В это время зазвонил дверной звонок. Султанов чертыхнулся, выругался, потом у него некоторое время ушло на то, чтобы отправить написанный текст в память. Причем, он был совершенно не уверен, что это ему поможет. Часто бывало так, что, вернувшись после буквально секундной отлучки, он уже не знал, как закончить начатую фразу. Не говоря уже о том, что и события после паузы имели привычку развиваться совершенно в другом направлении. В такие минуты Султанов думал о том, какой могли быть "Война и мир", если б Толстой не частил по нужде.
Звонили явно не домашние. Зинка давно бы звонок обломала, терпеть не могла ждать. Пришедший же позвонил только раз, и все это время ждал молча. У Султанова возникла слабая надежда, что кто бы это ни был, он уйдет, не станет дожидаться окончания всех его дел, которые он проделал с излишней неспешностью. Но его ожиданиям не суждено было сбыться. Когда он открыл дверь, за порогом стоял мужчина в аккуратном даже щегольском костюме. У него были изящные очки в золотой оправе. И пахло от него дорогим парфюмом.
— Меня зовут Валерий Иванович Латыш. Хотел бы поговорить с вами по коммерческим делам.
Почему — то Султанов сразу понял, что такой человек может явиться только по коммерческим делам. От него за километр пахло хорошими деньгами. Он предложил Латышу войти. Так как выбор, где расположиться, был невелик, то они расположились на кухне. От кофе гость отказался, при этом покосившись на банку. Султанов недоумевал, почему тот привередничает. Банка была шикарная. И кофе неплохой. Польского производства.
— Я вот по какому вопросу, — Латыш достал нечто из объемистой папки.
Книгу. В яркой цветастой обложке. На лаковой картинке был изображен стремительно ввинчивающийся навстречу земле пассажирский самолет, красотка с выпирающими из нескромного разреза грудями и крутой тип, выхватывающий из — под полы пиджака чрезвычайно реалистично выписанный пистолет. Именно по этому характерному жесту Султанов, еще не видя своей фамилии на обложке, и признал Быстреца. Дело в том, что Лазарь еще не передавал авторские экземпляры, но своего "героя" Султанов узнал сразу. Так, наверное, мать узнает по крику свое дитя среди хора других новорожденных. Во рту от волнения сразу возникла сухота. Ноги сделались ватными, стало трудно дышать. Султанов протянул негнущуюся руку, попросил:
— Можно посмотреть?
— А вы разве ее еще не видели? Странно? — удивился Латыш. — Книга уже не первый день на рынке.
Султанов держал книгу как ребенка. Она пахла свежей типографской краской. Некоторые страницы еще склеены между собой. Было видно, что эту книгу еще никто толком не открывал. Султанов с хода вчитался куда-то в середину. После Веничкиной чистки текст был гладкий. Слова текли ровно как степная река. Султанов даже заподозрил, что текст подменили, но нет. Это была его книга. Латыш со всей серьезностью ждал конца ознакомления.
— Извините, вы должны понять, это так волнительно, — сказал Султанов.
— Мы понимаем, — серьезно проговорил Латыш.
Султанов споткнулся о его взгляд. Сосредоточенный, словно выбирающий место для удара. Но впечатление быстро прошло. Перед ним опять сидел интеллигентный неопасный человек. Коммерсант.
— Я представляю издательство "Морская Столица", — представился Латыш. — Мы заинтересовались вашей работой, и наши эксперты хотели бы поплотнее изучить ваши работы.
Султанов внутренне напрягся, едва услышав про другое издательство. Предупреждение Лазаря было слишком глубоко вбито в нем, и упоминание любого другого названия, кроме как "Прекрасной Авроры" сразу зажгло красную лампочку у него в мозгу.
— Согласно подписанному с "Прекрасной Авророй" договору я не могу сотрудничать с другими издательствами, — предупредил Султанов. — Так что вынужден извиниться.
— Да что вы! — Латыш даже всплеснул руками, теперь он олицетворял собой само добродушие, но Султанов хорошо запомнил его хладнокровный расчетливый взгляд.
Это был двуликий человек. И было непонятно, где он играет, а где он настоящий. Одно было неподдельно. От него шло ощущение опасности. Султанов ничего не мог с собой поделать. Даже кожа пупырышками пошла, и он нервно потер руками. Нервы в последнее время расшалились, но оно и понятно. Он же вышел из состояния покоя. Премудрый пескарь выплыл из своей норы. А кругом столько акул. Вот-вот. Ухватился Султанов за крайнюю мысль. Не акула ли это? Мимикрировавшая. Султанов решил сыграть жестко и заявил:
— Вам надо обратиться к юристам издательства.
— Конечно, мы обратимся в юротдел, — легко согласился Латыш. — Но у нас есть чрезвычайно выгодное предложение и лично для вас, — он непринужденно вынул из кармана и положил на край стола новенькую упаковку сторублевок. — Деньги конечно, не ахти какие, мы понимаем. Но впрочем, и дело ерундовое. Вы должны будете передать нам рукопись этой книги.
— Зачем? — не понял Султанов. — Книга уже издана.
— Речь идет о возможности переуступки прав. Но для того, чтобы удостовериться, что книги написаны не группой лиц, а конкретно вами, наши эксперты должны иметь возможность сличить окончательный текст с оригиналом. Они подчеркнут стилистические особенности, присущие только вам, и тем самым докажут ваше авторство. Дело щепетильное и требует особой точности. После экспертной оценки мы обратимся в "Прекрасную Аврору" с окончательно оформленным коммерческим предложением.
Хорошо он сказал: "С окончательно оформленным предложением". Чувствуется, поднаторел мужик в коммерции, только вот Султанов в этом самом рынке ни в зуб ногой. И кинули ведь! И куда Лазарь подевался? И телефона не оставил. Султанов колебался. С одной стороны вроде дело верное. Книга издана. Никакой утечки быть не может. Но с другой — что-то тревожно на душе. То годами никому нужен не был, то всем спонадобился. Именно в этот момент, может быть, впервые Султанов вдруг подумал: "Зачем я полез в эту кашу? Работал бы конструктором. Сверхурочные исправно получал".
— Я бы на вашем месте не колебался, — сказал Латыш, Султанов даже вздрогнул, ему показалось, что собеседник прочитал его мысли. — Если сделка состоится, то речь идет об очень хороших деньгах. Сколько вы получили за три своих романа, включая аванс? Можете не отвечать. Я уполномочен сообщить, что в случае успешной договоренности вы получите 400 тысяч. Сумма предварительная. Торг, как говорится, уместен, — покровительственно улыбнулся Латыш.
На этот раз Султанов был вынужден посмотреть на собеседника более внимательно, и не из-за того, что тот предложил баснословные с его точки зрения деньги. С его точки зрения, а не с общепризнанной. Он знал, что сделка с любым третьеразрядным, но импортным издательством тянет сразу в минимум в двадцать тысяч долларов авторских. Так что, видали мы ваши барыши.
