Кабинет Штанка был удобный и просторный. Задняя стена представляла собой огромное окно, открывавшее панораму столицы планеты, города Аахена; остальные были увешаны полками, на которых хранилось столько книг, что это составило бы честь любой библиотеке. Огромный письменный стол Штанка из солентового дерева был завален бумагами, однако разложенными в порядке. Вокруг стола стояли стулья и диван.
В этом уютном кабинете Штанк казался не на своем месте - грубый мужчина с редеющими русыми волосами и ястребиным носом. Быстро пожав Фортье руку, он проводил его к стулу.
- Итак, капитан, чем могу служить? - спросил он, усаживаясь за стол.
Фортье вынужден был действовать осторожно. У него не было прямых улик против этого человека, и если он зайдет слишком далеко, возможно, будет иметь серьезные неприятности.
- Я знаю, как ценится ваше время, сэр, поэтому буду краток. Что вам известно об Эльзе Хельмунд?
- Я не могу так быстро вспомнить это имя.
- В рекомендательном письме, которое дали ей, вы называете ее близким личным другом и одним из наиболее компетентных сотрудников полиции, которых вы знаете.
Штанк покачал головой.
- Я не припоминаю, что когда-либо писал что-то подобное.
- Значит, вы отрицаете, что написали это письмо?
- Как давно это было, капитан?
- Десять лет назад.
Штанк подался вперед.
- Капитан, вы имеете хоть какое-то представление, со сколькими людьми я встречаюсь и имею дело ежедневно, не говоря уж о десятилетнем периоде? Я вынужден не забивать себе голову мелочами; если я не встречаю какое-то имя достаточно регулярно, я забываю его или списываю в архив. Вполне возможно, я написал письмо, которое вы мне приписываете. Я просто не могу вспомнить об этом.
Фортье протянул ему копию письма.
- Это ваша подпись?
Взглянув на документ, Штанк отдал его назад.
- Похоже. Или моя, или очень хорошая подделка.
- Если вы писали это письмо, должна ли его копия сохраниться у вас в архиве?
- Скорее всего. Я сохраняю записи о всех своих действиях.
- Я могу посмотреть эти архивы?
- Нет, не можете, - тон Штанка стал еще более резким. - Я не имею привычки позволять незнакомцам рыться в моих личных архивах. Они предназначены только для моего пользования. Некоторые записи в высшей степени конфиденциальны. Они не для постороннего глаза, и никто, кроме меня, не имеет права изучать их.
- Gospodin Штанк, речь идет о деле чрезвычайной важности, о безопасности Империи...
- Тогда могу я предложить вам действовать по соответствующим каналам? Если только, конечно, - Штанк сдвинул брови, - вы не пытаетесь обвинить меня в каком-то проступке, ибо в таком случае вам предстоит узнать, что я очень опасный враг.
Фортье не поддался на запугивание.
- И я тоже, сэр.
- Время вашей аудиенции истекло, капитан.
Штанк вызвал звонком адъютанта и приказал ему проводить Фортье.
- Если мы встретимся еще раз, - выстрелил он на прощание, - вооружитесь чем-нибудь посерьезнее скользких намеков.
"Вооружусь, Штанк, вооружусь", - подумал Фортье, полный решимости.
В последующие несколько дней Фортье не мог думать ни о чем кроме Германа Штанка. Он вчитывался в пространное досье СИБ на этого человека до тех пор, пока буквально не выучил его наизусть. За пятнадцать лет, которые Штанк провел в должности маршала Сектора, его послужной список был безупречен. Преданный своей работе, он не женился, предпочтя посвятить всю свою жизнь управлению делами Четвертого Сектора. Его общественные дела заслужили много хвалебных отзывов в роликах новостей, он был удостоен множества почетных наград. Его личная жизнь была так же безукоризненна, как и служба, и Штанка не коснулось ни дуновение скандала - а это само по себе уже было нечто для человека, так долго занимавшего ответственный пост.
Судя по всему, Штанк был всецело предан Империи, и большего нельзя было и желать. Обвинять его в предательстве было равносильно удушению сирот или утоплению котят; Фортье не смел выступить против Штанка до тех пор, пока у него не появятся веские доказательства. И все же интуиция тайного агента и долгий опыт подсказывали Фортье, что враждебность Штанка скрывает вину. Для него было непостижимо, как тот мог написать столь восторженное рекомендательное письмо о ком-то и полностью забыть о нем, пусть даже через десять насыщенных делами лет - особенно если этого человека никогда не существовало.
В служебных архивах Штанка не было никаких зацепок, поэтому Фортье постарался копнуть глубже его личную жизнь. Штанк был нелюдим, и никто не был с ним хорошо знаком. Нигде не было никаких указаний на то, что этот человек связан с заговорщиками.
Охваченный отчаянием, Фортье обратился к финансовым отчетам. Штанк жил скромно, по средствам. Он не играл, не проматывал деньги, сделал несколько удачных вложений капитала, вследствие чего стал весьма состоятельным человеком - но и здесь не было ничего подозрительного, просто деловые способности. Фортье уже было собрался оставить и этот путь, когда его глаз заметил одну маленькую, едва различимую подробность, чуть не ускользнувшую от его внимания, - такая она была крохотная. Согласно финансовым отчетам, Штанк по выходе на пенсию должен был получить круглую сумму больничной страховки, поскольку она не использовалась, накапливаясь.
Фортье запросил данные по выплате жалованья, и они открыли ему поразительное обстоятельство. За пятнадцать лет, которые Штанк был маршалом Сектора, он не пропустил по болезни ни одного рабочего дня. Не было никаких свидетельств того, как Штанк получил свой пост, только таинственная запись, что этого человека назначил лично великий герцог.
Вот в это ненормальное обстоятельство Фортье вцепился зубами. Вторично при расследовании этого дела он натыкался на человека, не имеющего прошлого. Еще больше его заинтересовало феноменальное здоровье Штанка. Такое было бы невероятно даже в том случае, если бы речь шла о молодом человеке - но для мужчины зрелого возраста это было просто неправдоподобно.
Фортье запросил все имеющиеся медицинские данные на Штанка, но получил ответ, что таковых нет. За все годы, что Штанк провел на посту маршала Сектора, он ни разу не обращался к врачу. Каждый государственный служащий при поступлении на работу обязан пройти медицинское обследование, но зашифрованная запись в досье на Штанка гласила, что в его случае это требование было проигнорировано по прямому приказу великого герцога.
В голове у Фортье начала формироваться мысль, которая ему ничуть не нравилась. Ему слишком хорошо было известно, что заговорщики имеют возможность создавать роботов-двойников и подменять ими настоящих людей; его самого несколько месяцев, предшествующих нападению на Землю, изображал робот; и последствия едва не оказались роковыми. Может ли так случиться, что Штанк - именно такой робот, внедренный в управление Четвертым Сектором? Тогда становится понятным, почему он никогда не болеет и не обращается к врачам. Это объясняет его замкнутую жизнь, его точные пунктуальные рабочие привычки - и его враждебность по отношению к людям вроде Фортье, пытающимся слишком пристально ознакомиться с его прошлым.
