Компания «Шелтон и Кромби» расширялась и процветала в течение трех десятилетий. Ее многочисленные шхуны и бриги плавали среди вест-индских островов и добирались до восточного побережья, до Джеймстауна в Виргинии[15], богатейшей из британских колоний. Бриги, приобретенные на верфях Плимута и Бристоля, крупные и хорошо вооруженные суда, регулярно ходили через океан за товарами, которые пользовались в колониях особым спросом: изделия из металла, мушкеты, ткани, посуда, предметы роскоши. Вывозились же сахар и ямайский ром, жемчуг, табак, красители и ценные древесные породы, фернамбук и кампешевое дерево[16]. На Карибах торговля велась в основном в поселениях англичан, французов и голландцев, а при случае – в испанских городах Панамы и Мексики. Но отношения с испанцами были сложные: случалось, они топили или захватывали торговые суда, и в этих случаях капитаны «Шелтон и Кромби» не церемонились – ответный налет на один из прибрежных городов рассматривался как возмещение убытков.
В первой половине восьмидесятых годов дела компании пошатнулись. Причины этого известны из предыдущих просмотров записи № 006322, но в данном контексте не важны. Суть в том, что компании «Шелтон и Кромби» предстояло выплатить в 1687—1690 гг. крупные суммы, взятые ранее в лондонских банках для расширения флота и деловых операций. Предчувствуя неизбежный крах, Джон Шелтон и Реджинальд Кромби искали источник быстрого дохода. Именно в этой связи всплыла история с дневником Чарльза и кладом инков, малая часть которого могла бы спасти компанию. Но послать в Южное море один корабль, даже хорошо снаряженный, было явной авантюрой – если бы судно преодолело столь долгий путь, с ним бы расправились испанцы. Поэтому экспедиция Дэвиса – Гронье пришлась очень кстати: во-первых, «Амелия» шла в составе большого каравана и могла рассчитывать на помощь, а во-вторых, вторжение корсаров наверняка бы дестабилизировало ситуацию в западных колониях испанцев и облегчило поиски сокровищ. С другой стороны, Эдвард Дэвис нуждался в лоцмане, который провел бы его суда через Магелланов пролив. Таким образом, интересы компании и предводителей пиратов совпали; в результате Питер Шелтон, лучший капитан на лучшем корабле, отправился в Южное море с корсарской флотилией.
Примечание: Карибские пираты и раньше добирались до западного побережья, совершая пешие набеги в районе Панамского перешейка, но это были сравнительно кратковременные и локальные экспедиции (например, захват Гранады Морганом в 1664 г.). Имелся ряд причин, мешавших крупному морскому походу: дальность расстояния, опасности, подстерегающие в Магеллановом проливе, недостаток сведений об испанских поселениях и охраняющих их воинских силах и кораблях. Кроме того, Карл II (правил в 1660—1685 гг.), один из последних английских королей-католиков, заключил мир с Испанией и повелел губернаторам колоний не поощрять, но всемерно карать пиратов. Он умер 16 февраля 1685 г., передав власть своему брату Якову II, который усидел на троне меньше четырех лет (свергнут осенью 1688 г., английский престол достался Вильгельму Оранскому). Но еще до смерти Карла II, в 1684 г. и ранее, было известно о плохом самочувствии монарха и о том, что дни его сочтены. Плохое здоровье правителя и отсутствие достойного наследника всегда ведут к ослаблению власти, особенно в краях, далеких от метрополии. Пираты осмелели.
Источники. Каких-либо документальных свидетельств о жизни Джона Шелтона практически не сохранилось, так как Порт-Ройял, столица Ямайки и резиденция губернатора, был разрушен в результате сильного землетрясения и смыт в море в 1692 г. Информация о Джоне Шелтоне получена только из записи № 006322, т. е. извлечена из воспоминаний идента – Питера Шелтона, сына Джона. Дата его смерти также неизвестна, но можно предположить, что он погиб в катастрофе 1692 года».
Запись оборвалась, паривший в воздухе призрачный экран был пуст. Ни текста, ни изображений… О самом иденте, о Питере Шелтоне-младшем, капитане брига «Амелия», Жаклин Монтэ сообщила Мохану на одной из встреч, что он благополучно добрался до Ямайки и, надо думать, прибыл домой не пустым – компания «Шелтон и Кромби» не разорилась и перешла в свое время к Питеру и его потомкам. Больше – ничего.
Она права, думал Мохан, это мудрое решение. Люди плывут в потоках времен, уносятся из прошлого в будущее с каждым часом, минутой, секундой, и для огромной вселенной, не различающей столь мелких созданий, все дни их и годы одинаковы. Но человеку все представляется иначе, ибо утекающие мгновения для него неощутимы. Человек проживает жизнь от даты к дате, от события к событию, и есть среди них самые важные: день появления на свет и день смерти. А последнему из его дней предшествуют время обретений и потерь: навсегда уходят близкие и рождаются те, кто продлит цепочку жизни. Так было со всеми, и Питер Шелтон, умерший столетия назад, не исключение; и так будет с ним, с Моханом Мадхури, и со всеми, кто близок и дорог ему. Но лучше не знать об этих годах, о потерях и обретениях, пока не наступит должный срок. Лучше не знать, ибо книгу с конца не читают.
Экран погас, не дождавшись новой команды.
* * *
Пунктов питания на станции было сорок семь, по одному на десяток сотрудников. Когда-то они числились под номерами, но склонная к юмору ученая братия наградила именем каждое кафе, ресторанчик или бар, связав его с особой кухней, с каким-то происшествием либо с памятным местом на Марсе или Земле. Так появились «Славянский базар», пивная «У чаши», кабачок «Старый Пью» и таверна «Треска в маринаде». В это заведение Мохан с Елизаветой наведывались каждые пять или шесть дней, так как «Треска» была рыбным рестораном, а Лиззи считала, что писателям фосфор особенно необходим. Кроме рыбы, здесь предлагали белое вино, мороженое и фруктовые десерты, вполне подходившие для тереянцев. Они обожали авалонские дыни и виноград из Долин Маринера – каждая ягода величиной с земное яблоко.
Сегодня Лиззи привела двух своих подопечных, Абигайль и Роксану, членов семейной группы, в которую входили еще одна женщина и пятеро мужчин. Вообще-то звуковых идентификаторов у тереянцев не имелось, и каждую личность распознавали по ментальному узору, непостижимым для человека способом. Так что приходилось давать им имена и украшать их одежду каким-нибудь знаком, ибо сильный и слабый пол внешне почти не различались. Если не считать носовых клапанов, огромных глаз и крохотных заостренных ушей, терянцы походили на детишек в том нежном возрасте, когда до пубертации еще немало лет и не всегда отличишь мальчишку от девчонки. Часто их вид обманывал землян, забывавших, что эти создания живут два века и в сто пятьдесят выглядят так же, как в двадцать.
