В неоглядном и щедро освещенном зале синтезирующего комплекса было малолюдно. Нури осмотрел знакомые баранки ускорителей, между излучающими головками которых в плоских стеклянных трубках циркулировал мутный первичный бульон — выходной резервуар его и представлял тот самый котел, у которого трудился Иванушка. Гнездами торчали шарообразные емкости, в которых совершались непонятные реакции, а за тройной, из — медной проволоки, защитной сеткой над небольшим бассейном вспыхивали трескучие извилистые молнии — и тогда морщилась поверхность зеленого студня в бассейне. В самых неожиданных местах торчали армированные ясенем окуляры. Возле некоторых в позах созерцания застыли добры молодцы в шитых бисером кафтанах. Заведующий лабораторией Пан Перунович пояснил, что это вот — стажеры, которые пытаются постичь, а вот это — выводы оптических преобразователей, которые дают приблизительные зрительные аналоги происходящих процессов — пока, а может быть, и в принципе, ненаблюдаемых.
— Обратите внимание: реакторы, в которых мы расщепляем спирали ДНК. Конечно, используем весь генетический фонд Земли. Продукт расщепления основной ингредиент первичного бульона. Отсюда он, смешиваясь с катализаторами, ускоряющими обмен генетической информацией между различными видами живого поступает в котлы горизонтального переноса главное, чем мы располагаем.
Пан Перунович, тщательно выбритый, совсем не похожий на прочих жителей Заколдованного Леса, снял с головы золотой обруч и повесил его на палец.
Вдоль стен и на потолке, образуя причудливые переплетения, тянулись разноцветные трубы котлов горизонтального переноса. В этих конструкциях была овеществлена давняя идея: все живое находится в генетическом родстве, между любыми живыми существами происходи в той или иной форме перенос наследственного материала, и это — первый этап и основа эволюции.
— Почти точная копия нашей лаборатории революционной эволюции, сказал Нури. — Я буду признателен, если вы поясните, как с помощью этой традиционной аппаратуры вам удается получать устойчивые сказочные формы жизни? Только не говорите, что сие тайна великая есть. Про тайну, про нутряное чутье, равным образом о кондовости, о необходимости опроститься я уже много раз слышал. Хотелось бы выяснить, наконец, от кого та великая тайна? И почему ее от меня скрывают?
Пан Перунович долго и со смаком смеялся.
— Призывы к кондовости, — заговорил он сами по себе безвредны и не более чем отзвук ушедших в прошлое дискуссий между возвращенцами и прогрессистами. Если помните, первые, которых всерьез никто не принимал, звали чуть ли не в пещеры. А вторые — к отказу напрасной, по их мнению, траты усилий и средств на сбережение естественной природы, поскольку человек неплохо чувствует себя и в окружении искусственном. Да, запакостили природу и что, живем и сыты! Соблазн велик — урвать без отдачи, именно так поступали предыдущие поколения, а каких высот достигли! Опорой на опыт и были сильны прогрессисты… Но человечество уже поумнело. Оно, Нури, стало добрее.
А доброта — это и способность к самоограничению, Прицела пора отдавать долги природе, и вы знаете, что центры реставрации множатся не по дням, а по часам на всех материках, и на островах, и на морском дне… Прогрессисты увяли, сейчас от них и следа не осталось. А возвращенцы — они и вам встречались. Да пусть их… Ну, а великая тайна — это то, чего мы никогда не узнаем, поскольку постигнуть все нам не дано. И конечно же, воспитатель Нури, мы ничего от вас не скрываем, да нам, собственно, скрывать нечего и незачем. Методы наши, как вы уже поняли, те же, что и у вас. В основном это горизонтальный перенос наследственного материала, перебор комбинаций и — наша заслуга — метод вертикального развития зародыша от любой фиксированной нами стадии. Мощнейший, скажу вам, метод, он нам позволил получить Жар-птицу, единорогов, дракона и других легендарно-сказочных животных. С программой возится старик Ромуальдыч, но он, в сущности, дилетант. Крутит ее и так и этак… Как генетик, я знаю, что действительно новое появляются в результате случайного перебора. Но для этого должна выпасть воистину счастливая случайность, флуктуация на сером фоне равновесия вероятности. А у нас получается не так уж редко, что ставит меня в тупик. Впрочем, сейчас уже не ставит, сейчас мы больше не работаем…
— Тут я вам помочь бессилен, если вы перестали работать. Я немного разбираюсь в программировании и конструировании моделирующих машин; но и только…
— Вы умеете сочинять сказки — редчайшее качество.
— По совести, это мне дается с трудом. — Вы воспитатель дошколят, для нас это самое важное. — Ага, потому что сам верю в сказку?
— Да. И понимаете ее важность в деле экологического воспитания молодого поколения.
Пан Перунович говорил что-то еще, но Нури его уже не слышал. Он замор, как при встрече с драконом. Суждение Пана Перуновича было глубоким и нетривиальным: любая сказка — и Нури не нашел исключений имеет всегда экологический подтекст. И само собой разумеется, что воспитатель стремится воспитать доброту как основное качество человека. Доброта же не беспредметна и проявляется в стремлении защитить слабого, сильный сам защищает себя. Но что беззащитней цветка или животного? И Нури удивился глубине предвидения мудрецов, которые сочиняли сказки еще в те времена, когда о разрушении природы и речи не было. Уже тогда Иван-царевич и волку помогал, и медведя не обижал, и для зайца морковки не жалел…
— Я подумаю, — сказал Нури.
— Да, конечно. Я вот тоже все время думаю, почему в условиях информационной скупости природы — ведь знания даются так дорого — геном помнит изначально и хранит в себе потрясающую по объему библиотеку программ, которая отражает весь исторический путь развития организма? Но эти программы не используются… Тогда зачем они?
— Я подумаю, — повторил Нури. — Только сдается мне, что не мнение мое по коренным вопросам генетики интересует вас.
— Вы полагаете?
— Вот именно. Полагаю, что у вас крупные неприятности с Василиском. Мне старик Ромуальдыч намекнул.
— Это так, Нури, это так… Сами на себя беду накликали, но кто мог знать? Мы в своей работе широко используем древние рецепты, иногда с успехом, чаще без. А тут у кого-то в поселке неожиданно закудахтал черный петух семи годов от роду… Естественно, мы решили воспользоваться моментом. Технология несложная, мы ее воспроизвели…
Пан Перунович владел и словом, и жестом.
Нури четко уяснил, как все оно было.
Вот именно, они действовали точно по рецепту, Дождались, пока петух снес яйцо, и закопали его в кучу навоза, находящуюся в стадии брожения и потому теплую внутри. Надо полагать, что последующие мутации возникли как результат комплекса факторов: температура, бактериологическая среда вызревания, первоначальная гормональная перестройка в организме петуха… На двадцать первый день яйцо с треском лопнуло, и вылез из него глазастый рогатый змееныш — так, в два пальца длиной. Тут же его в террариум. Солнце там искусственное, песочек, водичка и все, что маленькой змее требуется. Террариум поместили в волновую камеру, никто из создателей на радостях домой не уходит, и все по очереди на себя шапку ЭСУДа надевают, чтобы, значит, на змееныша своим психополем воздействовать. Чтобы ему добрые намерения и ласковый характер привить и тем зло посрамить, а добро восславить!
