- Теперь я понимаю, почему ночью на нас напали, - вкрадчиво поведал он покачивающемуся перед глазами рубину. - Если вы и дальше намерены так же цвести, то сюда сбегутся все чудища мира!
- Предпочитаю людей, - в тон ему ответила Ольда, - а насчет нашествия чудищ можете не беспокоиться - я думаю, что от унылого Малинкиного вида они все успешно передохнут.
Высказав это мнение, мадемуазель Ласкэ уронила на землю окурочек, аккуратно задавила его ножкой и сделала не слишком удачную попытку переступить порог кабины. Со второго и третьего раза тоже ничего не получилось, и сын Командора понял, что требуется его экстренная помощь. Он не отказал себе в удовольствии сначала взять Ольду под мышками, слегка прижав ее к себе со словами: "Для почти пятидесятилетнего стажа тело у вас такое упругое!", а затем неспешно переместил ладони на ее талию. После некоторого раздумья и сообщения, что "...эдак тоже ничего не получится...", был принят окончательный вариант поддержки красной девицы за ее же бедра, который и воплотился в жизнь. Ольда терпеливо перенесла всю эту сложную процедуру, отплатив старательному исполнителю неблагодарным: "Огромное "thanks!" - за синяки в трех местах..." Затем успешно преодолев двадцатисантиметровый барьер, она принялась расхаживать среди походных кроватей, делая вид, что выбирает наиболее удобную, а на самом деле, стараясь угадать, где устроится Роман. Тот проводил ее восхищенным взглядом и вернулся к отцу, который начал понемногу восстанавливать свою двигательную активность и уже мог кое-как шевелить верхними конечностями.
- Знаешь, сынок, - промолвил он, наконец, - а вот если изменить последнюю букву в ее фамилии, то на этом языке она будет означать "нежное прикосновение", "ласка" или "красивый пушистый зверек"...
- Знаешь, папуля, - вздохнув, отозвался Роман, - во-первых, этот зверек из породы хищных, а во-вторых, если добавить еще одну буковку, уже из латиницы (например, "r") и неопределенный артикль, то получится "un lascar", что на древне-французском разговорном языке означает "смельчак", "ловкач", - одним словом, тертый человек...
Блок событий No 6
1. Размышления после пикничка
Новый день начался отвратительно.
Сладко проспав после затянувшейся за полночь вечеринки полновесные девять часов, Эльза смогла разлепить веки только в начале одиннадцатого. Поразившись ("ее не разбудили!"), она решила, что теперь уже все равно, и принялась лениво тереть кулаками глаза и отчаянно зевать. В голову лезли разные позорные мысли типа того, что неплохо было бы приостановить на сутки это нудное движение вперед, разбить бивуак, поставить походный богатырский шатер, как это делалось в легендарную эпоху Святогора, отослать Стасика и Кирюху куда-нибудь на разведку или вообще подальше, а самой разодеться в пух и прах, и на опять-таки походных, но мягких коврах филастинской ручной работы сказочно провести время с заботливым Сержиком. Он, оказывается, очень хороший - не то, что эти два поганца, который, небось, и сейчас вовсю храпят в соседнем вездеходе. Надо же было вчера так ее обидеть! Пускай и не специально, но все же...
...Миновав странный городок вместе с его "зоной ночной смерти" и добравшись до безопасной поляночки, Эльза мысленно покаялась во всех дневных грехах и собиралась восстановить добрые отношения с мальчиками, закатив для них настоящий пир из отборнейших деликатесов своего персонального меню. Она старательно выбирала самые дорогие вкусности, самые редкие напитки, которые тут вряд ли кто пробовал; строго просчитала калорийность, чтобы не переусердствовать на ночь глядя; определила, какими специальными приправами следует "сжечь" лишнюю энергетику кушаний, и только поднялась, чтобы попросить Станислава пригласить сюда остальных, как тот встал с водительского кресла, небрежно, не оборачиваясь, пожелал ей спокойного сна и умотал на отдых к Инфантьеву, оставив опешившую мисс фон Хетцен с самым растерянным видом.
