Светилась, мерцала фосфором вся долина. Хриплые голоса неясно кричали. Что? Жогин схватил аппарат и надел наушники.
- Вы, бескорневые бродяги, прирастите, вам будет филартик! - дружно орали Хопп и близнецы.
- Нам надоело стоять, - оправдывались ходячие.
- Почему?
- Не знаем.
- Врастите, ваш филартик близко, - советовал строгой формы гри.
Далекий вой, вначале походивший на гудение проводов в ветер, становился яснее. Наконец, подвалила толпа хриплых, задастых филартиков.
Жирные, они задыхались от непривычного бега..
Увидев ходячих, филартики радостно завизжали и бросились к ним. Те поковыляли. И в зареве скрылись все, гри и филартики.
Что там происходило?
Жогин слышал вскрики. Затем увидел: в долине гасли, будто лампы, одна за другой фосфорические фигуры.
Потемнело. Установилось молчание. И тогда пришел страх - белым туманом окутал он гри. Их уже не было, а только белое и густое, с тяжелым дыханием плохо переваренного мяса, с тысячью лап. Оно шло к Жогину, оно входило в него.
Жогин стоял со вздыбившимися волосами. Но - опомнился. Слабой, очень размякшей рукой и неверной он потянулся к кнопке и нащупал ее. Включил прожектор.
От мощного светового удара белое исчезло, остались только съеженные, сжавшиеся гри. А среди поляны, образованной их густой порослью, сидел большой филартик. Брюхо его было раздуто и лежало на земле.
Зверь почесывал живот ленивыми движениями задней ноги.
Свыкшись с Шаром, Жогин спросил его:
- Вы не презираете меня за отца?
Казалось, этот вопрос поставил Блистающий Шар в тупик. Но заминка в ответе была короткой, другой человек ее бы и не заметил. Холодный голос Шара прозвучал в голове Жогина:
- Что такое презирать? Я занят другим, я работаю, чего не скажешь о вас. Вы, коллега, бездельничаете, отсюда и терзания...
Верно, упорная работа не дала бы времени думать о папахене и себе.
- Став киборгом, вы свергнете власть чувств, - сказал Шар.
И в самом деле, какое отношение имеет Блистающий Шар к отцу Жогина? Что тот для него! И вопрос отцовской вины на звездном уровне интересов Шара смешон. Но он и не смеется, он просто равнодушен, и больше ничего. Никаких эмоций! И надо отдать ему должное - он действительно много работал, очень много. Проводя какие-то наблюдения, он в ракетной лодке развозил и повсюду ставил датчики. Приборы-самописцы принимали их сигналы.
- Мне стыдно за отца, - как-то снова начал разговор Жогин.
- Это слабость биожизни, - отвечал Шар. - Уходите из нее, и скорее. Возьмите эту планету, этот мир. Поставлен опыт, дан язык - основа развития интеллекта. Как гри использовали все это? Вы знаете, слышали их высказывания. У вас, людей, это зовется житейской мудростью и, кажется, не в чести. Верно? И вот противоречие: гри правы по-своему, под углом зрения биожизни. Да, их жизнь коротка и каждого ждет филартик.
- Правота третьего сорта, - сказал Жогин.
- А вы изучите их, копните глубже.
Но Жогин не хотел уточнений. Он считал, что жизнь гри несовершенна. Ее нужно переменить, сделав иной. 21
Жогин решил заставить гри прогнать филартиков. Тогда, позабыв страх, они будут жить иначе, достойнее.
Жогин осматривал корненоги. И видел их различное развитие, от вполне ясных очертаний до полного слияния их с землей.
Да, корненоги разные. Иные впивались в землю присосками, иные дергались, словно порывались двинуться.
Как же убедить гри ходить?
Жогину казалось - если гри пойдут, то произойдет что-то очень хорошее. Они и филартиков прогонят.
