Гарри замялся.
- Думаю, Эд в чем-то прав. Розенблюм пропустил реплику мимо ушей.
- А вы, Эд, значит, хотите, чтобы проект «Скайнет» был ликвидирован? Вас не интересует судьба телескопов в Море Ума?
Гамбини побагровел. Он явно обозлился, но смолчал.
- Так вот. - Розенблюм воздел руки, будто подчеркивая, что вещает истину в последней инстанции прямо с вершины Синая. - Будете проталкивать эту туфту с пульсаром, будете мутить воду, и я вам гарантирую, что всему придет конец. Сенат с восторгом прихлопнет целый пакет проектов. Все, чем вы располагаете, - это лишь дурацкая серия бип-бипов. Они, может, для вас убедительны, но не для Конгресса. Для него это только бипбипанье.
- Квинт, то, что у нас есть, - это серьезное свидетельство в пользу разумного управления пульсаром!
- Ладно. Верю. Есть у вас свидетельство. - Он внушительно поднялся со стула и заложил руки в карманы. - И больше ничего нет. Свидетельство - это еще далеко не доказательство. Гарри прав. Если вы собираетесь толковать о маленьких зеленых человечках, то будьте добры иметь их в заначке, чтобы вывести на пресс-конференцию. Такие вещи - они по вашей части, а не по моей. Но вот сегодня утром я перед тем, как ехать сюда, посмотрел, что такое пульсар. Если я правильно понял, это то, что остается после взрыва сверхновой, когда она разлетается в куски. Я прав?
Гамбини кивнул:
- Более или менее.
- Тогда успокойте меня, - продолжал Гамбини, - и скажите, каков будет ваш ответ, если на пресс-конференции вас спросят о том, как мог тот мир пережить взрыв?
- Этого мы знать не можем, - возразил Гамбини.
- Возможно, но вам придется подготовить что-то более убедительное для Касс Вудбери. Это не женщина, а кобра, Эд. И еще ей, надо думать, захочется узнать, кто может управлять энергией пульсара. - Он с нарочитой медлительностью вытащил из кармана сложенную бумажку, тщательно развернул ее и долго поправлял очки. - Вот тут говорится, что энергия, производимая вашим пульсаром с его рентгеновскими лучами, в десять тысяч раз превышает светимость Солнца. Так как же тогда? Как можно управлять такой энергией, Эд? Как это может быть?
Гамбини вздохнул.
- Скорее всего мы говорим о существах, чья технология на миллион лет опережает нашу. Кто знает, на что они способны?
- Ага, но вы должны извинить мой скепсис, ибо кошке ясно, что это слабый ответ. Надо что-то более убедительное.
Гарри чихнул и вступил в разговор.
- Послушайте, - сказал он, вытирая нос платком. - Не мое это дело, конечно, но, как мне кажется, могу объяснить, как бы я использовал пульсар, если бы захотел с его помощью посылать сигналы.
Розенблюм потер толстый нос толстыми пальцами.
- И как же? - спросил он.
- Я бы ничего не делал с пульсаром. - Гарри встал и пересек комнату.. Смотрел он не на директора, а на Эда. - Я бы установил там что-то вроде проблескового маячка. И поставил бы его на пути излучения.
Блаженная улыбка разлилась по суровому лицу Розенблюма.
- Роскошно, Гарри! Вы могли бы удивить тех из нас, кто считает, что люди с воображением есть только в группе ученых. О'кей, Эд, в это я готов поверить. Может, это и в самом деле разумные сигналы, может, что другое. Предлагаю поспешных выводов не делать, а язык держать за зубами. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не поймем, с чем имеем дело. А пока все публичные заявления - только через мой офис.
- Это значит, что их не будет.
- Пока да. Не будет. И если в сигнале будут изменения, немедленно извещать меня. Понятно?
Гамбини кивнул.
Розенблюм поглядел на наручные часы.
- Прошло десять с половиной часов с тех пор, как он заработал. Я понимаю так, что вы это считаете сигналом, призывающим к вниманию?
- Да, - ответил Гамбини. - Они хотят привлечь наше внимание. Позднее, когда они сочтут, что добились своего и что мы готовы, они перейдут к передаче текста.
- Если все будет так, то каковы шансы, что мы сможем прочесть их послание?
- Трудно сказать. Безусловно, они должны понимать, что их аудитория нуждается в помощи. Полагаю, они ее нам окажут.
- Уж очень много получается предположений. - Взгляд директора остановился на Гарри. - Гарри, обойдите всех, кто был сегодня в лаборатории. Предупредите их, что ни единого слова о том, что тут произошло, не должно просочиться наружу. Если хоть что-то станет известно, я лично буду отрывать головы. Эд, если у вас есть необходимость пригласить сюда еще каких-нибудь специалистов, их кандидатуры следует согласовать с моим офисом.
Гамбини нахмурился.
- - Квинт, вам не кажется, что мы немного нарушаем ряд пунктов нашего трудового соглашения? Годдард - не оборонное предприятие.
- Но это и не то заведение, которое станет посмешищем для всех на ближайшие двадцать лет из-за того, что вы не хотите подождать несколько дней.
- Меня не волнует необходимость скрывать информацию от журналистов, - сказал Гамбини, явно закипая, - но над различными аспектами этой проблемы работает множество людей. Они имеют право знать, что произошло сегодня ночью.
- Пока не имеют. - Розенблюм демонстрировал несгибаемую уверенность. - Я сам скажу вам, когда придет время.
Мрачная аура - свидетельство пребывания директора - все еще ощущалась в кабинете Гамбини. Его экзальтация почти пропала, и даже Гарри, который давно уже понял, что необходимо соблюдать стерильную чистоту и не ввязываться в научные свалки, чувствовал явное раздражение.
- Проклятый болван! - произнес Гамбини. - Хочет как лучше, хочет защитить агентство, а сам - ходячая бомба. - Он порылся в бюваре, отыскал нужный телефон и стал набирать номер. - Прошлой ночью, Гарри, - говорил он тихо, - мы с тобой пережили критический момент в истории человечества. Я прошу тебя записать все, что ты запомнил. Когда-нибудь, в самом недалеком будущем, ты напишешь об этом книгу, которую люди будут читать еще через тысячу лет. - Он склонился над телефоном. - Можно отца Уиллера? Это Эд Гамбини из Годдарда.
Гарри покачал головой. Он был противником ненужных склок. Они портили отношения, снижали уровень эффективности в работе, а поэтому он смотрел с презрением на их участников, даже если в определенных условиях их действия были оправданны. То, что происходило сейчас, его раздражало. Стены в кабинете Гамбини были уставлены книгами, и это были вовсе не папки личных дел и толстые тома федерального законодательства в черных переплетах, которые стояли на полках кабинета Гарри, а таинственные фолианты с труднопроизносимыми названиями: Стивен Хоукинг «Перспективы космологии», Римфорд «Молекулярные основы темпоральной асимметрии», «Трансформация галактики» Смита. Некоторые тома валялись раскрытыми на таблицах. Тут же небрежно брошенные, захватанные пальцами оттиски из журналов «Современная физика», «Физические обзоры», «Перспективы космологии».
