- Отметь-ка, Сурок, в своем очерке, - сказал Цветков, - свежие овощи на Севере стали будничным явлением.
Не успели они кончить с обедом, пришел Миронов.
- Ну как, товарищи, вы очень устали с дороги? Дрифтер скоро поднимет якорь.
- Ничуть не устали, - возразил Гущин. - А разве колхоз имеет собственное судно?
- Нет, пока не имеет, - ответил Миронов, - но обязательно заведем. А дрифтер нам дает МРС.
- Ну, уж расшифровывайте сразу, - попросил Гущин.
- Моторно-рыболовецкая станция, - пояснил Миронов. - Эти станции для нас то же, что МТС для земледельческих колхозов.
Они втроем вышли на залитую солнцем улицу. Ребятишки стайкой бежали из школы. Белые куры леггорны деловито рылись в земле. Давешняя девушка с косой сидела на крыльце.
- Сонюрка, убери в приезжей, - негромко сказал ей Миронов.
До гавани было не близко, и по дороге москвичи расспрашивали Миронова о колхозе.
Оказалось, что правление помещалось в старой части колхоза. За последние годы село сильно разрослось. Новая часть прилегала к морю и резко отличалась от старой.
Очень широкие и прямые, усаженные деревьями и кустарниками улицы пересекались под прямыми углами, разбивая поселок на правильные квадраты. На небольших площадях зеленели скверы. Сквозь поредевшие и пожелтевшие кусты были видны белые и зеленые скамьи, маленькие фонтаны и клумбы с яркими осенними цветами.
На усыпанных желтым песком площадках играли маленькие дети.
Возле самой пристани возвышались два новых больших кирпичных здания.
- Вот и наш клуб! - гордо сказал Миронов, указывая на дом с садом, где среди зелени и цветов белели статуи. - Жаль, что сейчас не успеете все осмотреть - дрифтер скоро отойдет... А это наша сушилка и консервный завод. Только-только ввели в эксплоатацию.
- Какая сушилка? - не понял Цветков.
- Электрическая, рыбу сушить, - ответил Миронов.
- А как же старик? - удивился Гущин.
- А вы с ним познакомились? - засмеялся Миронов. - Это музейная редкость. Старик заслуженный, о покое и слушать не хочет. Ну, мы и решили оставить ему такой... как бы островок прошлого. Пусть считает себя полезным для колхоза. Да оно и впрямь полезно: молодежь будет видеть, как раньше работали и чего теперь достигаем!
У пристани стояло небольшое судно с отклоненной назад трубой. У кормы и носовой части высились мачты, соединенные антенной. На корме белели крупные буквы: "Арктика". Море было так спокойно, что корабль казался вплавленным в синее стекло. Кто-то закричал с палубы:
- Катай якорь!
Когда гости и Миронов поднялись на палубу, завизжала лебедка, накручивая якорный трос. На палубе началось оживление. Немного спустя дрифтер стал чуть вздрагивать. Солнце едва заметно повернуло к западу.
- Вы очень заняты, Сергей Петрович? - спросил Гущин, привычным движением доставая блокнот и плохо очиненный карандаш: у него никогда не хватало терпения аккуратно очинить.
- Нет, не очень, - ответил Миронов. - Можете, если хотите, спрашивать. Тут в основном техник из МРС распоряжается.
- А скажете, почему вы так поздно выходите в море?
- Как "поздно"? - не понял Миронов.
- Ну, не ранним утром.
- А... сети долго будут выметывать. К ночи кончат... Так это и надо. Днем плавными сетями не ловят: рыба видит сеть... А за ночь ее много наберется. На восходе сети выбирают.
Миронов родился и вырос здесь, на побережье. Всю свою жизнь, кроме четырех лет, проведенных на войне, он занимался рыболовством; немудрено, что дело свое он знал и мог немало порассказать приезжим.
