– Неси скафандр, – решилась Мич. Выждала, пока Порнов выйдет, скинула вниз испачканный балахон и, оставшись абсолютно нагой, принялась оттирать чистым куском ткани перепачканные руки-ноги.
Когда Порнов вернулся в кабину с новеньким белоснежным скафандром, грязная рубашка уже валялась на полу, а сама Мич укрылась за высокой спинкой кресла.
– Положи скафандр на пол, а сам отвернись, – скомандовала Мич.
Прошуршала ткань; щелкнули застежки.
– Ну вот, совсем другое дело, – удовлетворенно сказала Мич, красуясь перед облюбованным дисплеем, – все такое беленькое, новенькое; еще бы этот шиньон куда-нибудь спрятать…
– Лучше сбрей ты его к ядрене фене, – вновь неосторожно посоветовал Порнов; но Мич так взглянула на него, что он тут же добавил: – Впрочем, всегда можно шлем надеть…
Кстати, Мич, все хочу спросить: какого черта мой колпак на эту волосатую морду нацепили?
– Ты что, честно ничего не помнишь? – спросила Мич. Закончив с примеркой, она забралась обратно в кресло, уселась поперек и сложила ноги на поручень.
– Тебе правду – или как?
– Ты еще гусли возьми, – чуя неладное, проронил Порнов, – чтоб круче забирало…
Лучше горькая – но правда, чем хорошая – но ложь!
– Сам напросился, – хмыкнула Мич. – Ну, слушай, Аника – воин.
– Как я и говорила, применение тебя в качестве запасной батарейки оказалось делом непростым. Хотя, не спорю, по началу результат показался мне на редкость плодотворным.
Продукт ментального голодания, мутный отстой, дотоле распиравший мой череп, вытек прочь…
– Похоже, я, вдобавок к батарейке, еще и мусорным ведром впридачу заделался, – заметил Порнов, – молчу, молчу…
– Так вот, почувствовав себя вполне сносно, я обнаружила, что могу использовать человеческий мозг не только обычным образом, но и…
– … извращенным… – отомстил за «ведро» Порнов.
– Я не понимаю, – начала злиться Мич, – что за реплики вообще?
Сам, между прочим, предложил… принудил… использовал мое беспомощное состояние, можно сказать…
– … статью шьете, гражданин начальник?..
– … и сам же вышучивает; чтоб я тебя хоть раз еще послушала!
– Смиренно жду дальнейшего рассказа…
– … не только обычным способом, но и нетрадиционным; то есть не только в качестве пассивного источника ментальной энергии, но и в качестве активного, усиливающего.
Это было таким откровением для меня, что я вначале не поверила; весь опыт ментального контроля, накопленный нашей расой, противоречит этому.
С другой стороны, существ, подобных землянам, в нашей части Вселенной еще не появлялось. Да и в подобных опытах никто из известных мне ученых-менталов особо не упражнялся; нетрудно, кстати, догадаться, почему. Для такого эксперимента нужны люди, обладающие экстраординарной ментальной силой – а это, как правило, элита нашего общества, королевская семья, придворная знать, ведущие ученые – и способные не просто отказаться от своей врожденной ментальности на время, а и рискнуть ей… Что-то мне плохо вериться в подобную жертвенность нашего бомонда; у землян, надо отдать вам должное, достойных особей поболее будет…
– Ты это о ком? – смутился Порнов.
– Были у вас даже среди королей любители рискнуть жизнью и здоровьем; Гарун Аль Рашид… и вот этот принц, притворившийся нищим…
– А-а-а… это все сказки, – разочарованно протянул Порнов; втайне он надеялся услышать свое имя.
– Тем более; раз уж среди смертных не находится охотников рискнуть, среди наших небожителей их не сыщешь и в помине.
По большому счету дело не столько и не только в риске; ну, какое светило науки поставит подобный эксперимент, если, вне зависимости от результата, его ждет полная дискредитация как личности.
Я даже не знаю, с чем земным подобный опыт сравнить можно; ну, как если бы с целью выведения новой породы особо умных хрюшек, какому-нибудь сельскохозяйственному академику предложили лично оплодотворить свиноматку…
Порнов закашлялся.
– Я, конечно, обещал молчать, – объявил он. – Ну, батарейка; ну, помойное ведро… но надо же меру знать!
– Извини, пожалуйста, – смутилась Мич. – Это уже я не подумала.
Иди сюда; я тебя в щечку поцелую; в знак примирения.
– Сначала свиноматкой назовут, – проворчал Порнов, – потом целуют.
Но щеку подставил с готовностью; Мич чмокнула Порнова и продолжала:
– Возможно, в этом и есть сермяжная истина научного поиска; не стоит соваться в воду, не разведав предварительно обходных путей; однако долгое с тобой общение подвигнуло меня на необдуманный авантюрный шаг; да и открывшиеся новые горизонты изрядно затуманили мой ум. Совершенно не подумав о последствиях, я объединила обе наши ауры и ринулась на штурм; однако, едва я сосредоточилась в попытке целенаправленно раскодировать корабельный компьютер, как тебя немедленно повело вбок. Как я сейчас понимаю, нагрузка оказалась слишком велика для человеческого мозга; произошел частичный коллапс сознания с блокировкой всех двигательных функций; проще говоря, что-то вроде обморока.
Но в тот момент мне казалось, что ты в сознании и просто решил размять ноги. Когда же я поняла, что дело совсем плохо, тебя уже вовсю несло к штурманскому креслу. Разблокирование компьютера мне пришлось немедленно прекратить, но сразу разорвать эту новую ментальную связь не удалось. Ты же, добравшись до нашего оборотня, запнулся за его длинные лапы и, упав ему на грудь, ухватился за торчавший из кресла лом. Тот сыграл роль своеобразного молниеотвода; поток нашей общей ментальной энергии замкнулся через стальной прут и бронеспинку на корпус корабля и стал уходить в него, как в бездонную бочку. Ощущение было сродни тому, что я испытала на Изимбре при встрече с циклопами; будто кто чужой высасывал мой мозг, выедал его кусками.
И это было еще только начало. Воодушевленный потоком энергии, бьющей насквозь через его тело, наш зомби гальванизировался и стал приходить в себя; глазки его разгорелись рубинами, клыки ощерились, лапы зашевелились; ни о каком компьютере и речи быть не могло; надо было спасать свою шкуру; и твою; и немедленно!
Я, как могла, выбралась из кресла; наш серый друг ответил тем, что ухватил лапой тебя за загривок и поволок к себе в пасть. Я поняла, что сейчас он откусит тебе нос или вообще – голову. И откусил бы – но на наше счастье, скафандр надежно уперся грудью в лом и физиономия твоя оказалась хоть и в опасной близости от щелкающих белых клыков, но вне их досягаемости.
Шатаясь и спотыкаясь, я кое-как доковыляла до штурманского кресла и попыталась вас разнять. Куда там; вервольф вцепился в тебя, ты – в лом; вся эта куча – мала раскачивалась, скрипела и скрежетала зубами. Когда же я, ухватив тебя за пояс и стараясь оторвать от вожделенного джойстика, уперлась ногой в поручень, это длиннорукое животное уцепило меня правой лапой за лодыжку. Крепко схватил – и все; сразу жрать, видимо, не хотел, но и отпускать _ тоже.
