В обоих случаях отчетливо виднелись огромные поры, похожие на кратеры.
Отставив микроскоп, профессор решил проверить многочисленные догадки с помощью центрифуги, загрузив в колбы для сравнения слизь обыкновенного глубоководного Cirrina и частицы недавнего пленника. Химический состав сильно отличался, ровно, как и оболочка. Мыслей не осталось, а потому пришлось идти и будить специалиста по океанам.
– Входите, дверь открыта!
Георгий уже проснулся, но продолжал лежать на кровати, прижимая к голове повязку со льдом.
– Доброго утра, мне нужна твоя помощь, тебе необходимо на это взглянуть.
Раненный океанограф прищурил глаза и улыбнулся. Превозмогая усилия, опираясь на поданную профессором руку, он с трудом встал, но, размявшись, бодро пошёл к соседней двери.
– Взгляни на ткани нашего осьминога, они, как будто, у рептилии.
– Да, действительно странно. Пойдём, возьмём ещё пробу, может, эта недостоверна.
– Не получится… Осьминог сбежал во время шторма.
Георгий резко развернулся и схватился за больную голову.
– Это мы упустили. В таком случае придётся работать с этими образцами.
– А что, если он подхватил болезнь во время миграции, и она разрушила его стволовые клетки?
– Вряд ли, в таком случае они бы повлияли на внутренности, и наш осьминог был бы не здоров.
– Подожди, Георгий. Помнишь, ты рассказывал мне про его пересечение бермудского треугольника и моря Дьявола? Там своеобразная фауна и случайная рыба не сможет там выжить. Вся подобная местность усеяна метановыми залежами, и местные обители – простейшие, способные впитывать ископаемые и получать из этого энергию. Они выживают на таких глубинах как раз за счёт термальной энергии химических элементов, которые из-за силы сопротивления не могут засосать их в песок, как тяжёлые корабли. Но, из этого можно сделать лишь один вывод…
Два учёных поняли друг друга, и теперь загадочно смотрели на коррозированную ткань.
– Наш осьминог – первое сложное существо, которое научилось впитывать метан и выживать при этом. На него не действовала сила притяжения из-за различия плотности в химических составах подводных бурь и его веса. Песок просто отталкивал этого кракена, давая, при этом, ему энергию для выживания. Собственно, так он и смог выдержать глубинные давления и температуру.
Профессор говорил, не веря собственным словам. За столько лет в научном мире, он впервые не верил фактам. Георгий смотрел на Стеклова и образцы, понимая, что находится на пороге океанографического открытия.
Неожиданно Василий Степанович схватил чистый, слегка помятый лист и начал от руки набрасывать чертёж.
– Смотри, Георгий, смотри! Вот она – разгадка притяжения. Для того чтобы удержать мощную очистительную установку на дне, скажем, Охотского моря, где в районе Сахалина существуют огромные залежи газогидратов, в том числе метана, нам нужно сооружение, которое будет «отталкиваться» от подземных бурь. То есть, очистительное сооружение будет работать не только за счёт мощности волнового океанического потока, но и благодаря химической энергии залежей. Сорбционный реактор будет построен на мощности песчаный толчков, вызываемых нескончаемыми взрывами метана.
Профессор почти стёр карандаш, пока рисовал гигантский очистительный аппарат, напоминающий осьминога.
– Благодаря распределению потока на восемь входящих труб и одну исходящую, можно будет обеспечить необходимое притяжение к поверхности, если добавлять в исходный материал конструкции газогидраты.
Наконец, черновик был готов. Стеклов откинулся на спинку кресла и торжествующе взглянул на Георгия.
– Научное открытие про чудо-осьминога я оставляю тебе, все материалы можешь забрать с собой. Я и так нашёл решение, к которому стремился многие годы.
Океанограф сиял ещё ярче, чем прежде.
– Может, за это дело нужно выпить лучшего камчатского кофе?
– А у тебя, Георгий, и это с собой имеется?
Замотанный в бинты учёный усмехнулся и вышел в коридор, за ним проследовал Василий Степанович. Поднявшись в кабину капитана, довольный океанограф достал припрятанную баночку с зёрнами и насыпал пару ложек в уцелевшие алюминиевые стаканы.
Учёные взяли горячие кружки, и вышли на палубу, где океан представлял собой прекрасную бескрайнюю панораму. Водная гладь была необычайно синей, даже бархатной. Солнце начинало клониться закату и окрашивало небосвод в желто-оранжевое полотно, отражающееся вдалеке, у самого горизонта. Ветер слегка трепал бинты и летние рубашки старых друзей. Казалось, что жизнь кабинетного профессора больше никогда не станет прежней.
Георгий внимательно посмотрел на растрепанного и счастливого Василия Степановича.
– Каково Ваше мнение о жизни?
– При любом раскладе – продолжается!
