— Боже мой, Мартин, — прошептал сидевший рядом Дег. Я глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то воспрять духом. И остался в своем кресле, подавляя жгучее желание бежать. Я спрашивал себя, как успела Астрид оказаться там, у выхода, между кабиной пилота и нами, как могла держаться так хладнокровно, отстегнуть ремни и выхватить пистолет, тогда как все мы дрожали от страха, чувствуя, что наша жизнь висит на волоске…
— Это… это уж слишком, мисс Астрид! Это… чудовищно! — Финкль произнес эти слова громко, дрожащим голосом и хотел было подняться, но Астрид бросила на него быстрый ледяной взгляд:
— Оставайтесь на месте, инженер. А вы, пилот! — она слегка повернула голову к кабине. — Выходите! Быстро! Быстро!
Что-то громыхнуло, раздалось несколько проклятий, и Джей появился в салоне, бледный, запыхавшийся. Он взглянул сначала на нас, потом на Астрид.
— Вы хотите сделать из нас жаркое? — Джей перевел дыхание. — Выходите! Надо выходить! Сейчас все взлетит на воздух! — Казалось, он готов был вскинуть свои мощные руки и опустить их, словно два молота, на хрупкую женскую фигурку, стоящую перед ним. Но он не сделал этого. Пистолет немного приподнялся. Немного, но достаточно для того, чтобы отправить пулю прямо в живот. Джей сглотнул слюну и жестко сказал:
— Нужно выходить и как можно быстрее! Понимаете вы это или нет?
— Спускайтесь, — приказала Астрид, двигая пистолетом, и бросила взгляд на меня. — Вы тоже, господин Купер, и вы, господин Дег. Все вниз… И ты, Эванс, — добавила она и снова повела пистолетом. — Выходите!
— A мы? — крикнула Сильвия.
Астрид остановила ее:
— Оставаться на месте! Остальные — вон отсюда! Быстро!
Мы выбрались из самолета, но возле него тоже пахло горелым и газом. Правда, сильный и холодный ветер быстро относил запах прочь Почувствовав под ногами землю, я, конечно, испытал чувство облегчения. Но теперь мне еще больше захотелось бежать. Сгореть заживо внутри самолета или возле него было, в сущности, одно и то же. Астрид спрыгнула на землю последней.
— Выгружайте ящики! — приказала она. — Ну, быстро, слышали? Выносите ящики!
Она отступила на несколько шагов, по-прежнему держа пистолет дулом в землю, и молча следила за нашей работой. Джей несколько раз выразительно посмотрел на меня, видимо, приглашая обезоружить Астрид. В ответ я отрицательно покачал головой. Этого не стоило делать: слишком сильно пахло газом, и он мог взорваться при первом же выстреле. Лучше не рисковать.
Ящиков было восемь. Мы выгрузили их без особого труда, только очень спешили. Астрид велела нам по-дожить их метрах в тридцати от самолета, возле большого темного камня.
— Пусть выйдут и те двое, — сказал я ей, когда мы вынесли последний ящик. — Это слишком жестоко — держать их там.
— Если самолет не взлетел на воздух до сих пор, — проворчал Джей, вытирая лоб рукой, — теперь уже не взорвется.
— Эванс, сходи за инженером и Сильвией, — приказала Астрид.
Эванс повернулся и, негромко ругнувшись, поспешил к самолету. Финкль неуклюже выпрыгнул и хромая направился к нам, а рыдающая Сильвия почти упала в объятия Эванса. Внутри самолета теперь не было слышно никаких звуков. Не раздавались больше ни странное и грозное тиканье, ни глухой гул, ни прерывистый скрежет. Не чувствовался больше и запах газа. Может быть, нам все это померещилось от страха?
Сильный ветер налетал на нас, едва не сбивая с ног, буквально припечатывая одежду к телу. Я решил, что пора нарушить тишину, и спросил:
— Ну и что же мы будем делать дальше?
— Прошу не вынуждать меня применить вот это, — быстро ответила Астрид, словно с нетерпением ожидала этого вопроса. — Садитесь все возле ящиков.
— Знаешь, кто ты такая, Астрид? Ты садистка! — с гневом прокричал Эванс.
Она даже не взглянула на него.
