Николай Николаевич вздохнул грустно и посмотрел на собеседника с тайной надеждой.
— И следов в инете никаких?
Василий Васильевич, не оборачиваясь, нервно дёрнул пластиковыми плечами.
— Естественно, никаких. Вы ведь знаете, что даже соединение по методу Алекса с модулями Корнея, через мнемо-обруч минуя компьютер, обходится без посредства Интернета и не поддаётся никакому контролю со стороны сетевых служб. А уж, какой метод применяет он, нам до сих пор совершенно не понятно.
— Слушая вас, можно подумать, что «метод Алекса» вам понятен совершенно, — с плохо скрываемым сарказмом фыркнул начальник Службы Безопасности Военного Сектора Острова Дронов.
— Напрасно иронизируете, Николай Николаевич, — укоризненно сказал Василий Васильевич и повернулся к нему. — Совершенно, не совершенно, но кое-что мы всё же осмыслить смогли и выводы сделали. Кое в чём, если быть более точным. Прежде всего, кто такие Чёрные дроны? Э-э… Вернее, те разумные образования, которые, «поселившись» в процессоре дистанционно управляемого модуля имеют возможность самостоятельно этот модуль контролировать и при этом ещё общаться с нами, грешными.
— Ну, допустим, не со всеми, а только с некоторыми, — улыбнулся Николай Николаевич.
— Да-да, — нетерпеливо покивал головой начальник Службы Безопасности Северного Полигона. — Но…
— И один из этих «некоторых» бегает сейчас по весям Острова и пудрит нам лысину, — улыбка гостя стала шире.
— Да-да, да-да. Но не это главное! — оборотившись всем телом к нему, воскликнул хозяин кабинета.
— А что же? Неужели вам и главное известно?! — с деланным восхищением изумился Николай Николаевич.
— На вашу беспричинную и совершенно необоснованную иронию у нас есть веское и многозначительное «фэ-э». Конечно, неизвестно. Конечно, это лишь догадки. Вот скажите лучше мне, что такое «разум»?
У Николая Николаевича вытянулось лицо, что при существующей конструкции модуля считалось совершенно невозможным.
— Вам научного определения из энциклопедии достаточно или же обязательно выдать воззрения всех философских школ за последние три тысячи лет? — спросил он с видом врача-психотерапевта, осматривающего безнадёжно больного пациента.
«Безнадёжно больной» скорчил мину ещё более невозможную, чем у предполагаемого «врача» и с торжествующим презрением сказал:
— Фэ, вам. А своими словами вы уже не способны?
Начальник шефа Службы Безопасности Северного Полигона неожиданно посерьёзнел.
— Ну, повеселились и хватит. Довольно схоластикой заниматься. Лучше направим наши усилия на поимку беглеца. Для нас это сейчас наиболее важный вопрос.
«Невозможная мина» лица шефа упомянутой Безопасности мгновенно изменилась и стала выражать глубокое негодование по поводу несправедливого оскорбления в самых лучших и благородных чувствах.
— Да что же это такое? — патетически воззвал он, обращаясь к медленно наливающимся лазурью северным небесам. — Стоит только задать начальнику прямой вопрос, требующий прямого ответа, как у того сразу же находится для вас неотложное дело!
— Вот когда в моём стакане будет не кефир, а что-нибудь градусом повыше, я с вами с удовольствием поболтаю на любые отвлечённые темы, — миролюбиво, но с начальственным напором и отдалённостью сказал Николай Николаевич, — а пока прошу меня от них уволить.
— Это не отвлечённая тема, Ник-Ник, — проникновенно и с глубоким убеждением в голосе сказал начальник СБ Полигона. — Это самая, что ни на есть, та тема. Вся история самомыслящих дронов показывает, что человеческий разум способен порождать… э… отражать в себе некие, относительно автономные образования. Которые… мыслят. А раз ты мыслишь, то и э… существуешь. Некоторые из людей, не будем сейчас указывать, которые именно, обладают способностью эти «образования» помещать на подходящий носитель. Где эти некоторые «образования» и обретают возможность самостоятельно же э… существовать. При этом, используя функциональные особенности носителя, они формируют некую мнемо-сеть с включением сознания людей. При этом… При этом повышаются некоторые способности как носителей, в смысле людей, так и носимых, в смысле квази-автономных образований…
Николай Николаевич сморщился, как от зубной боли.
— «Некоторые, которые»… Да-да… Вы сами-то поняли, что сейчас сказали?
— Не нравится, скажите лучше, — отдуваясь, ответил Василий Васильевич.
— Ну-ну, не будем обижаться. Лучше я не скажу, у меня тоже каша в голове. У меня вообще больше вопросов, чем каких-либо разъяснений. Вот, к примеру, почему именно сейчас? Почему именно сейчас случилось «оживить» эти «некоторые образования»? Неужели только суперпроцессоров Корнея для этого не хватало? Неужели раньше ничего подобного не существовало?
— Ага. Таки и вы думали уже над этим, — Василий Васильевич с удовлетворением потёр механические руки. — Ну, тогда попробуйте спросить себя ещё раз: «А случалось ли ранее оживлять подобные фантомы? А нет ли в истории человечества чего-нибудь такого, похожего?» Спросите себя, спросите! А я прослежу за реакцией. Вы обладаете неплохой интуицией, курсант, возможно, она сумеет отыскать для вас нужные исторические аналогии и провести соответствующие параллели.
— Эх… Кефир явно слабоват для подобных дискуссий… — с сожалением сказал бывший курсант Академии Генерального Планирования, после чего привычно наморщил лоб и через пару секунд ответил своему старому Учителю. — Вы что, имеете в виду Галатею и прочих там, големов?
— Ну, почему э… только их? — проникновенно спросил бывший Учитель.
— А кого же ещё? Зомби? — предположил курсант.
— Ага, теплее-теплее! Давайте-давайте! Жмите на интуицию! — поощрительно воскликнул Василий Васильевич.
Глаза Николая Николаевича азартно блеснули.
— Ну, кто у нас следующий в очереди? Говорящие звери? Или того круче — «я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл!» А? Как вам? Колобок подойдёт?
Василий Васильевич одобрительно кивнул.
— Совсем неплохо, курсант! В ваших словах звучит дерзость мысли! Колобок может и подойти. Вы ведь не думаете, что раньше люди дурней нас были?
— Куда значительно как не дурней. Поселить НМО в Колобке, надо догадаться…
— Что, простите, э… поселить? — удивлённо поднял очистители оптики Василий Васильевич.
— «Некоторые мыслящие образования», — с лёгкой улыбкой разъяснил начальник островной СБ.
— А-ха. У меня в отделе их прозвали — «мнемы». Не совсем по существу, но на языке не вязнет, приживается потихоньку. Ещё — «кибер-духи». А некоторые наглецы так и вообще — «духами Кибера» зовут. Чертенята наглые.
