Пончо и Берни болтались над пропастью в авоське, сплетенной из каких-то тонких и, очевидно, клейких волокон. Похоже, затянули сеть они сами, собственным весом, и висели теперь метрах в пяти ниже пола в зале. Оба еще барахтались, пытаясь освободиться, и сдавленно переругивались, но сеть только сильнее затягивалась. Заметив Калибана, они тут же перестали дергаться понапрасну.
— Заберите меня отсюда, Док! — взмолился Берни. — У меня уже дикий зуд разыгрался от шерсти этого мамонта.
— Нет, шеф, первым меня, — возразил Пончо. — Не то этот скелет вот-вот проткнет меня своими мощами насквозь.
Не отвечая, Док завис на присоске и принялся раскачиваться, готовясь к прыжку. Отключив в нужный момент присосок, он приземлился на самом краешке бездонного колодца. Друзья сопровождали отчаянный полет над сетью тревожными взглядами, но не проронили ни звука. Пошатнувшись на краю бездны, Калибан все же устоял, не сверзился за компанию с остальными в паутину. Утвердившись на ногах, он принялся вытаскивать тяжеленную сеть, словно обычный невод с рыбьей мелюзгой.
Клейкие нити намертво приставали к ладоням, поэтому Калибан просто попятился, и вскоре друзья перевалились через край со смачным шлепком, исторгшим из них первые звуки. Окончательно освободить их из липких сетей оказалось делом весьма канительным, но Калибан с ним справился.
Спасенные Пончо и Берни напоминали шахтеров угольного разреза к концу смены, клейкая коричневая масса облепила все — одежду, руки, лица.
— Ну просто не могу не отметить, — снова не удержался от ехидства Берни. — Тебе так вполне к лицу, толстяк. Выглядишь куда естественней.
— Когда дело касается грязи, — не остался в долгу Пончо, — твоему мнению можно вполне доверять. Как говорится, одно липнет к другому…
— Что одно, к чему другому? — вскинулся Берни.
— Если вы уже закончили свою клоунаду, — вмешался Калибан, — то предлагаю двигаться дальше. Хотя пока еще неясно куда.
Он извлек из кармана жилета приборчик размером с карманные часы, но с целым рядом крохотных шкал и тонким красным столбиком, словно у термометра. Компаньоны заинтересованно притихли. Они уже знали, что это устройство многофункционально и одно из его предназначений — обнаруживать объекты определенных очертаний и плотности. Калибан покрутил колесико с тыльной стороны прибора и двинулся вдоль стены, неся его в вытянутой руке перед собой.
Если бы что-нибудь скрывалось за стенами, под полом или над потолком, красный столбик прибора непременно запульсировал бы, наливаясь желтым в зависимости от габаритов и веса находки. Но детектор имел и серьезный недостаток — чувствительный к магнитным полям, он сбоил вблизи металлических предметов, даже если те находились за спиной оператора. Поэтому Док Калибан, передав все свое оружие Пончо, попросил приятелей держаться малость поодаль.
Док остановился у ступенек деревянного трапа, ведущего в очередной колодец, поводил прибором по стенкам и начал осторожно спускаться. Эскорт, выдержав установленную дистанцию, двинулся следом. Спуск завершился длинным коридором, высеченным в гранитном монолите. Освещенный редкими голыми лампочками, новый штрек тянулся в обе стороны, насколько хватал глаз.
Док побрызгал вокруг себя аэрозолем. Открылось бесчисленное множество следов, но Док повернул направо, куда вели самые свежие. Друзья проходили мимо валявшихся на полу или прислоненных к стенам древних орудий труда: кирок с затупленными остриями или сломанными рукоятками, здоровенных кувалд, ломов с расплющенными и заостренными торцами, груд трухлявых лысых веников — все окутанное многовековой пылью. Туннель вывел на широкую гранитную лестницу, круто сбегающую вниз и так же тускло освещенную. С последних высоких ступеней путникам открылся очередной огромный зал.
Калибан резко замедлил шаг, и Пончо с Берни, завороженные открывшимся зрелищем, едва не столкнули его с нижней ступеньки. Красный столбик на шкале детектора немедленно полыхнул охрой, и Док одним сердитым взглядом отогнал зазевавшихся спутников на прежнее расстояние. Тихонько присвистнув, Берни заметил сверху:
— Ба, да здесь состоялось самое настоящее сражение! Покруче Ватерлоо! Впрочем, далеко не вчера.
В глубокой пыли зала следы читались без всяких технических ухищрений. Берни, наблюдая за отчаянными потугами Пончо не расчихаться, едва не подавился беззвучным хохотом.
По залу были разбросаны десятки целых скелетов и великое множество отдельных костей. В пыли валялись ржавые мечи, кинжалы, сдвоенные секиры — за рукоятки некоторых еще цеплялись мертвой хваткой скелеты. Многие черепа пробиты или искрошены, в одном на веки вечные застряло лезвие топора.
— Большинство убитых здесь — гномы, — отметил Калибан. — А также представители раннего вида homo sapiens. Обратите внимание на толщину костей, на массивные надбровные дуги.
Свежий след вел к одному из шести арочных выходов, за ним — после того как Док со всеми предосторожностями преодолел очередной короткий туннель — открылся новый зал, поле еще одной давней битвы. Черепа, скелеты, секиры громоздились здесь апокалиптическими грудами. А на пирамидальном возвышении в центре зала в массивном кресле резного дуба с высоченной спинкой сидел человек.
Калибан с друзьями медленно приблизились.
На богато изукрашенном троне восседал покойник, древняя, очень древняя мумия. Седая грива ниспадала на плечи, пышная борода, закрывая грудь, сбегала ниже колен. Мертвец таращился на незваных гостей стеклянным взглядом выпученных темно-карих глаз.
Голову покойного украшала корона, похожая формой на дурацкий колпак, а иссохшая морщинистая длань сжимала золотой скипетр с шестью огромными бриллиантами на гранях массивного набалдашника.
На ступенях гранитного подножия размещалось великое множество каменных статуэток высотой с фут: коренастые и до невероятия волосатые мужчины, женщины, дети — все лицом к царственной особе. Некоторые скульптуры изображали животных.
— Ну и что нам со всего этого проку, Док? — первым не выдержал Пончо.
Вопрос был явно из риторических, но Калибан все же счел необходимым ответить:
— Толком еще не знаю. Мумия весьма смахивает на самого Ивольди, каким я вам когда-то его описывал. Статуэтки вроде бы символизируют его собственный народец. Но как этот тип на троне окочурился, зачем из него набили чучело — для меня загадка. Все же полагаю нелишним напомнить, что племя Ивольди — это некая карликовая ветвь европеоидов со слабой примесью генов монголоидной расы. Именно это племя положило начало легендам о гномах, кобольдах и троллях. Нет никаких сомнений. Это они отрыли великое множество шахт и катакомб и, если гипотеза моя верна, обитали в Германии и в отдельных местностях Скандинавии вплоть до тысячного года нашей эры, после чего частично повымерли, частично ассимилировались. А Ивольди остался. И немудрено — ведь он один из бессмертной Девятки. Этот замок он соорудил в эпоху средневековья поверх куда более древней твердыни своего народа. Однако мне кажется, что Ивольди вполне мог принимать участие в ее строительстве и на самом раннем этапе.
