльнулся.
– Я мигом! – пообещал Даль.
– Ты уж не подведи! – приказал сурово Хэнсон, и компания двинулась по коридору, шутя и заливаясь смехом.
Даль проводил их взглядом и направился к торговому кварталу, где надеялся отыскать пункт гиперволновой связи.
Тот втиснулся между кафе и салоном татуировок. Комнатушка теснейшая, почти киоск, всего три терминала, исправных только два. В один орал и ругался пьяный парень с другого корабля. Даль занял свободный терминал.
На мониторе появилась надпись: «Добро пожаловать в узел гиперсвязи», затем – цена за минуту. Пятиминутный сеанс стоил почти столько же, сколько Далю платили в неделю. Он не слишком удивился. На открытие туннеля в пространстве-времени и мгновенную связь с терминалом, расположенным во многих световых годах, уходила уйма энергии. А она стоит денег.