- Вот, например, сельдь, - говорил Миронов. - Она может край обогатить, а то вдруг исчезнет, и несколько лет подряд ее нет.
- А почему же исчезает сельдь, это известно? - спросил Гущин.
- Не совсем, - ответил Миронов. - Одно можно сказать: лов сельди неодинаковый. В разные годы вода в море бывает теплей или холодней. А от этого зависит питание сельди. Знаете, чем она питается?
- Какими-нибудь рыбешками... - замялся Гущин.
- Нет, - сказал Миронов. - Питается она планктоном. Это самые мелкие твари, их только в микроскоп видно. Море прямо кишит ими. Они для многих рыб главная пища. Думаем так: в какой год больше планктона - больше и сельди.
Карандаш Гущина летал по бумаге.
Внезапно Миронов встал.
- Пойдемте - посмотрите, как выметывают сети.
Дрифтер шел на небольшой скорости, и за кормой завивались круги небольших водоворотов. Цветков и Гущин только теперь увидели, что часть сетей уже спущена. А дрифтер безостановочно шел вперед, оставляя за собой все новые сети.
- Давай конец! - раздался низкий мужской голос, оглушительный среди безмятежного моря.
- Я помню, как удивился в детстве, когда узнал, что моряки называют концом канат, - шепнул Гущин Цветкову.
Миронов услышал. С улыбкой, которая казалась неожиданной на его худощавом лице, он сказал:
- Нет, так у нас зовут сети.
- А какие они огромные! - заметил Гущин, глядя на опускающиеся сети.
- Да, по двадцать пять - тридцать метров ширины, - ответил Миронов. - У них и грузил нету. Они грузнут от своего же веса. Видите, как натягивается вожак?
- Какой вожак? - спросил Гущин.
- А вон тот канат, к которому сеть прикрепляют. - Тут Миронов резко повернулся и указал куда-то в сторону: - Смотрите!
Над водой летало множество птиц. Они чертили темнеющее небо во всех направлениях. Солнце медленно уходило к западному краю горизонта.
Птицы слетались с разных сторон. В воздухе поднялся гортанный, резкий, оглушительный крик. Громадные, величиной с гуся, буревестники, чайки, чистики, маленькие поганки метались в воздухе, быстро спускались к самой поверхности воды и еще стремительнее взлетали вверх.
- Ловко охотятся! - весело воскликнул Гущин.
В воздухе порой сверкала серебряная чешуя рыбины, выхваченной птицей из воды. Птица тут же уносилась со своей добычей. Но иногда ее настигала другая, более крупная и с ловкостью профессионального грабителя вырывала у нее из клюва рыбину. Птичьи крики все усиливались.
- А посмотри вниз! - сказал Цветков.
В воде мелькали спины и плавники рыб. Чувствовалось движение густой, огромной живой массы.
- Сельдь идет! - взволнованно произнес Миронов.
- Но откуда вы знали, что она пойдет сегодня и именно здесь? - спросил Цветков. - Ведь совсем недавно ее не было.
- Мы не наугад шли, - ответил Миронов. - Вы знаете, что такое асдик либо дракон?
- Асдик... - повторил Цветков. - Это что-то военное.
- Да, вначале было военное. Его изобрели в последнюю войну. Подводные лодки им нащупывали. Тот же гидрофон, или эхолот. Посылают звуковую волну. Она отражается от всего, что встретит в воде. Это дело так усовершенствовали, что прямо на экране видно, где, скажем, эта лодка и как она выглядит. После войны эту штуку применили к разведке рыбы - и даже на далекое расстояние. Сидит работник в своем кабинете, а на экране видит, как рыбные косяки идут в море. Есть районы моря, где часто проходит рыба. Там стоят буйки. На буйках асдики. И тут же маленькие автоматические радиостанции. Асдик нащупает косяк, радиостанция передаст - и за сотни километров на экране видно, какой косяк и где он. Так и насчет этого косяка нам сообщили вполне точно.
