- Я видел, как сузились его глаза, - сказал я ей. - Когда он впервые тебя увидел. Ты не думаешь, что он мог почувствовать твой талант? Может он...
- Не знаю, - ответила она. - Не думаю. Мне кажется, что это просто не совпадало с его расчётами - трое людей и двое животных. Это как раз то, что я пытаюсь сказать о нём. Он {рассчитывает} всё. Каждое движение, каждую мысль. Да, {точно}. Это не оставляет мне возможности для проникновения за границы словесного общения.
- Он действует механически, - предположил я.
- Если хочешь.
- Словно робот.
Животное продвигалось вперёд точно отмеренными шагами. Я просто держал повод ослабленным. Оно точно знало, куда идёт. Оно знало, что оно делает. Оно двигалось словно машина. Робот.
Она не могла видеть моего лица, и между нами находилось два слоя пластика, но она знала меня достаточно хорошо. Ей вовсе не требовалось использовать свой талант в отношении меня.
- Что-то тебя напугало, - сказала она.
- Ты чертовски права. Я наполовину готов отказаться от этого предприятия прямо сейчас. У меня весьма паршивое предчувствие.
Я скрывал мысль, которая пришла мне в голову, одну из самых скверных, которые я когда либо утаивал. Я думал о том, что если паразитические клетки способны маскироваться под любые клетки организма хозяина, это, вероятно, относится и к клеткам мозга. И я мог только догадываться, каким сложным мог быть паразит, который мог сам замаскироваться под мыслящий человеческий мозг.
Мне не нужно было объяснять Мариэль. Она воспринимала всё это по мысленным излучениям.
- Марионетки...? - Сказала она. Каким-то образом, не смотря на костюм, она умудрилась прошептать.
- Не знаю, - сказал я. - Но {если}...
Мои страхи взметнулись вверх, словно пригоршня мелких монет. Всего только несколько минут назад я был готов отмести возможность того, что Натан или я подхватили несколько клеток паразита, разносящегося вокруг утренним ветерком, и тогда меня не очень-то обеспокоило бы, если бы я обнаружил, что это всё же случилось. Но {теперь} я беспокоился.
Опускалась темнота, и это, конечно, не способствовало моему настроению. Страхи всегда кажутся более пугающими в темноте. На небе стало проявляться достаточно много звёзд, и отсвет солнца затухал медленно, но я не мог разглядеть земли, по которой мы двигались. Быки продолжали продвигаться вперёд, абсолютно уверенные в себе.
- Не принимай близко к сердцу, - сказал я Мариэль. - Сейчас самое время для ночных кошмаров. Все эти идеи - всего лишь призраки, рождаемые наступлением темноты в моём воображении.
- Я знаю, - заверила она.
- Так что давай сохранять спокойствие и посмотрим на ситуацию, как она есть. Двай нее будем позволять нашим страхам делать преждевременные выводы.
Я говорил это столько же для себя, сколько и для неё, и она знала это. Поэтому она не обиделась.
Потребовалось много времени, чтобы спуститься с холма, на котором стоял "Дедал", и подняться по длинному склону к вершине следующего, как это было и утром. Лично я скорее бы дошёл пешком, чем верхом на довольно тряских животных, которые служили нам транспортом. Но при установлении контактов выбирать особенно не приходится, и я с готовностью терпел неудобства ради такого случая.
Я разглядывал узоры, которые звёзды образовывали на небе, высматривая более яркие огоньки, которые были ближайшими к Аркадии планетами. Аркадия не имела лун, но эта солнечная система была довольно тесно заполнена. Была одна красивая вечерняя звезда, и я заметил ещё одну по соседству, в плоскости эклиптики в другом конце неба, но это было всё.
Когда достигли гребня холма, однако, появилось на что смотреть кроме этого. Даже в темноте Город Солнца привлекал внимание, сияя обширным участком крошечных огоньков, которые прочерчивали его диск, теряясь вдали.
Огни были на краю стен, на улицах, светились тысячи окон. Большинство ламп были мясляными светильниками, но огни на стенах были керосиновыми лампами, горя более белым светом и более ярко. Они высвечивали белизну стен, так что весь город казался пылающим.
- Впечатляет, не правда ли? - Обратился я к Мариэль.
- Он такой {большой}, - пробормотала она. Неужели несколько тысяч человек действительно смогли построить это за каких-то несколько десятилетий? Без тяжёлых машин... дажэе без какого-либо источника энергии, кроме своих мускулов, быков, и чем там ещё они могли располагать.
- Можно сделать очень многое за сотню лет, - сказал я. - Если только хорошенько подумать. Они располагали всеми ресурсами, которые могла им предоставить Земля. У них не было будьдозеров, но зато была масса решений, как это сделать без них.
Но даже при этом она была права. Это было что-то для нескольких тысяч человек, соорудить всё это, начиная с земляных работ. Для этого должна была потребоваться большая часть жизни множества людей. И вся их целеустремлённость и единомыслие. Колония действительно жила единой мыслью по претворению в жизнь своеих утопических фантазий. Да ещё и с паразитами, высасывающими все излишки энергии...
{Всё может быть не слишком хорошо, чтобы быть правдой}, подумал я, {но это действительно слишком хорошо, чтобы всё было так просто}.
Виднелось несколько фонарей, раскачивающихся в полях подобно кучке светлячков, но было слишком темно, чтобы разглядеть, что могли бы делать люди, несшие их. Большинство из них могли зхакончить дневные дела и возвращаться домой. Зачем? Чтобы отдыхать и развлекаться... или чтобы работать дальше?
- Думаю, они продолжают его строить, - сказал я. - Полагаю, они будут строить его ещё долго. Колоссальная работа завершена, но {внутри}... ещё предстоит длинный путь... так много ещё нужно сделать.
- Особенно, - подхватила Мариэль, - если они {пишут} всю мудрость веков на семи огромных стенах.
- Они могут копировать Город Солнца, - сказал я, - но не представляю, чтобы они принимали свою модель {так} всерьёз.
Но, как показало дальнейшее, я ошибался.
Глава 5
Стены казались плывущими и покрытыми волнами в изменчивом свете керосиновых ламп и в желтоватом отблеске множества маслянных фонарей. Внешняя поверхность наружной стены была гладкой, чего нельзя было сказать о второй стене. Когда мы въехали в город через ворота, которые открылись, чтобы пропустить нас, а затем закрылись за нами, мы смогли глянуть вперёд, вдоль широкого проезда, который вёл вверх по склону ко второй стене и ещё одним воротам. По обе стороны от ворот, уходя за здания, перекрываающие наше поле зрения, стена была выложена пластинами черепицы. Их цвет был чисто белым и с вершины отдалённого холма в рассеянном свете утреннего солнца они были достаточно незаметны. Но теперь их ряды очерчивались тенями, и стена была вся покрыта их "росписью".
