Он закрыл глаза, чтобы не видеть ночи.
– Хорошо… Постарайтесь попасть в сердце.
Выстрел…
Холод ударил в грудь, но тут же отпустил. Боли не было, даже привычные молоточки перестали стучать в висках. Шли секунды, а он все еще стоял у самой границы воды и тверди. «Разве в том была моя вина, что цвела пьянящая весна, что с другим стояла у окна?»
Наконец он попытался вздохнуть. Открыл глаза.
– Ваше пожелание выполнено, гражданин Гравицкий. Прямо в сердце, о-о-от… Можете, значит, убедиться.
Ричард Грай нехотя повернулся. Мод лежала ничком, уткнув лицо в бетон. Руки раскинуты, рядом с сумочкой – пистолет.
– Не брал бы я женщин в разведку, о-о-от… – майор Сонник, спрятав свой «ТТ» в кобуру, шагнул ближе. – Сплошные, понимаете ли, эмоции. Любила, не любила… Верно вы ее, Родион Андреевич, на излияния раскрутили, я как раз и поспел. Как там поется? «Потом, когда судьи меня спросили…» Трибунала, видать, испугалась, решила концы обрубить и скрыться куда подальше. Только от нашего правосудия не так легко убежать, о-о-от…
Он не слушал и не смотрел, просто стоял спиной к океану в двух шагах от мертвой женщины.
Молчал.
– А я словно чувствовал, потому и хотел вас отсюда отправить, о-о-от… Ну что, гражданин Гравицкий, сегодня отдыхаем, а завтра с утра начинаем показания писать. Удачно, если между нами, вышло! Подельщики ваши очень вовремя, извиняюсь, дуба врезали, о-о-от… Можете пару лишних статей на них свалить, а там, глядишь, и чистосердечное оформим.
Ричард Грай покачал головой:
– Это все, что вас волнует? Тросси мертв, но его Меморандум никто не отменял. Майор… Роман Игнатьевич! Хиросимы еще не было, люди просто не могут понять, чем вы им грозите. Погибнут миллионы, десятки миллионов. И ради чего? Хотите превратить Рейх в Карфаген? Но это ненадолго, Историю, увы, не остановишь. СССР распадется не в 1991-м, а пятью годами позже. Стоит ли оно того? Конечно, эта Q-реальность – ваша, но люди в ней все равно настоящие. Не вы вложили в них душу! Дайте им прожить так, как им хочется. У вас есть рай, ад – и еще несколько десятилетий в запасе. Что еще надо?
Сонник сжал губы, нахмурился… Усмехнулся.
– Все-таки догадались! Как? Не отвечайте, постараюсь понять сам, о-о-от… Грек сообразил, что Тросси – не главный, и рассказал вам. А вы знали, что этот главный наверняка приедет в Эль-Джадиру и постарается быть поближе к, так сказать, эпицентру, о-о-от…
– Выбор был невелик, – согласился бывший штабс-капитан. – К тому же вы перестарались, уж больно мерзкий из вас получился следователь.
– Пытаюсь соответствовать, о-о-от… Вашу точку зрения я узнал, теперь познакомьтесь с моей. Я все-таки доведу дело до конца, о-о-от… Убедительно прошу не мешать, иначе отправлю обратно в ад. Вы вернетесь, но к тому времени все будет кончено…
Ричард Грай положил руку на ворот пальто, но майор покачал головой.
– Не пытайтесь, о-о-от… Даже если успеете выстрелить первым, со мной ничего не случится. Защита в режиме «В». Чтобы меня отправить в ад, понадобится, как минимум, трехдюймовка. Очень неудобно, признаться, о-о-от… Видите, как дышу? Зато ни местные, ни те, кого я пригласил, не могут мне ничего сделать.
– А те, кого не приглашали?
Сонник резко обернулся, но сзади никого не оказалось. Говорившая стояла слева – там, где секунду назад был лишь пустой грязный бетон.
