— Попробуй проверить поршни и взрывные камеры…
— Эй, трайкеры, вы-то что тут делаете? — не выдержал Энди.
Курц нахмурился, а Ланг довольно осклабился.
— Мы проехались по Артиллерийскому парку. Курц наехал на какую-то бабушку… — улыбка его стала ещё шире, а глаза блистали фанатичным блеском. — А я развалил несколько скамеек. Представляешь, погнул правое антикрыло…
Маленький Курц недовольно помотал головой:
— Я даже не успел отковырять фарш от шин!
И, повернувшись друг к другу, трайкеры завели свой бесконечный разговор.
Алекс опять побледнел, пошатнулся и, прислонившись к стене, присел отдохнуть после мозгового шока. Молчун примостился рядом, настроившись на любимую волну. Энди решил познакомиться с другими невольными обитателями камеры. Посредине квадрата, образованного сверхпрочными стенами, в позе какальщика сидел здоровенный детина с бритым затылком, на майке у него блестел значок студиозуса. На бесхитростном лице детины застыло умильное выражение. Периодически он поглядывал по сторонам и негромко гудел.
— Что ты делаешь? — изумился Энди.
Лицо крепыша расплылось в улыбке. Он ещё раз зыркнул по сторонам и ответил:
— Рою подземный ход!
У Энди отвалилась челюсть: чтобы человек усилием мысли рыл подземный ход — такого он ещё не видел.
От стены, где сидел мужчина с заросшими щеками и лысый скуластый парень с безжизненными глазами вэйвера, раздался смех.
— Эй, Орсон, хватит прикалываться, — гулко сказал небритый мужчина.
Крепыш перестал гудеть и, легко поднявшись, протянул Энди руку, озорство так и струилось из его глаз.
— Меня зовут Орсон, — рукопожатие его было мощным, но вампир с особенностями его организма мог бы сжать ещё сильнее. — А это мои друзья: вэйвер Филип, которого мы называем Пип, и просто Филип.
— Я — Энди. Вон там — Алекс и Молчун. Молчун тоже вэйвер, — представился вампир. — С нами был ещё диг…
— Всех дигов нужно закопать поглубже, — незлобно улыбаясь, сказал Орсон. Похоже, улыбка всё время сияла на его круглом лице. — Вы когда-нибудь слышали, как два дига общаются между собой в двоичном коде?
— Это как? — не понял Энди.
— А вот так! — и крепыш изо всех сил зашипел: «Ш-ш-ш-ш!»
Вэйвер Пип открыл глаза и спросил:
— Курить есть?
Энди отрицательно покачал головой и посмотрел в угол, расположенный диаметрально противоположно зловонному отверстию в полу. Там разместился ещё один бедняга в тёмном плаще и коричневой элегантной шляпе. На носу его поблёскивало пенсне. Небритый Филип перехватил взгляд вампа и пояснил:
— Это Гордон. Он здесь дольше всех нас, вместе взятых.
— Меня зовут Энди, — подошёл вампир к Гордону и, заметив под плащом белый воротничок, добавил, — патер…
— Просто Гордон, — ответствовал тот и обнажил в приветливой улыбке типичные только лишь для вампа зубы. Энди ответил ему тем же и присел рядом с ним.
— Я слышал, что с вами был диг? — полюбопытствовал Гордон. — Не беспокойся о нём. Диги губят наше общество, ибо нет у них бессмертной души…
«Мало того, что этот патер — вамп, он ещё и сумасшедший», — подумал Энди и спросил у Гордона, что же такое, по его мнению, душа.
— Душа — это очень сложное явление, вид материи, существующий независимо от нашего сознания. Душа состоит из семи сфер, каждая из которых вложена в предыдущую, а первая вложена в последнюю, — совершенно серьёзно объяснил Гордон. — Сигареты есть?
— Была одна, но и ту отобрали. Нас ободрали, как липку, — сокрушался Энди.
— Плохо, — нахмурился Гордон.
