Никто из них больше не произнес ни слова, пока трясущееся существо с мучительной медлительностью не выбралось из каюты. Райэнна же подошла ближе к Дэйну, протянула ему руку, и он ухватился за ее ладонь. Это прикосновение и ее легкая сочувствующая улыбка придали ему силы после испытания самоотвращением, ослабившего его в процессе контакта с Громкоголосым.
Голос Драваша показался гораздо дружелюбнее, чем обычно:
- Видите ли, бедняга не столь уж и плох, как пытается выглядеть. На самом деле сердце у него доброе, и он не причинит вреда даже насекомому, укусившему его.
Аратак загадочно проговорил:
- Я счастлив, что мудрость может принимать различные формы. И я не сомневаюсь: это хорошо как для вас, так и для Громкоголосого, что контакт между вами возможен; но я счастлив и оттого, что Содружеству не нужен такой контакт со мной. - Он встряхнулся (на взгляд Дэйна, как собака, вылезшая из грязного болота) и сказал капитану-прозетцу, все это время просидевшему не сводя глаз с экранов приборов и компьютерных распечаток: Прошу вас, покажите, где нам приземляться.
Котоподобный прозетец коснулся кнопок, и неясное изображение поверхности планеты внизу увеличилось десятикратно, стократно, тысячекратно, прыгнув к ним стремительно с экрана, словно они падали с корабля. Иллюзия была настолько натуральной, что Дэйн и Райэнна задохнулись.
- Вот здесь, - сказал капитан. - У северо-восточного побережья большого континента. Если повезет, вы приземлитесь в нескольких метрах от базы, и там незамеченными просидите до рассвета.
- И вы полагаете, мы сможем до нее добраться незамеченными?..
- Я не сомневаюсь, - сказал Драваш. - Мы попытаемся выдать себя за путешественников из Райфа, который, как вы вскоре припомните, расположен далеко, на западном побережье этого континента.
"А ведь верно", - подумал Дэйн, когда приливная волна "воспоминаний", полученных из интенсивного курса обучения посредством просмотра видеозаписей и гипноза, нахлынула на него, напомнив об аборигенах Карама, путешествие из Райфа для которых выглядело столь же странным и экзотическим, как - он поискал подходящее земное сравнение - для какого-нибудь китайца - поездка в Венецию времен Марко Поло. Райф находится настолько далеко от них - и, помнится, еще отделен и Великим Каньоном, который разрезает континент почти пополам, - что небольшие ошибки при разговоре или незнание местных обычаев будут простительны.
Райэнна думала о том же самом, но пришла к другому выводу.
- Не будем ли мы еще сильнее выделяться, если с нами пойдет Аратак?
Драваш, однако, резко возразил ей:
- Поскольку даже при тщательной маскировке и знании языка мы все равно не добились адекватной схожести с аборигенами, то будем выглядеть лишь странно. Да, мы не похожи как две капли воды на обитателей тропических лесов Карама. Да, мы будем выделяться, поскольку не в состоянии вписаться в пейзаж, как какой-нибудь притаившийся кот... - Дэйн содрогнулся, услышав, как назвал диск настоящее наименование одного из свирепейших хищников тропических лесов Карама. - ...Но мы будем так заметно выделяться, что никто и не подумает, будто нам есть что скрывать.
Марш готов был согласиться, что с точки зрения психологии в этом есть свой резон, но успокоиться не мог. Внезапно охватившее его ощущение показалось ему знакомым: да, такое же странное чувство овладело им перед посадкой на Красной Луне; волнение и причудливый, возбуждающий страх, обостряющий восприятие. Ощущение нельзя было назвать неприятным, скорее наоборот.
"Неужели я наркоман, жаждущий адреналина, - подумал он, - или меня просто вдохновляет опасность? В этом же меня обвиняла и Райэнна..." Он нетерпеливо отогнал прочь эти мысли. Драваш, указав на небольшой чулан, расположенный рядом с ангаром, где находился готовый высадить их на планету небольшой корабль, произнес:
- Там наше оружие и снаряжение. Все готово к посадке.
Ни слова не говоря, Дэйн принялся снаряжаться, посматривая за Райэнной. Она повесила на пояс тяжелый короткий нож в ножнах. Одежда ее состояла из короткой кожаной юбки и высоких сапог до колен, сверху - вязаный свитер и широкий плащ, в который можно было завернуться дважды на случай холода или сделать накидку с капюшоном от жары. Вьющиеся темные волосы - Марш уже начинал скучать по их естественному цвету - она коротко подстригла, повязав сверху ярко-голубым платком. Множество безделушек на шее, как у цыганки, скрывали миниатюрный передатчик.
Костюм Дэйна практически ничем не отличался: такая же юбка, только чуть подлиннее, и такие же высокие сапоги. Так же на шее у него брякали всякие амулеты и безделушки, и он надеялся, что вскоре привыкнет к ним. Глубоко вздохнув, он прицепил самурайский меч, пристроив ремень так, чтобы ощущать истинную тяжесть оружия и иметь рукоять всегда под рукой. Тайком, не глядя на своих товарищей, он коснулся ножен.
Аратак вооружился длинным тонким кинжалом, сунув его в тот самый узкий ящичек, где обычно хранились его инструменты для еды и щеточки для чистки длинных зубов. У Драваша был короткий уродливый кинжал, похожий на мачете.
- Мне кажется, это неразумно, - задумчиво сказал Аратак, - отправлять только одну группу. Ведь если одна группа уже пропала, не оставив после себя даже следов, то следовало бы на изыскания выслать две, а то и три команды, чтобы выяснить, что же происходит...
- Конечно, так было бы разумнее! - раздраженно сказал Драваш. - Но мы просто не в состоянии сколотить столько групп, у которых была бы соответствующая подготовка к выживанию в экстремальных условиях! И это из-за того, что в выборе мы ограничены лишь протообезьянами и протозаврами, хотя у нас полно представителей иных рас, любящих приключения, - добавил он, взглянув на прозетца-капитана. - Неужели ты действительно думаешь...
Он замолчал, но Дэйн был уверен, что с языка у Драваша готово было сорваться бестактное замечание типа: "Неужели ты действительно думаешь, что миссию такой важности мы бы доверили этим протообезьянам, если бы у нас был выбор?"
Маршу стало интересно, каким образом галактическая цивилизация, подобная этой, теряет вкус к приключениям.
"Цивилизация, - подумал он. - Может быть, ответ как раз в этом? Люди привыкают к комфорту. И когда любой может получить все, что ему нужно для хорошей жизни, зачем рисковать? А когда жизнь тяжела и полна опасностей, то риск - лишь один из способов умереть, когда смерть ждет за каждым углом. Здесь же, в таком обществе, жизнь слишком хороша, чтобы ставить ее на карту..."
Эта мысль повергла Дэйна в глубокую депрессию. Если жизнь становится все лучше, все счастливее, все безопаснее, не сотрется ли та неопределенная грань, за которой существование вообще теряет смысл?
