- Друзья мои, у нас есть аттракцион летающих огней. Дим, запустишь?
Бумажные шары со свечами величественно и неспешно летели до центра реки. Там взмывали на пару сотен метров и горящими звездами плыли в обратную сторону. Зрелище было феерическое. Дабы лучше видеть, публика разбрелась по берегу.
Борис привлек стоящую спиной Нинель.
- Вы мне расскажете, кто все это написал? - в голосе Нинель прорезалась легкая хрипотца.
- Нинель, Нинель, - Борис нежно потерся о щеку женщины, - во многих знаниях многие печали.
'Наивный', - мысленно откликнулась Нинель.
Глава 26. Прощание, печаль и вновь Питер.
20 августа
Прикосновения. Нежность. Узнавание. Посещение старинных друзей - смотрины. И плевать, что муж в больших чинах при посольстве далекой страны ведь ее выдали замуж еще девчонкой. Вихрь надежно взял в плен души. Кружил не отпуская. Мысль о временном гнали прочь. Хотелось вечности. Вечерами театр или опера. На заводе Борис появился два раза и те мельком.
- И откуда ты такой на меня свалился. Кто ты?
Вдыхая аромат, Федотов зарылся в распущенные волосы.
Снова в синем небе журавли трубят,
Я хожу по краскам листопада.
Мне хотя бы мельком повидать тебя,
И, клянусь, мне большего не надо.
Дай мне руку, слово для меня скажи,
Ты моя надежда и награда.
Мне хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь,
И, клянусь, мне большего не надо.
- "Мне хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь, и, клянусь, мне большего не надо", - откликнулась эхом. - Федотов, но я же слышу мелодию. Как такое может быть?
Вновь зарывшееся в волосы лицо.
- Так тебе легче прятать глаза?
В ответ обреченный вздох.
Неделя пролетела мгновеньем. Последняя ночь-прощание. Неистовство и печаль.
С утра пасмурно. Моросит. На душе осень. Для двоих затих вечный гомон перрона. Вокруг ни души, только он и она.
- Федотов, ну что ты не встретился мне раньше? - в голосе отчаяние.
'Мне хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь и клянусь мне большего не надо'.
***
В Питер поехали без Катерины. В последний момент девушка прихворнула и родители сказали решительное "нет". Такова эпоха. Из инженеров Борис взял с собой Михаила Витальевича Карасева, которого в силу возраста все называли просто Миша. В Питере он должен был провести монтаж и настроить аппаратуру. Со Зверевым ехали Самотаев и Львов. По классификации борцов начала ХХI века Самотаев выступал в полусреднем весе. Львов во втором среднем. Оба давно обратили на себя внимание. С одной стороны - основательность и вдумчивость, с другой - быстрота реакций и физические данные. Родись эти люди на столетие позже, они с одинаковым успехом могли бы стать приличными инженерами или толковыми управленцами. По последнему назначению их и собирался использовать Зверев. Надо было укреплять питерский филиал клуба. Спортсменам взяли билет в этот же вагон. Заодно приодели. Со сменой статуса пришла пора приучать парней к приличной одежде. Все в жизни пригодится. Самотаев сразу вошел в роль. Не лишенный артистизма, острослов и любимец слабого пола, он напоминал буржуа средней руки, лишь выверенные движения выпадали из привычного серенького. Львов выглядел иначе. При внешней неповоротливости, окружающие чувствовали готового к схватке медведя. Цивильная одежда только подчеркивала это обстоятельство. Дабы не смущать парней, их с инженером посадили в общей части вагона, сами же взяли отдельное купе. Такие комбинированные вагоны только-только появились. Купе стоило не слабо, зато можно было без помех общаться.
После расставания с Нинель на душе было тягостно. Последнюю неделю Федотов проторчал на заводе. Оставался на ночь. Немного полегчало, но в поезде с опять накатило, пытаясь отвлечься, задал вопрос:
- Планируешь поставить парней на хозяйство? - кивок в сторону спортсменов.
- Не без того. Есть задумка протащить их по горячим точкам.
- Димон?! - от неожиданности Борис едва не поперхнулся.
- Пригодится, - неопределенно махнул рукой Зверев. - Опять же хозрасчет.
Оказалось, что Дмитрий Павлович надумал устроить спортсменам своеобразный пожизненный найм. Молодые выступают на турнирах, старшее поколение переходит в охранники.
- А неплохая задумка. Назовешь ЧОП?
- Скорее всего.
- Димон, а ведь с такими кадрами неприятностей практически не будет.
- Ну, дык, и я о том же.
До Федотова только теперь дошло изящество задумки. Спортсмены выступают на турнирах, 'постарев' переходят в ЧОП. Все друг друга знают и провалов минимум, да и клубы Зверев планировал во всех крупных городах. Картина вырисовывалась более чем неоднозначная.
- Готовишь преторианскую гвардию.
Вопросительных интонаций не прозвучало. Не было и возражений.
- А как рванет в Москве, ты с этими парнями на баррикады?
- А ты нет? - Зверев, как недавно в Питере, по-петушиному посмотрел на Федотова.
- Гаврош хренов, ты еще Катьку и Делакруа прихвати.
- Эт, что за перец?
- Художник, что нарисовал французскую тетку с сиськами. Теперь тебя с Катериной Евгеньевной изобразит. Классно будете смотреться, - интонации Федотова так и сочились ядом.
Димон представил себе эпическое полотно. Поднятая рука Катерины и обнаженная грудь красавицы. Сам Димон стремящийся не поймешь куда, а вокруг восставший народ. С топором бородатый крестьянин, а с ломом рабочий.
Революционное искусство звало к подвигу, но Димона отчего-то переклинило, то ли грудь красавицы была чересчур открыта, то ли крестьянин сильно смахивал на лесного татя.
- На хрен нам такую известность! - отринул гнусные инсинуации бывший морпех. - Мы по-тихому. Пощелкаем на 'Панасоник' и слиняем. Потом переведу на фотопластинки и ни одна собака не допетрит, как такое снималось.
Зверев дано вынашивал мысль взять интервью у противоборствующих сторон. Естественно, с тайной видеосъёмкой. Вопросы защитникам баррикад и их ответы. Крупным планом лица. Во время орудийных обстрелов съемка через трансфокатор, взрывы снарядов и гибель людей. Аналогичное интервью у офицеров Семеновского полка.
Эта тема обсуждалась переселенцами многократно. Обсасывался и вопрос публикации, но все понимали - такого легально не напечатать, да и нелегальная пресса не согласится показать взгляды семеновцев. Позиции сторон непримиримы. Даже Мишенин посчитал, что дело стоящее, иным способом правду до потомков не донести. Стоящее, но рискованное, наверное, поэтому Федотов пробурчал:
- Знаю я твой "Панасоник". Думаешь, не видел оптику и глушитель к той бандуре?
- Не бандура, а бердана, - наставительно поправил товарища Зверев. - Калибр десять и четыре. Чуть уменьшил навеску пороха и получил дозвуковую тяжелую пулю. Самое то, но перезарядка долгая. Ничего, подходящий ствол уже присмотрел.
