планетой. Обломками костей торчали неровные, зазубренные стены, остатки каких-то зданий. Здесь и там сквозь пепел пробивались темные, зловещие стебли сорной травы.
— Все это не настолько мертво, как могло бы показаться, — заметил Доз, выбирая из окружавшего их пепла маленькие обломки дерева и клочки бумаги. — Собаки и кролики — это вы знаете. Кроме того, сохранилось довольно много семян растений — только и надо, что полить пепел хорошенько, и они сразу прорастут.
— Полить? Чем? Ведь дождя больше не бывает. Что бы там ни означало это слово в прошлом.
— Нужно копать колодцы. Вода есть, но до нее нужно докопаться. — Доз разжег крохотный костерок — зажигалка оказалась заправленной. Он кинул ее подставившему руки Фергессону и занялся поддержанием огня.
Поймав зажигалку, Фергессон начал рассматривать ее так, словно увидел впервые.
— А вот такую вещь, как вы можете ее сделать?
— А мы и не можем. — Доз вытащил из-за пазухи завернутую в тряпку пищу — сушеное подсоленное мясо и обжаренную кукурузу. — Невозможно начинать с изготовления всяких сложных штук. Начинают с простого, а потом медленно, постепенно — вверх. Здоровый билтонг смог бы печатать с таких оригиналов. Наш, Питтсбургский, изготовил бы великолепный оттиск этой зажигалки.
— Знаю, — кивнул Доз. — Вот это-то как раз нас и задержало. Пришлось ждать, пока у них опустятся руки. А ведь так оно и будет, им придется вернуться в свою систему, оставаться здесь — верная для них смерть.
Рука Фергессона судорожно сжала зажигалку.
— С их уходом уйдет и наша цивилизация.
— Эта зажигалка? — ухмыльнулся Доз. — Если вы про нее — то да, уйдет, во всяком случае — на долгое время. Но вы смотрите на ситуацию не с той стороны. Нам придется перестроиться, выкинуть из головы разную чушь и набраться новых знаний — каждому из нас. Это нелегко, по себе знаю.
— Откуда вы взялись?
— Я — один из переживших чикагский коллапс, — негромко сказал Доз. — После гибели поселка я бродил в одиночку — убивал животных камнями, спал в подвалах, руками и ногами отбивался от собак. Потом набрел на один из лагерей. Они ведь давно уже существуют — вы, друг, не знаете, но Чикаго — не первый погибший поселок.
— И вы печатаете инструменты? Вроде этого ножа?
Доз расхохотался, он смеялся долго и громко.
— Не печатаем, это называется совсем иначе, это называется изготавливать. Мы изготавливаем инструменты, делаем вещи. — Вытащив знакомую деревянную чашку, он поставил ее на покрытую пеплом землю. — Печатать — значит попросту копировать. Не могу объяснить вам, что такое изготавливать, чтобы понять, нужно попробовать самому. Но печатать и изготавливать — две совершенно разные вещи.
Доз выстроил в ряд три предмета. Великолепный стойбеновский хрусталь, собственную свою грубую деревянную чашку и кривой пузырь — дефектный, так и не удавшийся умирающему билтонгу оттиск.
— Вот так было когда-то. — Он указал на стойбеновскую чашу. — Когда-нибудь так будет снова, но для этого нужно идти в нужную сторону — трудным путем, шаг за шагом — и только тогда все вернется.
Доз бережно спрятал хрустальную чашу в стальной ящик.
— Ее надо сохранить — не для копирования, а как образец, как цель, к которой нужно стремиться. Вы, наверное, не совсем понимаете разницу, но ничего, потом поймете.
Он указал на грубую деревянную чашку.
— А вот где мы сейчас. И не смейтесь над ней, не говорите, что это — не цивилизация. Как раз наоборот — она простая, она грубая, но она настоящая. Отсюда мы будем двигаться вверх.
Подняв с земли дефектный оттиск, плод усилий умирающего билтонга, он мгновение помедлил, затем откинул руку назад и отшвырнул уродливый пузырь прочь. Тот ударился о землю, подпрыгнул и разлетелся вдребезги.
— А это — ничто. — Теперь в голосе Доза дрожала ярость. — Лучше уж такая чашка. Эта деревянная чашка ближе к стойбеновскому хрусталю, чем любой оттиск.
— Я вижу, вы очень горды своей деревянной посудиной, — заметил Фергессон.
— Уж не сомневайтесь. — Доз положил чашку в стальной ящик, рядом со стойбеновской. — Когда-нибудь вы и сами это поймете. Потребуется время, но в конце концов — поймете.
Он начал было закрывать ящик, но остановился и тронул пальцем зажигалку.
— Не при нашей жизни, — вздохнул Доз, опуская крышку ящика. — Слишком много промежуточных этапов. — И тут его худое лицо вспыхнуло гордостью, радостным предвкушением. — Но ей же богу, мы к тому идем.
Спутники Юпитера; Ганимед — один из них. (Здесь и далее примеч. пер.).
Венера, Земля, Марс. Меркурий, видимо, не в счет.
Шайенн — американский городок порядка 50 тыс. человек, столица штата Вайоминг.
По-английски слово «синдром» означает примерно то же, что и по-русски; основное его значение — медицинское, поэтому в оригинале название игры звучит столь же странно, как и в переводе. Но вообще смысл этого слова шире: синдром — это совокупность вещей, явлений, существующих вместе.
В переводе с гэльского языка.
Поднятый большой палец — просьба подвезти.
Европа — здесь не часть света, а спутник Юпитера.
Уайнд Джайант (Wind Giant) — буквально «Ветровой Гигант» (или великан).
Астрономическая единица, равна расстоянию от Земли до Солнца (149,6 млн км).
Эгног — напиток из сбитых яиц, сливок, сахара и рома.
То есть «Настоятель Свифт». Как ни странно, название этой смеси подразумевает Джонатана Свифта, который был настоятелем собора Святого Патрика в Дублине.
Better Business Bureau — реальный орган, следящий за соблюдением деловой этики.
Оригинальный рассказ Captive Market (1955), также известный в переводе как «Прибыльное дельце».
Трилон — треугольная в сечении, похожая на ракету стела, стоявшая на территории Нью-Йоркской Всемирной выставки 1939 года.
«Кто там на кухне с Дайной» — строчка из популярной американской народной песни «Я работал на железной дороге».
Упоминаемый здесь Сан-Хосе — город километрах в шестидесяти к северу от Сан-Франциско.
AAA — Американская автомобильная ассоциация.
Пасадена — город к северо-востоку
