- Ввести программу первой степени обитания, подпрограмма «Умеренный пояс»!
Снова пауза. И наконец-то Юниор услышал:
- Программа введена и принята. Он ждал: вот сейчас…
Снова - ничего.
- Почему не начата реализация программы? В ответ - после едва уловимой заминки:
- В рабочем объеме помеха.
Интересно! Какая вообще тут может быть помеха?
Он медленно огляделся. И вдруг понял и засмеялся.
Помеха - он сам. Ничто живое, если оно хочет выжить, не должно находиться в зоне действия Комбинатора, когда он творит. Потом - сколько угодно. Но не сейчас.
- Помеха устраняется!
Самоустранимся,- подумал он легко.- Мы и тут не нужны. Тут прекрасно обходятся без нас.^Мы мешаем. Мы уйдем. И даже не обидимся. Но уйдем недалеко и ненадолго. Хоть это делается и без нас, но - для нас! По моему желанию создается мир, и в данном случае - для одного меня. А что мне при этом не приходится потеть - так для чего-то были нужны тысячелетия развития человечества, для чего-то возникали в нем великие умы и не менее великие умельцы! Ум - уметь, и слова-то стоят рядом… Именно для того они и существовали, каждый в свое время и на своем месте, чтобы я тут, сейчас, мог создать новый мир - и при этом пальцем не пошевелил, только отдавал бы команды.
И все же устал я,- признался он неожиданно для себя. Да И что удивительного? Волнений было много, а распорядок остается распорядком, к тому же я всего лишь человек, а людям положено время от времени спать.
Он неторопливо, как-то вдруг отяжелев, подошел к площадке подъемника. Поднялся на самый верх, на смотровую площадку обитаемого корпуса. Перед тем, как раскрылся люк, окинул взглядом место сотворения мира.
В подкупольном пространстве вроде бы посветлело. Значит, часть здешней атмосферы уже выброшена за пределы купола и ее место занял земной, прозрачный, вкусный воздух. Завтра, проснувшись, Юниор спустится без скафандра и станет дышать со смаком и удовольствием.
А за пределами купола фиолетовая дымка по-прежнему скрывала горизонт. Освещение не изменилось, хотя, после посадки прошло немало времени. Видимо, планета и в самом деле вращается вокруг своей оси без особой торопливости. Один оборот в год - не такой уж редкий вариант. Год здесь может продолжаться неизвестно как долго. Ну, а нам-то не все ли равно?
А вот в той стороне появилось нечто, чего раньше, кажется, не было. Нет, определенно не было. Юниор заметил бы, иначе какой из него разведчик.
Что-то вроде поднимающейся гряды туч? То ли да, то ли нет. Напоминает тучи, но может оказаться и чем-то совсем другим. Движется оно? Незаметно. Может быть, это какая-то округлая, куполообразная вершина, возвышение, и раньше просто нельзя было его разглядеть, а сейчас видимость в том направлении улучшилась. Может быть. Не исключено даже, что это не возвышение, а напротив - впадина. Никуда не годная атмосфера на этой планете, прямо суп с клецками.
Так или иначе, это нас не пугает. И не помешает воспользоваться заслуженным отдыхом.
Защитное поле стоит? Стоит, родимое. Значит, по всем законам, команде разрешен отдых. Что-то очень уж спать захотелось. А свои желания надо удовлетворять - когда это не идет во вред делу.
Он шагнул в тамбур. Снова, не в первый раз уже за сегодняшний день, повторилась скучная процедура. Два шага. Пластины внешнего люка смыкаются за спиной. Усиливающийся свист: стерилизация. Тут она вроде бы ни к чему, но так положено. Снова свист: воздух. Табло: разрешено раздеться. Благодарствуйте…
Внутренний люк. Вот мы и дома. В тепле и уюте. Красота! Поужинать, что ли? Неохота. Но положено. Значит, будем ужинать.
Поужинал без удовольствия. Лег спать, дав предварительную команду, чтобы разбудил своевременно. Хотя знал, что и так проснется минута в минуту, как сам себе закажет. Но никогда не следует пренебрегать подстраховкой.
Приснилось бы что-нибудь такое,- загадал он желание, засыпая.- Спокойное. Развлекательное.
Впрочем, он заранее знал, что спать будет без сновидений. Или, вернее - проснувшись, ничего не вспомнит. Хорошая нервная система. И к чему сны? Хватает с нас и реальной жизни. Вот проснемся завтра, а овеществление программы к тому времени уже закончится - и то, что мы увидим, будет похлеще всяких снов…
* * *
Случилось, однако, такое, чего раньше не бывало, да и быть не должно: он проснулся среди ночи. Среди того, что было для него ночью: временем, когда следует спать, когда свет в его каюте погашен, а снаружи через броню не пробьется ни один лучик.
