Ей стало почти страшно.
— Послушайте, — закричала Зоя, обращаясь в пустоту. — Я хочу с вами поговорить.
— Хорошо, — раздался под сводами цеха могучий голос. — Я сейчас приду.
Это было похоже на разговор с божеством, которое согласилось снизойти к человеку.
Но божество оказалось человеком средних лет и среднего роста, одетым довольно скромно. Поздоровавшись со старушкой, которая все еще возилась с пылесосом у входа, и перекинувшись с ней шуткой, человек вошел и хозяйским взглядом окинул работавшие станки.
Зоя объяснила ему, кто она и кого она ищет.
— Отца вашего хорошо знаю, — сказал он. — Значит, вы по печати пошли? Ну что ж, тоже хорошая специальность… Боброва не было сегодня на заводе, это во—первых. Ну, а потом, это не третий цех, а второй — это во—вторых. Хотите посмотреть третий цех, который пустили сегодня, — пойдемте со мной. С удовольствием покажу… Я вроде начальник над всеми тремя цехами сразу.
Третий цех, куда Зою привел ее спутник, представлял собой такой же огромный и светлый корпус, как и второй. Но станки в нем — это Зоя заметила сразу, как только вошла — были какие—то особенные: маленькие и не похожие на обычные. Шума металла в цехе совсем не было: слышался только слабый шорох, как от падающих капель дождя.
— Что здесь делают? — спросила она, оглядывая детали, которые плыли по воздуху между станками.
— Обрабатывается металл, — пояснил начальник трех пехов. — Только без инструментов. Электричеством. Электричество проделывает отверстия, снимает тончайший слой, проделывает десятки очень тонких операций. Мы можем, например, снять с этой штуки слой металла толщиной в один атом или проделать отверстие с точностью до тысячной доли миллиметра. В этом цехе изготовляются самые тонкие детали современных сельскохозяйственных машин: часы, которыми снабжается каждый комбайн, автомат, подсчитывающий число зерен, проходящих через машину, и определяющий средний вес собираемого зерна, и так далее.
— Поразительно! — прошептала Зоя. — И все это делается без всяких инструментов?
— Поразительно не это, — рассмеялся ее провожатый. — Советская промышленность давно освоила электрообработку металлов. Собственно, она и рождена—то советской техникой. Но поразительно, что этот тонкий процесс удалось полностью автоматизировать, причем не на одном станке, что тоже уже давно сделано, а в масштабе целого цеха. Вот это достижение Института автоматики и телемеханики, где работает Бобров, которого вы спрашивали! Их там целая группа. Вернее, несколько групп энтузиастов автоматики. Бобров возглавляет одну из них, надо сказать — самую инициативную…
Зоя прошла по цеху. Она пожалела, что до сих пор мало интересовалась техникой. Ее окружал целый мир непонятных вещей. Единственное, что ей показалось знакомым, — это изображение черепа и скрещенных костей на железной двери, ведущей, по—видимому, в трансформаторное помещение. Но и тут ее ждал сюрприз. Когда она приблизилась к двери, та предупредила ее:
— Осторожнее. Высокое напряжение!
Говорящая дверь заставила ее вспомнить о Боброве. Конечно, это была его выдумка.
А начальник трех цехов ввел ее в свой кабинет, помещавшийся здесь же, на галлерее в третьем цехе. Это была небольшая кабина с маленьким рабочим столом и пультом управления. Сквозь большое окно был виден весь третий цех, а два телеэкрана позволяли наблюдать все, что делалось в двух других цехах. На всех экранах Зоя увидела бесконечные линии станков и ни одного человека.
— Когда вы так неосторожно прислонились к станку, — любезно объяснял Зоин спутник, — станок остановился и немедленно позвонил мне. Я взглянул на экран и попросил вас отойти.
— Он мог бы прямо предупредить меня, этот ваш станок, — сказала Зоя — Я не стала бы к нему подходить.
— Разумеется, это возможно, — согласился ее собеседник. — Но мы избегаем лишних устройств. Ведь такие случаи очень редки, когда кто—нибудь, не остановив автомата, протягивает руку под инструмент…
Зоя пытливо взглянула на говорившего. Нет, как будто он не собирался ее «подковырнуть» — голос его был вполне серьезен. Поблагодарив за объяснение и попрощавшись, Зоя поспешила в конструкторское бюро. Но отца там не было. Рабочий день уже кончился.
ВЫЙДЯ из ворот завода, Зоя разыскала зеленый лимузин. Он стоял на том самом месте, где Зоя оставила его.
Вообще машина не проявляла больше никакой самостоятельности. Зое показалось это даже странным. Тут было словно какое—то отступление от заведенных уже правил, нарушение порядков, установленных для вещей Боброва.
Впрочем, вскоре Зоя убедилась, что для таких выводов нет никаких оснований.
Слева показалась колонка заправочной станции. Зоя решила пополнить запас бензина, а заодно попросила проверить левую переднюю шину, которая похлопывала что—то по асфальту. Заправщик с помощью клея быстро поставил на место отставший от протектора лоскут резины
— Вы не скажете, сколько сейчас… — обратился он к Зое.
Прежде чем он успел договорить, из глубины лимузина громкий голос сообщил, который час.
Заправщик удивленно заглянул в окно автомобиля. Затем рука его потянулась к затылку, а лицо приняло еще более растерянное выражение — это было последнее, что запомнила Зоя, трогая машину. Решительно ей сегодня суждено удивляться самой и удивлять других.
Но список сюрпризов этого дня не был исчерпан. Сидя за рулем и погоняя машину, Зоя раздумывала над тем, куда заявить об исчезновении Боброва (не постовому же милиционеру?), и вдруг обнаружила, что ее машина стоит посреди шоссе… К ней приближался человек в форме милиционера. Его товарищ с поднятой рукой стоял шагах в пяти впереди. Зоя не заметила его сигналов и проехала бы мимо, если бы зеленый лимузин не выполнил послушно приказания. «Второй раз зазевываюсь, — рассердилась она на себя. — Рулевое колесо — ведь не письменный стол, а сиденье водителя — не место для размышлений… Растереха этакая..»
Но тут милиционер, державший руку поднятой, опустил ее, и машина незамедлительно тронулась. Зоя схватилась за тормоз и остановила автомобиль уже окончательно.
— Странно, — сказал первый милиционер, оборачиваясь ко второму. — За рулем — девушка. А говорили, что машина без пассажиров и без водителя. Ваши права?
Зоя достала книжечку, удостоверяющую ее права шофера—любителя.
— Так, все в порядке. Это ваша машина?
— Нет, это машина инженера Боброва, — твердо отвечала Зоя.
— Тоже правильно, — нисколько не удивился милиционер. — Куда направляетесь?