Приподнявшееся было настроение не просто вновь упало - оно рухнуло, разбилось, рассыпалось и разлетелось по кабине мириадами мельчайших пылинок. Делая редкие глотательные движения, Эльза осела на пол, равнодушно освободила от заколки свой "хвост" и затрясла разваливающимися грязно-серыми прядями. Захотелось завыть по-волчьи, высоко задрав морду. Эльза подумала, впялила глаза в низкий потолок и завыла, огласив вездеход громкими тоскливыми звуками. Увы, призывного крика гордой одинокой волчицы не получилось - слетавшая постоянно с контральто на фальцет и обратно мелодия тянула разве что на жалобы самки шакала или гиены из-за недоставшегося ей куска падали. Прекратив унизительное занятие, молодая женщина отбросила волосы назад, зашвырнула пищевую карту куда-то за спину и задумалась над своей дальнейшей вечерней судьбой. Почувствовав приближение слез, ее потянуло вдоволь наплакаться, но вдруг дверь кабины приоткрылась и в ней возникла плотная фигура рыцаря. В одной руке он держал объемистую флягу с фирменной вишневочкой, а в другой - букет из полевых васильков, синие цветки которых словно бы взбирались вверх по стебелькам.
Эльза чуть с ума не сошла от радости. Серж был едва ли не силой втащен в вездеход, где за него принялись всерьез. Он был усажен в одно кресло, затем в другое, потом в поисках наиболее удобного места пересажен на кровать... на другую кровать... на третью... С него стащили сапоги и переобули в удобные домашние тапочки; впопыхах предложили принять душ и тут же извинились, сообразив, что сейчас это сделать невозможно; принесли огромное мохнатое полотенце и тотчас его унесли, увидев, что оно не требуется; расположили напротив небольшой низкий столик, разыскали за пультом управления меню, накрыли свежую скатерть и принялись наваливать на нее и те яства, что были задуманы, и те, которые только-только пришли в голову; запустили громкую музыку и моментально оборвали ее, заметив, как гость недовольно поморщился; включили тихую, но вскоре незаметно выключили, убедившись, что и к ней не проявлено должного интереса; стрелой вылетели из машины с кучей нарядов в руках - там, на вольной воле, не обращая ни на что внимания, быстро сбросили с себя верхнюю одежду и, оставшись в вызывающе белевшем в ночи одном нижнем белье, стали вдумчиво выбирать подходящее облачение; с фантастической быстротою (всего лишь минут через десять...) закутались в голубой шелковый халат, заляпанный сверху донизу зелеными виноградными кистями, и туго-натуго затянулись пояском; наскоро продрали свои платиновые локоны расческой и пригвоздили их к макушке с помощью трех заколок-"ромашек"; тут же выдернули их, выбросили и поменяли на "виноградинки"; не-то-роп-ли-во вплыли обратно в кабину, где с инстинктивным удовлетворением будущей жены и хозяйки принялись наслаждаться видом крупного домашнего мужчины, уплетающего за обе щеки приготовленный ужин; скромненько примостились рядышком и просияли, когда этот мужчина временно прекратил поглощать закуски и протянул обернутый цветным платочком букетик с извинениями за свой излишне резкий тон в часы дневных переговоров по передатчику. Затем он позаботился наполнить Эльзин бокал настойкою, крепость которой определили оборотов в тридцать пять, но, тем не менее, проглотили единым духом и, отбросив в сторону церемонное ломание, пошли жевать, перебивать и стрекотать по-сорочьи. От вишневки разыгрался настоящий аппетит, и на этом творческом подъеме мисс фон Хетцен сначала достойно конкурировала с рыцарем в соревновании по очищению стола, но скоро почувствовала, что может лопнуть - и отнюдь не в фигуральном смысле. А Серж методично продолжил титаническую битву и скоро одержал в ней полную победу, фактически единолично уничтожив наготовленное на троих. Вдобавок он не забыл оценить кулинарную изысканность отведанных блюд и к полному восторгу Эльзы признался, что так вкусно покушал впервые в жизни.