– Защита в режиме «В» сильно ухудшает слух и координацию. Я здесь, майор!
Ричард Грай лишь покачал головой. Вот и не верь в мистику!
…Черное арабское платье-абайя, платок-шела на голове, темные перчатки. В руках – американский «райфл», M1 Garand. Незнакомое смуглое лицо, очень знакомые глаза.
«Баритон» наконец увидел гостью. Отступил на шаг назад, смерил взглядом.
– Неплохо, о-о-от… Могу узнать, кому обязан?
Девушка молча подняла вверх правую руку. Черная ткань сползла вниз, обнажая запястье. Белая чистая кожа – и серебряный, с чернью, браслет, почти незаметный в вечернем сумраке. Майор подошел ближе, кивнул.
– Ясно. Но все-таки хотел бы узнать причину.
Гостья, не опуская оружия, подошла к бывшему штабс-капитану, стала рядом.
– Лучше подумайте о последствиях. Я не прописана в вашей реальности, пули из моей винтовки – настоящие. Если не договоримся, отправлю вас в ваш же собственный ад. Вы вернетесь, майор, но к тому времени все будет кончено.
Поглядела на того, кто стоял рядом, улыбнулась.
– Я его все-таки нашла, Рич. Он даже не художник, просто безумец. Ну что, молодой господин, у вас вырос умный утенок?
Мужчина погладил ее по плечу.
– Вы очень вовремя, baby duck!
Сонник, немного подумав, застегнул кобуру.
– Мы все здесь безумцы, о-о-от… Гипносфера против Q-реальности, какой, однако, сюжет!.. Ладно, перемирие! Давайте отойдем, труп меня, признаться, нервирует.
Ричард Грай поглядел на гостью. Вместо ответа та поцеловала его в щеку. Майор покачал головой.
– Вас, Родион Андреевич, женщины просто осаждают, о-о-от… Не знаю даже, имеет ли смысл завидовать.
Улыбнулся – и первым шагнул в окружавшую их темноту.
Затемнение
Эль-Джадира
Февраль 1945 года
– Дальше идти не стоит, еще заблудимся. Бедная Мод нас здесь не услышит.
– Ее звали Мод? Рич, вашей знакомой очень повезло, что она мертва!.. Майор, у меня два условия. Первое вполне очевидно: вы прекращаете свой эксперимент и позволяете вашему миру жить по его собственным законам. Вы творец, но все-таки не Бог, а убивать – это грех, не простительный ни в одной из реальностей. Если не согласитесь, ваша здешняя жизнь станет не слишком комфортной.
– Не надо угрожать, о-о-от… Вы показали мне браслет. Насколько я знаю, это пропуск на все «платформы» Гипносферы. Я вправе обратиться к тем, кто вам его дал. Едва ли ваши действия одобрят, о-о-от… Кстати, могу узнать, как вас зовут?
– Не можете. У меня нет имени. Желаете стать крестным?
– Признаться… Как-то неожиданно, о-о-от… В одном старом фильме была арабская дева-воительница, ее звали Зандра. Если вам нравится…
– Я подумаю, спасибо. И второе… Мы оба знаем, что Ричард Грай обречен. Извините, Рич, но иногда кошку надо называть кошкой.
– А утенка – утенком. Зандра… Красивое имя! Соглашайтесь.
– Рич, конечно, тоже виноват. Но я пришла не для того, чтобы взвешивать. Моя жизнь – маленькое пятнышко краски на картоне, но я отдам ее всю, чтобы человек, который мне очень дорог, не погиб. Я не слишком патетична?
– Н-нет… Я понимаю вас, о-о-от… Зандра… Пусть будет Зандра, хорошо? Я, конечно, безумец, как и все, кто уходит в Ноосферу, о-о-от… Но я еще и ученый. Поверьте, Зандра, я изучил все возможности…
– Роман Игнатьевич прав, baby duck. Я тоже ученый. Ничего сделать, увы, нельзя.
