— Что слышал! Выкладывай также свой меч, кинжал, все деньги, какие есть. И благодари свою счастливую звезду, что мы оставляем тебе одежду.
— И повозку, — добавил второй латник, подъехав. — С виду ты сильный — сам и впряжешься в нее!
— Обойдетесь! Да кто вы такие-то?
— Мы солдаты дорожного патруля дашта, — важно сказал первый. — Брось, не создавай нам хлопот, а то арестуем тебя как шпиона.
— Или убьем за сопротивление при аресте, — присовокупил всадник.
Виктор подумал, что, даже если он покорится, они вряд ли оставят его в живых: зачем им свидетель. Твердая линия поведения была не менее рискованной, но никакой альтернативы он не видел.
— На вашем месте я бы этого не делал. Я везу послание Джаму бад-Коне от одного влиятельного землу, и, если я исчезну, поднимется страшный вой.
— Дай-ка взглянуть, — потребовал спешившийся.
Хассельборг извлек из котомки письмо и показал солдату. Тот хотел было взять его, но Виктор быстро отдернул руку со словами:
— Достаточно и адреса. Для чего вам само послание?
— Вскрыть его, дурак!
Виктор покачал головой:
— Дашт не любит, чтобы шалили с его письмами, приятель.
— Убьем его, — предложил всадник. — Он пытается одурачить нас своей болтовней.
— Хорошая мысль, — одобрил первый патрульный. — Проткни его, Кайковарр, если попытается бежать.
И, выхватив меч и кинжал, он бросился на Хассельборга. Тот отскочил за пределы досягаемости опасных клинков и, достав свой меч, успел парировать рубящий удар. Лязг!Лязг! В это время Кайковарр направил шомала прочь с дороги, стремясь подобраться с тыла.
Обнаружив, что противник способен отражать грубые рубящие удары, первый патрульный сменил тактику. Держа клинок горизонтально, он сделал несколько крадущихся шагов вперед, а затем вдруг поймал меч Хассельборга в захват и резким движением клинка вырвал его. Ноги солдата сработали, как стальные пружины, когда он прыгнул вперед и выложился в выпаде. Острие ударило Виктора прямо под сердце.
На мгновенье Хассельборг решил, что он уже покойник. Но скрытая под одеждой кольчуга остановила меч, и вражеский клинок лишь скользнул по ней вверх. Виктор рефлекторно уперся ногами в землю, схватил клинок и рванул на себя. Меч вылетел из руки солдата и несколько раз перевернулся в воздухе.
«Ао!» — орал сзади всадник, но Хассельборг не обращал на него внимания, нашаривая в правом кармане куртки кастет. Кинжал в левой руке противника метнулся ему навстречу. Но, опережая удар, левая рука самого Хассельборга схватила запястье патрульного и дернула его к себе. Солдата мотнуло вперед, и тут другая рука Виктора выскочила из кармана с кастетом. Хук правой в челюсть прошел с мясистым звуком, и у врага подогнулись колени. Нанеся еще один удар, Хассельборг бросил кастет и выхватил собственный кинжал, до этой минуты забытый.
Внезапно сильный толчок в спину повалил его на землю, но он перекувырнулся и обхватил туловище поверженного солдата, приставив тому к горлу кинжал. Всадник кружил, пытаясь найти позицию для нового выпада копьем, но Виктор использовал его товарища в качестве живого щита.
— Убирайся! А то перережу твоему приятелю глотку!
— Кайковарр! — прохрипел солдат. — Он меня убьет!
Всадник заставил шомала попятиться. Хассельборг поднялся на колени, по-прежнему держа кинжал наготове, и взглянул на плененного врага.
— И что мне теперь с тобой делать?
— Отпустить меня ты не посмеешь, значит, убьешь, — отозвался пленник.
— Убить тебя я не могу, — загадочно прошептал Виктор, в голову которого пришел некий план. При всей своей избитости этот план должен был подействовать на наивных кришнян.
— Почему? — лицо и голос солдата сразу сделались менее скорбными.
— Потому что ты тот самый человек.
— Что ты имеешь в виду?
— Астролог предсказал мне, что я схвачусь с парнем, у которого гороскоп смерти такой же, как у меня. Когда ты родился?
— В четвертый день одиннадцатого месяца пятьдесят шестого года царствования короля Годжасванта.
— Все точно, ты тот самый. Я не могу тебя убить, потому что это будет означать мою собственную смерть в тот же день. И наоборот.
— То есть если б я убил тебя, то уже сам лежал бы мертвым?
— Вот именно. Так что нам лучше завязывать с этим. Улавливаешь мою мысль?
— Да, господин Кавир. Разрешите мне встать.
Хассельборг разрешил, но оружие из рук не выпускал, чтобы латники не доставили новых хлопот. Жертва с трудом поднялась на ноги, осторожно массируя те места, куда пришлись удары, и ворча:
— Вы чуть не сломали мне челюсть этой бронзовой штукой. Разрешите-ка взглянуть на нее. Да... полезная вещичка. Видишь, Кайковарр?
— Вижу, — отозвался тот. — Знай мы, что у вас под курткой кольчуга, господин Кавир, то не стали бы понапрасну тыкать в нее остриями. Это было не очень-то честно с вашей стороны.
— Однако оно и к лучшему, не так ли? — откликнулся Хассельборг. — Похоже, нам придется жить дружно, хотим мы того или нет. Все дело в гороскопе.
— Согласен, — вздохнул бывший пленник. Он убрал оружие в ножны и двинулся нетвердой походкой к своему стоящему на коленях шомалу. — Мы отпустим вас со всем добром, но не рассказывайте никому об этом столкновении.
— Конечно, не расскажу. А если ты попадешь в беду, то постараюсь помочь тебе выкарабкаться. Кстати, как тебя зовут?
— Гармсел бад-Маняо. Я открою тебе секрет: патрулю сообщили, что прошлым вечером ты расспрашивал народ в таверне Астератуна. Это весьма опрометчивый поступок в Рузе, хотя с тем письмом ты, надо думать, вне подозрений, — выказав таким образом свою благодарность, Гармсел повернулся к товарищу: — Поехали отсюда. Это место для нас под несчастливой звездой.
— Да ниспошлют вам боги удачу! — весело пожелал им Виктор.
Всадники что-то проворчали и рысью ускакали прочь.
Глядя на их исчезающие вдали силуэты, он подумал, что в качестве доносчика выступил, несомненно, господин Кам. Эта местная шпиономания порядком осложнит дело. Расспрашивать простонародье всегда опасно ipso facto* [19], но здесь нельзя будет даже зайти к собрату-сыщику и потрепаться насчет Фаллона и его любовницы.
Хассельборг завершил прерванный стычкой обед и принялся обдумывать свои дальнейшие действия. Затем он тронулся в путь, по-прежнему размышляя над этим, но никаких удачных идей в голову не приходило. Чтобы в такой патовой ситуации найти выход, следовало, как минимум, погрузиться в медитацию под деревом Тумтум. Но на Кришне таких деревьев, кажется, не росло.