Энди грустно покачал головой и решил вступиться за Тайтуса:
— И всё-таки, Гордон, диги неплохие парни, во всяком случае, некоторые. Они безвредны, как вэйверы, и более похожи на нормиков, чем, например, шаггеры…
Патер Гордон смотрел на Энди, как на маленького ребёнка, только выучившегося говорить. Затем он не спеша протёр пенсне.
— Знаешь ли ты, Энди, что у дигов отсутствуют вкусовые и обонятельные нервные окончания? Что мир они видят чёрно-белым, а диапазон их слышимости ограничен? Что у них плохо развита тактильная и болевая чувствительность? Но это всё мелочи по сравнению с тем, что у дигов нет бесценного дара Господа Бога — души!
Энди не рискнул спросить, что такое Бог.
— Но дигов всё-таки очень мало, — сказал Энди и поперхнулся, встретив полный негодования взгляд Гордона.
— Верховный вершитель зла — Сатана — один-единственный, а диги — суть диаволовы приспешники, то бишь бесы. Эй, что с твоими руками?
Энди увидел, что на его правой руке, на мизинце, ноготь отделился от своего ложа и упал на пол.
— У тебя начался катаболический процесс, Энди, — а когда несчастный кровопийца рассказал ему о лже-девушке, патер пояснил:
— Этот трансвестит ускорил катаболизм твоего организма, да и с другом твоим то же самое.
Но разговоры ничем не могли помочь, и Гордон достал из кармана плаща коробочку с таблетками.
— Это гемоанаболик. Проглоти одну и дай ещё Алексу. Это, конечно, не доставит такого наслаждения, но зато позволит продержаться некоторое время, — патер Гордон мечтательно откинул голову. — Ах, как давно я не ощущал хруст прокусываемых сосудов…
Энди поблагодарил и поспешил на помощь к другу. Тот в полуобморочном состоянии подозрительно обнюхал таблетку, но всё-таки проглотил. Молчун вдруг встал, подошёл к вонючей дыре и, повернувшись ко всему миру спиной, начал поливать отверстие. Звук струи напомнил кое-о-чём Энди и Алексу.
Когда они сделали своё дело, зашумел экран телевизора, на нём появилось багровое поле, украшенное пеплом и воронками. Энди, Филип и Орсон с радостными криками расположились у мелькающего экрана. На поле с двух разных сторон выбежали спортсмены, слева — в броневых доспехах жёлтого цвета, справа — в красных с белыми полосками, в руках у каждого было оружие. Из середины поля поднялась платформа, на которой лежал колючий, как ёж, мяч.
Небритый Филип развернул «Спортивную газету» (всё-таки заключённым позволялось иметь безделушки, подумал Энди) и с умным видом стал её изучать.
— Сегодня играют «Стрейнджеры» и «Бизоны», — сообщил Филип. — «Стрейнджеры» — моя любимая команда, «Бизонам» до неё далеко.
— А какого они цвета? — спросил Энди, который был абсолютно другого мнения.
— Понятия не имею, — после долгих раздумий признался Филип. А глядя на озорное лицо Орсона, Энди понял, что его можно не спрашивать.
Красные и жёлтые ринулись к мячу и друг к другу, попутно поливая всё и вся пулемётным огнём, многие пули попадали в своих же сокомандников. Смертоносный металл срывал пластинки брони с тел спортсменов, кое у кого брызнули струйки крови, но пока ещё никто не упал. Наконец, был нанесён удар по мячу, и в то же мгновение началась ужасная неразбериха в середине поля: закованные в броню гиганты, развившие уже приличную скорость, сталкивались лоб в лоб, увеличив вдобавок прицельность непрерывного огня. Энди, Филип и Орсон возбуждённо уставились в экран, а когда один жёлтый спортсмен с покорёженными грудными пластинами упал и не поднялся, они довольно закричали, махая в воздухе кулаками. Алекс, к которому после гемоанаболика вернулось хорошее самочувствие, скучающе слонялся по камере, вэйверы слушали свои волны, а патер Гордон листал затрёпанный журнал для мужчин.