— До сих пор нам невероятно везло, — сказала она. — Я не имею ничего против каждого из вас лично. Не усложняйте дело… Она постаралась встретиться со мной взглядом. — Ясно, господин Купер?
— Вы хотите сказать, что мы должны послушно сидеть возле этих ящиков? — поинтересовался я. Астрид утвердительно кивнула. Я заметил, что она была чудовищно бледна.
— Сделаете, как велю я, и все обойдется наилучшим образом… Я… — она кивнула в сторону самолета… должна только…
— Радиостанция работает, — неожиданно вмешался Джей. — Если именно это вас интересует.
— Превосходно, именно это я и хотела узнать…
Не спуская с нас глаз, она направилась к самолету. И снова посмотрела на меня: — Господин Купер… постарайтесь объяснить, что…
— Хорошо, Астрид. Мы здесь все взрослые люди. И без того ясно, что сейчас не время устраивать шум.
— В таком случае оставайтесь возле ящиков. И потеснее друг к другу, пожалуйста.
Мы повиновались. Убедившись, что все сгрудились, как она требовала, и ей достаточно повернуть рычажок электронного сигнализатора, чтобы мы тотчас взлетели на воздух, она быстро прошла к самолету и без труда поднялась в кабину. Мы видели, что она наблюдает за нами оттуда.
— Следит, ведьма! — проворчал Дег.
Теперь, когда Астрид удалилась, мы словно высвободились от какого-то колдовства. Лучше любой невидимый враг, чем ее присутствие, которое мы не могли переносить. Я сел на ящик. Остальные посмотрели на меня с некоторым удивлением, но потом все один за другим тоже присели. Сильвия перестала плакать. От страха и волнения под глазами у нее появились черные круги. Эванс держал ее за руку, — но без особой нежности. Финкль кусал губу и потирал пятку, которую ушиб, когда выпрыгивал из самолета. Дег молчал, о чем-то задумавшись Время от времени были слышны приглушенные проклятия Джея.
— Она вызывает своих сообщников, — не так ли, Мартин? — тихо спросил Дег.
— Возможно. Будем надеяться, что все обойдется наилучшим образом.
— Обойдется? — проговорил Финкль, с изумлением глядя на меня — Но… как вы можете говорить, что обойдется… наилучшим образом? Мы оказались, господин Купер, в положении, которое… которое…
— Которое могло быть еще хуже, инженер. В жизни случаются престранные вещи, и это как раз такой редкий случай… Холодно тут, однако.
Я вздрогнул, произнося эти слова. И только тогда осмотрелся. Только тогда увидел, в какой же уголок земли забросила нас судьба.
Жалкий уголок. Если прежде, с воздуха, мне показалось, будто эти горы нарисованы ребенком, то теперь подумал, что небольшое плоскогорье, где мм приземлились, изобразил сумасшедший ребенок. Действительно, ужасная мысль, я прекрасно понимал это. И тем не менее никогда в жизни я не видел более мрачного места. Мы находились почти на самом верху черной, лысой горы. Ее зубчатая макушка вырисовывалась на фоне серого неба в нескольких сотнях метров от нас. Скалистые склоны горы, обнаженные и крутые, походили на огромные стиральные доски, которые рука гиганта, забавляясь, разрисовала причудливыми белыми каракулями. Плоскогорье, на которое Джей посадил самолет, было на три четверти уставлено высокими плоскими камнями одинакового цвета — темно-коричневыми с черными прожилками. Казалось, все они были расставлены для какого-то таинственного древнего ритуала. Земля — темно-серая, цвета железных опилок. Мне почему-то представилось, что кто-то специально выкопал в ней множество лунок, чтобы установить эти странные камни. А на самих камнях я не заметил ни единой трещины, ни одного скола, рядом не было ни мелких камушков, ни даже пыли. Казалось, эти гигантские валуны упали сюда с неба прямо в жидкую лаву, которая, застыв, навечно пленила их и не отпускала уже тысячелетия. Сильный ветер дочиста вымел все песчинки, превратив плоскогорье в скорбный монумент абсолютной безжизненности. Я подумал, что, наверное, ни одна птица никогда не прилетала на эту мертвую гору, а возможно, даже дождь обходил ее стороной. Взгляд мой остановился на голубых комбинезонах Финкля, Сильвии и Эванса. Это был по крайней мере нормальный земной цвет.
