Вроде бы порядок: люди есть, с транспортом решено, путь выбран, собирайся себе потихоньку, снаряжайся и отправляйся в дорогу. Но не тут‑то было. Мы — купеческий караван и официально двигаемся с чисто коммерческой целью, а значит, необходимо то, чем собираемся торговать. Что ценно в местах, которые за времена чумы и хаоса несколько одичали? Вопрос простой, и ответ на него несложный — то, что не могут произвести технологически отставшие и слабозаселённые анклавы. То есть оружие и боеприпасы, взрывчатка и топливо, техника и лекарства, крепкое и очищенное спиртное, табак, соль и сахар.
Из двадцати наших повозок, каждая из которых, как я уже говорил, могла перевезти полтонны груза, под товар выделялось восемнадцать, то есть надо было взять девять тонн чего‑то полезного. Техника и топливо отпадали сразу — нет нормальных дорог, и этот товар запрещён к вывозу. Лекарства весят немного, но они и у нас — дефицит, и единственное место, где их производят, — это небольшой полукустарный заводик в Анапе. Поэтому всё, что смогли добыть, — это немного анальгина и пенициллина. Та же самая ситуация с табаком — он есть, но распределялся только через государство, и нам удалось достать всего полтысячи пачек самого дешёвого курева. Следующий груз — соль и сахар, с этим товаром проблем не было. Две тонны сахара‑рафинада было закуплено в Лабинске и полтонны соли — в районе Шедокского месторождения, которое совсем недавно стали разрабатывать всерьёз. Цены были вполне приемлемые, и на этом можно было получить очень неплохую прибыль.
Остальное свободное пространство планировалось забить патронами 7.62 и 5.45 к автомату Калашникова, а как довесок — боеприпасами к пистолету Макарова. На территории бывшей Российской Федерации и незалежной неньки Украины это сейчас самый ходовой и дефицитный товар. Советская власть запасла много, стоит это признать, но потомки поистратили практически всё, так что оружие есть, а стрелять из него особо нечем, и доходит до того, что за пределами Конфедерации, Дона и Трабзона патроны идут наравне с золотом как денежное средство и твёрдая валюта.
Итак, мне требовалась крупная партия боеприпасов. Всё должно было пройти ровно и гладко: я прихожу в КОФ и как акционер предприятия со скидкой в пять процентов делаю оптовую закупку товара. Мне и нужно‑то немного, всего шестьсот тысяч патронов. Однако, когда после полудня я появился в конторе КОФа, мне отказали и отговорились тем, что на складах пусто. Враньё чистейшей воды, так как справки о наличии необходимых мне боеприпасов я наводил заранее и прекрасно знал, что товар имеется. В свете этого отказ выглядел странно, но спорить я не стал и, оставив решение этой проблемы на завтра, покинул контору КОФа и вышел на улицу.
Дело к вечеру, более ничего серьёзного на сегодня намечено не было, и я направился к домой. Всё бы ничего, и этот день завершился бы как обычно, но, как только я подъехал к своему особняку, ко мне подошёл молодой подтянутый человек в чёрном полупальто и такого же цвета шляпе. Учитывая, что вокруг безлюдно, а улица хоть и освещена, но слабо, первое, что я сделал, — это выхватил свой ТТ и, доведёнными до автоматизма движениями снимая его с предохранителя, направил ствол в голову незнакомца.
— Ты кто? — спросил я.
Человек в чёрном, видимо, перепугался и, моментально подняв руки, дрожащим голосом произнёс:
— Не стреляйте, пожалуйста, я не вор и не убийца, а доверенное лицо Анатолия Владимировича.
— Что за Анатолий Владимирович? — Опускать ствол я не собирался, но, бросив взгляды по сторонам и отметив, что всё спокойно, несколько расслабился.
— Ну как же, — человек был растерян, — это старший из братьев Семёновых, основной владелец КОФа. Он приглашает вас в гости. Я пришёл передать его приглашение, а ваши слуги меня за ворота не пустили, и мне пришлось ждать здесь.
«Да уж, интересно, — подумал я, — зачем это Сашка Мечников, начинающий купец, понадобился главе третьего по силе и влиятельности клана в государстве? Сначала странный отказ в заводской конторе, а теперь не менее странное приглашение. Ладно, разберёмся».
— На какое время я приглашён?
— Анатолий Владимирович хотел бы видеть вас прямо сейчас. Его особняк неподалеку, и через несколько минут мы будем на месте. Хотя, может быть, вы желаете проехать?
— Нет уж, пошли.
Вдоль набережной реки мы направились в сторону улицы Тургенева и спустя пять минут уже входили в одно из красивейших зданий столицы, которое так и называлось «Дом Семёновых». Стоящий посреди большого сада пятиэтажный монументальный особняк с колоннами производил сильное впечатление. Всё в этом месте было сделано в едином стиле. Чувствовалась рука мастера, который создавал этот, без всякого преувеличения, дворец, и в то же время вокруг не было ничего лишнего. Есть фигурные окна, но они больше напоминают бойницы, есть дорожки через сад, но они расположены так, что прекрасно простреливаются из слуховых окон чердака. Имеются маленькие цветники вдоль них, но что‑то мне шепчет, что очень уж они напоминают минное поле. Что говорить, красиво, но то, что это хорошо укреплённая крепость, для меня стало понятно сразу.
Пока мы шли через сад к дому, мой мозг лихорадочно вспоминал всё, что мне известно о семье Семёновых. Выходцы из Кореновска. С момента основания государства все проживают в Краснодаре, а отец‑основатель клана был вторым президентом Кубанской Конфедерации и умер пятнадцать лет назад. Его наследники в политику не полезли, но при этом наравне с Беловыми из Славянска‑на‑Кубани, считались лидерами купеческой партии. Владеют несколькими магазинами в ключевых городах страны и восемьюдесятью процентами акций КОФ. В особняке на Кубанской набережной живёт только старший брат, глава клана, как говорят, человек со странностями, но весьма умный и расчётливый тип. Анатолию Владимировичу сорок пять лет, имеет трёх жен и семь отпрысков, по молодости в поисках приключений гулял с наёмными отрядами по окраинам наших земель и прославился жестокими казнями по отношению к бандитам и разбойникам. Сейчас ведёт жизнь степенную и осуществляет руководство всем семейным бизнесом. Пожалуй, на этом информация относительно Семёновых иссякала.
Всё так же в сопровождении доверенного лица, скинув в прихожей верхнюю одежду, я шёл по дому и пытался понять, для чего такой человек пригласил меня в гости. Отчитать за то, что я перебегаю дорогу другим купцам? Очень может быть. Попытаться разузнать, куда пойдёт наш караван, которому помогает госбезопасность? Вряд ли, об этом он должен знать и сам. Может быть, что‑то из старых моих дел всплыло и каким‑то боком Семёновых задело? Не знаю.
