А дети цветов смеялись над ними, продолжая свои беспечные игры.
Нет ничего страшнее Забвения…»
Эту легенду рассказал мне Иль, когда я спросил, что он знает о черных лилиях.
Итак, цветы существовали со времен первобытных и уже тогда обладали известными свойствами. Даже если их создали искусственно, в этом замешана более древняя цивилизация, возможно, из другого мира.
Сам Иль ничего об этом не слышал. Он даже не подозревает, что недавно был фантомом: мы прячем от него зеркала.
ЗАПИСЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Кажется, Иль постепенно к нам привыкает. Во всяком случае, уже не боится и задает сотни вопросов, на которые я сам не знаю ответа.
До сих пор мы скрываем от него правду: просто язык не поворачивается все рассказать. Иль просит отпустить его домой - мы молчим. Но нельзя же молчать бесконечно! Несколько раз, забывшись, я назвал его Славкой. И ребята при каждой встрече поспешно отводят глаза… Парень уже устал от этих загадок. Пора поговорить с ним серьезно. Рано или поздно он должен будет узнать.
ЗАПИСЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Теперь уже ясно, что планета необитаема: из долины вернулся кибер, привез снимки. Кругом только развалины, которым сотни лет, и ни одной живой души! Налицо все признаки глобальной катастрофы, хотя с экологией на Вионе (так Иль называет свою планету) вроде бы все в порядке.
Что же произошло? Куда делись люди? Судя по тому, что рассказывал Иль, их цивилизация была похожа на нашу. И вот ее нет, вокруг дикая природа да эти зловещие цветы.
И бедняга Иль на нашу голову! Что нам с ним делать, ума не приложу!
ЗАПИСЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Вчера осторожно сказал Илю о свойствах черных лилий. Он испугался, начал о чем-то догадываться. Снова и снова спрашивал, где мы его нашли. Я ответил, что здесь, на плато, когда он лежал без сознания. Иль ушел подавленный, опустив голову. И было от чего!
Когда он впервые поведал свою историю, мы долго не могли опомниться. Война двух держав, поражение, оккупация. Горстка патриотов продолжает борьбу. Их ловят, пытают, казнят, но они не сдаются. За их головы назначают награду, их родных объявляют заложниками… За Илем охотились долго и схватили, когда он пытался спасти мать. Потом привезли то ли в лагерь, то ли на секретный полигон: колючая проволока, пулеметы на вышках, солдаты в защитных масках. Иль давно приготовился к смерти, но место казни удивило его: осужденных вели на плантацию черных цветов. Он вспомнил сказку, которую слышал в детстве, но испугаться уже не успел: заломив руки, его ткнули лицом в душистую чашу цветка. А потом наступило Забвение…
Бедный мальчик! Палачи знали, что делали. Они не просто стерли его разум, но получили сведения, которые не смогли добыть пытками и угрозами. Они использовали его тело и мозг, «записав» туда нужную им программу. Он стал орудием в их руках, предал, хотя и невольно, своих друзей. Он помог уничтожить их, сам того не ведая. Он все еще не знает об этом - и слава Богу! Но нам нетрудно было понять, что именно с ним сотворили.
Могу представить, что он почувствовал, когда пришел в себя! Последними, кого он видел в жизни, были его мучители. С тех пор прошли века, но для него время остановилось. И вот он очнулся - и увидел нас! Что он должен был думать? По здравому смыслу, мы могли быть только врагами. Но почему-то вели себя «не по правилам». Зато Иль действовал именно так, как подсказывал горький опыт. С каким трудом я убедил беднягу, что он ошибается! Он и сейчас держится настороженно, хотя врагами нас уже не считает.
За что ему такая судьба? И что будет, когда он узнает о Славке?
ЗАПИСЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Иль ворвался ко мне ночью. Встрепанный, глаза горят, трясется весь, кричит:
- Почему, почему вы не сказали мне сразу? Что я - это он?! Почему?
И откуда только узнал? Ребята не могли проболтаться. Значит, нашел зеркало. А Славкин портрет увидел в кают-компании: по традиции весь экипаж: снимался на Земле перед стартом.
Я молчал, не зная, что сказать. А он без сил опустился в кресло, уронил голову на руки.
- Что вы молчите? Тоже мне гуманисты!Я вам больше не нужен. Так зачем продолжать комедию? Мертвое - мертвым, живое - живым… Что я должен сделать, чтобы вернуть его? Понюхать цветок? Я готов. Поймите, мне терять нечего! Все равно я последний. А вокруг - пустыня… - голос его дрожал.
Я не знал, как его успокоить. Глупо и беспомощно врал, говорил, что мы найдем выход, обязательно что-то придумаем, свяжемся с Землей, - и сам в это не верил. А Иль смотрел на меня и горько улыбался, словно все для себя решил.
Потом наступило утро, и мы увидели Славкин фантом.
Как странно все совпало! Словно кто-то поставил нас перед выбором: или мы вернем его сейчас, или уже никогда.
Мы смотрели на Славку и ничем не могли помочь. Кто-то кусал губы, кто-то беззвучно плакал. Велс словно окаменел.
Илю мы ничего не сказали.
Как он узнал?! Как сумел незаметно покинуть корабль? Это остается загадкой. Но когда мы увидели его на экране шагающим через мост, все испытали странное облегчение. Никому не пришло в голову его останавливать. Он принял решение сам, избавив нас от ответственности и чувства вины. Мы все благодарны ему за это.
Он шел через плато к черной лилии, к Славкиному фантому. Сначала легко и быстро, потом все медленнее. Вот он остановился, не решаясь сделать последний шаг… Мы затаили дыхание. Он еще мог повернуть обратно, и никто не упрекнул бы его. Но он не повернул. Порывисто наклонился и прижался лицом к цветку.
Фантомы исчезли, Иль повалился навзничь.
Мы бежали к нему, не помня себя от страха. Да, мы боялись! Боялись, пока несли его на корабль и пока он лежал без сознания в медицинском отсеке. Боялись, что найдем не Иля, не Славку, а кого-то другого.
Через час он открыл глаза. И сказал просто и весело, как говорил всегда:
– Вы чего такие смурные? Я в полном порядке!
Конечно, это был Славка.
Что тут началось! Мы смеялись, кричали, перебивали друг друга, как будто сошли с ума. Первым опомнился Велс и сказал мрачно, ни на кого не глядя:
– Рано радуетесь. Еще неизвестно, чем все кончится, - и вышел, хлопнув дверью.