И проснулся именно из-за сна, который привиделся ему вопреки традиции. Вскочил в поту, сердце сумасшедше колотилось. Хватил рукой в сторону, наткнулся на переборку, ничего другого там и быть не могло. Ушиб руку. И разозлился окончательно. Не зажигая света, нашарил курево. Курил он редко, давно уже отвык. Но порой позволял себе этакий мелкий разврат. Закурил. Посидел, втягивая и выдыхая дым, стараясь поскорее успокоиться. И понять, какой смысл был в том, что ему приснилось. Если вообще есть в снах какой-то смысл. Может, и нет. А тогда зачем видеть такое - хотя бы и во сне? Темное существо - человек…
Приснилась ему Леда. Стояла, тесно прижавшись к нему, и он целовал ее. Потом она вырвалась и побежала, то и дело оглядываясь. Кинулся за ней, кричал и звал, но догнать не мог. Лишь далеко впереди Леда остановилась, подняв руки над головой. Пока он подбегал, она изменялась, становилась другой. Подбежав, увидел, что не Леда это, а дерево. Оно все росло. «Папа!» - закричал Юниор. Отец подошел. «Это Леда,- сказал ему Юниор,- отдай!» -«Это не Леда»,- ответил отец спокойно. «Да ты смотри!» - крикнул Юниор. Он обнял ствол, но Леда вырвалась и снова побежала. «Возьми»,- сказал отец, протягивая садовую лейку. Но Юниор оттолкнул лейку, кинулся за убегающей, хотел схватить - и, уже просыпаясь, ударился рукой о переборку каюты, где была ночь и где ему полагалось спокойно спать.
Такая вот несуразица привиделась. Юниор сидел в темноте, курил и качал головой. Ладно, об отце он сегодня думал, да и о Леде, наверное, тоже: вряд ли проходил день без того, чтобы Юниор о ней не подумал. Но лейка, дерево… Ерунда какая-то, наплевать и забыть.
Чтобы забыть, надо было на чем-то сосредоточиться, на первом же, что придет в голову. Сыграть в слова хотя бы. Вот хорошее слово: комбинатор. Что мы можем из него сделать?..
Вместе с этим словом на память пришел Георг, и Юниор задумался о конструкторе.
Он знал его мало, но похоже было, что никто не знал Георга хорошо - не по работе, разумеется, но как человека просто. Да это вряд ли кого интересовало. Был он не очень общителен, в людных местах его жену встречали куда чаще, чем его самого, и ее всегда кто-нибудь сопровождал. Говорили, что у Георга одна страсть в жизни: работа. Он и в самом деле был великим конструктором в микротронике, идеи его всегда бывали небанальны и масштабны. Но когда Юниор единственный раз увидел его с женой, то понял, что страстей у Георга было самое малое две: второй была Зоя, это сразу бросалось в глаза. Только что снова расставшись с Ледой, Юниор пристрастно всматривался в каждую пару - счастливую или несчастливую. Какой была эта, он не мог определить. Зоя, казалось, принимала любовь мужа,- какую-то безоглядную и надрывную, после какой уже не бывает ничего,- принимала как должное и не очень ею дорожила; кокетничала, болтала с другими, танцевала, даже уединялась - й лишь однажды Юниор перехватил брошенный ею на Георга взгляд и понял, что все куда сложнее, и что оба этих человека находятся в состоянии какой-то глубокой, внутренней, хорошо скрываемой тревоги - такой тревоги, отдавшись которой человек легко теряет контроль над собой. Зоя почувствовала взгляд Юниора, обернулась, встретилась с ним глазами, засмеялась, подошла и потащила его танцевать - было это на банкете по случаю завершения институтом работы. Во время танца Зоя как бы шутя, но на деле серьезно сказала: «Георг в последнее время много говорит о вас. Вы ему понравились».- «Мы недавно знакомы»,- ответил он, несколько смешавшись. «Вот и попросите его, как новый друг, хоть иногда слушаться жены».- «Не верю, чтобы он вам противоречил».- «Ни в чем, кроме работы. Он переутомлен. Он… это может плохо кончиться. Иногда мне кажется, что он теряет главное: уверенность в себе. Без нее он погибнет. Я отвлекаю его, как могу. Но в этом он со мною не считается… Скажете?» - «Если представится случай. Но ведь он вот-вот закончит - если уже не закончил?» - «Дай бог…» - вздохнула она.
