Вот это-то Гал как раз помнил очень смутно.
– А ты… уверена? Ведь еще даже сутки не прошли…
– Современное оборудование позволяет через полчаса зафиксировать факт зачатия, – казенным голосом процитировала Инна и рассмеялась. – Я, как встала, сразу же сделала экспресс-анализ… А ты что – не рад?
– Да нет, почему же? – пробормотал Гал. – Я, конечно, очень рад, только… Только все это так неожиданно!
Черт возьми, если бы я знал о ее беременности утром, я бы не рвался к коменданту, подумал он.
– Ты береги себя. Инна снова рассмеялась.
– Конечно, милый. Мы все будем себя беречь, правда?
– Я люблю тебя, слышишь? Люблю! Но в этот момент по экрану пошли зигзагами помехи, лицо Инны странно исказилось и пропало, а голос ее перекрыл какой-то гул.
Гал глянул по сторонам. За окном садился огромный транс-лайнер, так что в ближайшие полчаса о видеосвязи не могло быть и речи.
– … что… тоже… целую!.. – долетели сквозь шумы последние слова Инны.
Он ударил кулаком по упругому подлокотнику и какое-то время сидел, глядя прямо перед собой. Душа его бессвязно и радостно вопила: «У меня будет сын! А может, дочь – не важно! Важно лишь, что скоро я стану отцом!.. Через несколько лет наша крошка произнесет первое слово! Подумать только – через каких-нибудь пять лет она будет обнимать меня за шею своими крохотными теплыми ручонками и шептать на ухо: «Папуля, я так люблю тебя!»…
Впрочем, по натуре Гал был более склонен к меланхолии, чем к радости. Скоро его обожгла горькая мысль, что он может никогда не узнать, кто же у него родился – сын или дочь, ведь он так спешил вернуться туда, где продолжалась беспощадная нескончаемая война…
А потом Гал подумал о покойной матери. Не суждено было ей стать бабушкой, бедняжке…
Чтобы не размышлять на «траурные» темы, он направился туда, откуда доносились звуки песен «Битлз».
Вообще-то он не собирался пить до старта, потому что по опыту знал, как тяжко переносятся взлетные перегрузки «под мухой». Хватит, покутил уже достаточно… Если бы не Инна, считай, что был в отпуске – что не был… Серый туман перед глазами, красные пьяные рожи вокруг… В общем, блага цивилизации…
Но по столь существенному поводу, как зачатие будущего чада, грех было не выпить – хотя бы чисто символически, бокал шампанского. К тому же время еще есть…
В баре было светло и уютно. Наверное поэтому – многолюдно.
Стоя у стойки, Гал заказал фужер шампанского. Потом поразмыслил и разорился еще на порцию виски со льдом, а в качестве закуски взял увесистый бутерброд с холодной телятиной и хрустящими тартфелями, обжаренными в сметане (он очень кстати вспомнил, что еще ничего не ел со вчерашнего дня).
Осмотревшись, Гал увидел лишь одно свободное местечко – за высоким столиком у стены. Правда, там уже стояли двое мужчин, но делать было нечего, и Гал направился к ним со своим подносом.
– Можно к вам? – Он поставил поднос на край стола.
– Можно, можно… только осторожно! – проворчал мужчина среднего роста, с грубыми чертами лица (слово «лицо» здесь явно не годилось, это скорее была «физиономия»).
Второй мужчина, высокий, потягивал через длинную трубочку ярко-желтый коктейль, он был увлечен какой-то толстой книгой и на вопрос не ответил, лишь на мгновение глянул на Гала из-под густых бровей.
Обладатель физиономии был уже навеселе и вследствие этого, видимо, жаждал «простого человеческого общения». Едва Светов успел пригубить свое шампанское, как он услужливо сообщил: – Между прочим, медицина смешивать разные спиртные напитки очень не рекомендует… Головка потом бо-бо…
– Вы так верите медицине? – осведомился Гал. Груболицый задумался.
– Не-ет, – протянул он наконец. – Я верю только собственному опыту.
Опыт в потреблении спиртного у него, несомненно, имелся.
– Самое скверное, – продолжал он, – это когда черепушка раскалывается. Особенно с утра… У тебя, например, такое бывает?
Он недоверчиво уставился на Гала, словно заранее ему не верил.
– Бывает, но редко, – сказал Светов. – Потому что голова у меня привычная, она и не такие передряги выдерживала.
– Ты, случайно, не дегустатор? – сострил груболицый, наваливаясь локтями на столик. На подбородок у него налипли крошки, а под глазами синели круги, словно он страдал хронической бессонницей.
Ответить Гал не успел, потому что у входа в бар возник затор и раздался громкий голос: «Дорогу инвалиду войны!» Люди у входа расступились, и в бар въехала инвалидная коляска с электроприводом, в которой сидел, вызывающе ухмыляясь, седой мужчина. На груди у него висела табличка: «Я ЗАЩИЩАЛ ВАС НА ВОЙНЕ, ТЕПЕРЬ ВАША ОЧЕРЕДЬ ЗАЩИТИТЬ МЕНЯ». Обе штанины седоволосого были завязаны ниже колен мертвым узлом. Ловко орудуя рычагами, инвалид лавировал между столиками. Подъехав к стойке, он вытащил из-за пазухи туго набитый полотняный мешочек, извлек из него не глядя зеленоватую бумажку и громко сказал, обращаясь к бармену: «Налей-ка, Коля, какого-нибудь пойла на все». Бармен взял бумажку и потянулся к самой верхней полке, где красовались бутылки, стоимость которых равнялась пособию по безработице…
Гал отвел глаза, не желая встречаться взглядом с человеком в коляске. Инвалид был не кто иной, как бывший механик-сервист с их базы Рекс Ролдугин по кличке «Динозавр». Ноги он потерял не в бою, а по пьяной лавочке – решил помыть сапоги в емкости, где оказалась не вода, а серная кислота…
Между тем груболицый залпом допил свой стакан, смачно рыгнул и, воровато оглядевшись, достал из-под столика бутыль с мутной сиреневой жидкостью. Затем набулькал в стакан примерно на три пальца.
– Метагликоль, – пояснил он, обращаясь к Галу. Сосед с книгой неодобрительно покосился на пьянчугу и зачем-то отодвинулся. – Хорошая штуковина, от нее кумпол точно болеть не будет. Хочешь попробовать? – Гал отрицательно покачал головой. – Ну и правильно, – без всякой логики сказал груболицый. Он снова осмотрелся и заметил: – Народу-то сегодня сколько!.. Видать, немало рейсов отложили. – Он отхлебнул из стакана и одобрительно покачал головой. – За что боролись – на то и напоролись!.. Вот как это называется…
– В смысле? – спросил Гал, принимаясь за бутерброд.
Пьяница наклонился над столиком, неприятно дыхнув в лицо Светову перегаром.
– Какого, спрашивается, хрена мы затеяли эту месиловку в космосе, а?! – Столик пошатнулся, и груболицый с трудом удержал равновесие. Человек с книгой отодвинулся еще дальше. – Кому, спрашивается, она выгодна?! Мне? Тебе? Или ему?
Он ткнул пальцем с траурным ногтем в бок человека с книгой. Тот нервно перелистал сразу несколько страниц.