Как следует поразмыслив, Жогин решил действовать ночью, когда филартики спят, а гри бывают склонны к предприимчивости. С аппаратом Жогин отправился в ночь.
Поколебавшись, он взял пистолет. И на ходу тот неприятно хлопал его по бедру.
Ночь была великолепной, гри ласковы в прикосновениях.
- Ну, Хопп, как дела? - сказал Жогин и пошлепал толстяка. Затем вытер руку о штанину.
- Дела? - заинтересовался Хопп.
- Д-де-де-де-ла-ла-ла! - тотчас откликнулись близнецы. Де-ла-ла-де-ла-ла!
Идиотское бормотание погнало Жогина. Он шел сквозь его стену мимо огненных глаз.
Затихли...
- Вы, - спрашивал Жогин. - Вы боитесь смерти?
- Боимся, боимся... ся-ся-ся... бо-бо-бо, - заколготили вокруг. Жогин подождал тишину, приходящую только с усталостью их дряблых языков.
- Смерть - это филартик, - сказал он, кивая на зверя (тот прислушивался). Гри вдруг окоченели, прекратили шевеленье щупалец, а только водили глазами, указывая Жогину на зверей: там, вон еще, еще... Ночью гри не решались называть вслух имя смерти. Вывод был прост, как дважды два - четыре. Такой - зверей надо прогнать, и все станет хорошо.
- Прогоните своих филартиков. Разом! Всех гоните! Ну, раз-два-три. Гоните!
Жогин поставил ручку прибора на абсолютную мощь и проревел на всю долину приказ. Голос его рокотал громом:
- Встаньте! Идите! Гоните!
Он бежал и кричал. Мелькали огнистые глаза. Попадавшихся под ноги филартиков он пинал.
- Встаньте и гоните! Прогоните!
И сам гнал их, омерзительных, жирных, трусливых. Не смеющих огрызнуться и укусить.
Но случилось другое. Страшное.
- Искушение! - завопили гри. - Сам такой!.. Хватай его, филартики! Лови его!.. Вон он! Здесь! Идите сюда!
Протягивая щупальца, они старались схватить Жогина. И вдруг кто-то метко ("Генка"?) ударил его по голове.
Все перевернулось в глазах Жогина. Он присел и так ждал, когда перестанет кружиться голова. А над ним злобно сопел кто-то знакомый. Генка?.. Папахен?.. Доносился кислый запах пота и дыхание - тяжелое.
Но... нет здесь папахена, и Генка за миллионы километров от него. Это гри...
Затем пришел гнев.
- Добром не хотите? - закричал он, поднимаясь. - Так я вас силой заставлю!
Он подбежал к ближнему гри, обхватил его и вырвал из земли. Бросил. Тот, бормоча, ворочался на земле, торопясь укорениться. Жогин вломился в поросль, вырвал другого, толкнул третьего, четвертый переломился, вымазав его ладони густым и липким, пятый визжал и отбивался.
- Я проучу вас! - кричал Жогин. - Поганки чертовы! Я вас переделаю!
Пронесся глухой вой. Жогин оглянулся. К нему подходили филартики - стаей.
Пасти их были раскрыты, зубы мерцали, языки возбужденно дергались.
А с другой стороны накатывал белесый туман. Ежились в нем и стонали гри.
Жогин выдернул из кобуры тяжелый пистолет, не целясь, нажал спуск белесое дернулось и попятилось. Филартики прыгали на Жогина и кусали его. Зубы их были мелкие иголки.
Жогин сунул пистолет к филартикам, выстрелил (визг, запах горелой шерсти) и отступил.
Он бежал к ракете, а белое - валом - катилось за ним, догоняло, дыша сырым запахом. 22
Жогин бросил свою агитацию. Даже постарался забыть о ней, так была глупа. Теперь он просто гулял, смотрел, дышал воздухом. Если его заставал дождь, залезал под шляпу какого-нибудь широкого гри и пережидал.
