Ознакомительная версия.
- Тихо! Ещё вопрос. Понимаете ли вы, бестолочи, чему обязаны своим теперешним благосостоянием?
- Чем- чем? - переспросили в один голос вожди. - Ты понятней выражайся- то!
- Благосостоянием, идиоты! Чем вы обязаны тому, что жрёте хорошо?
- А- а- а, - загудели конгары, - так бы сразу и сказал! Войне, конечно!
- Ей, родимой, - пробасил Конневер.
- Так, - сказал Крампфусс, - уже лучше. Хоть что- то у вас в головах отложилось. Значит, война для вас - хорошо?
- Нормально, - пожал плечами Ромлик.
- Ну да, ничего так, - согласился с коллегой Гирвей.
- Ладно, - сдержался Крампфусс. - Но продолжать- то вы её собираетесь?
- Ну, а как же!
- Ну, так!
- Только трудненько это будет, - сказал старый Дунсен. - Ох, трудно.
- Почему это? - спросил Крампфусс.
- Смысла нету. А нам, конгарам, без смысла никак нельзя. Это вы, земляне, можете просто так сто миллионов человек в бетон закатать, а нам резон подавай. Жратву и тряпки нам война, конечно, даёт, но идея- то её какова? Смысл какой у неё, а? Разум- то наш от всего смысла требует...
- Ну, слава тебе, Господи, разобрались! - вздохнул Крампфусс и вытер пот со лба. Коллеги его одобрительно посмеивались: хорошее представление, не зря пришли. - Значит, война вам нужна, а чтобы её продолжать, необходим новый смысл?
- Ага, - сказал Дунсен. - Битый час об этом толкуем, а ты только теперь допёр. Землянин, что тут скажешь.
- Да, - сказал Конневер, - Новый смысл нам не помешал бы. А то непонятно, за что дерёмся. Старые- то смыслы себя исчерпали!
- Так, - сказал Крампфусс. - Прекратили болтовню! Нужен смысл - вот вам смысл. Сейчас перед вами выступит Дун Сотелейнен...
- Какой ещё Дун Сотелейнен? - перебил Конлик. - Наш последний Дун Сотелейнен помер давно.
- Я его и ухайдакал, - вступил Бомкас.
- Врёшь, он сам помер! Поел листочков хои- хои - и привет.
- Вру, - согласился Бомкас. - Но я- то не для себя стараюсь, а для истории, а зачем ты хайло разинул, мне невдомёк.
- Дун Сотелейнен самый обычный, - не обращая внимания на вождей, продолжил Крампфусс. - Новотроянский. Вот он, посмотрите на него.
Тут он подтолкнул локтем Гиркаса: выйди, мол, покажись. Гиркас подошёл к краю сцены, вожди встали со стульев и принялись его разглядывать. В руках у них были какие- то цветные листочки.
- Так что же вы думаете о последнем на Тразиллане Дун Сотелейнене? - спросил у конгаров Крампфусс. - Как он вам на вид? Достойный это человек или нет? Кстати, - повернулся он к Гиркасу, - видите, у каждого вождя в руках брошюрка? Это ваша биография - надо же им знать человека, который решает их судьбу. Ну, так что же? - вновь спросил он у конгаров. - Кто он, этот Дун Сотелейнен?
- Ничтожество, - сказал Ромлик, наглядевшись на Гиркаса вдосталь. - Тут и без брошюрки всё понятно.
- Прыщавый онанист, - заметил Дункас.
- Слабохарактерный подонок, - сказал Конневрас.
- Неудачник с сальными волосами.
- Дебил.
- Полудурок.
- Ноль без палочки.
- Жалкая посредственность.
- Маленький человек.
- Сморчок.
- Дохлятина.
- Похотливый вонючий козёл.
- Дегенерат.
- Выродок.
- Паразит на теле общества.
- Как собаке пятая нога.
- Гнида.
- Вошь.
- Бездарность.
- Тунеядец.
- Бестолочь.
- Индюк надутый.
- Дерьмо, короче, - подытожил Конневер.
- Да уж! - торжествующе сказал Крампфусс. - Поразительное единодушие, не правда ли? Но я хочу спросить вас, господа: неужели вы действительно будете его слушать? Такое ничтожество?
Ожидал он, понятное дело, громогласного "нет", однако ответ поставил его в тупик.
- Ну а как же? - пожал плечами Дунневрас. - Будем, конечно. Он же Дун Сотелейнен!
- Да, - согласился Гирвей. - Мы Дун Сотелейненов завсегда слушаем.
- Вот идиоты, - вздохнул Крампфусс. - Ладно, давайте послушаем. Говорите, Гиркас, только покороче.
И Гиркас поднялся на сцену, стал возле микрофона и заговорил - сперва тихо, затем громче:
- Я п- понимаю, - начал он ("Ага, я же говорил - заикаться будет!" - раздался голос с галёрки), - что едва ли заслуживаю право выступать в этом высоком собрании...
- Да ладно тебе, - оборвал его Конлик, вождь бомиев. - Здесь все свои, такие же дураки, как ты. Вон Дунсен мыло жрёт.
- Ага, - сказал Дунсен с набитым ртом. - Земляничное. Паршивое, кстати, сэкономили на ароматизаторах.
- Я хочу сказать, - продолжил Гиркас, когда конгарским вождям вынесли последнее предупреждение, - что я - человек, в общем- то, совершенно непримечательный, заурядный. Я - не смельчак, не герой, не бунтарь, да и оратором хорошим меня не назовёшь. Обычный человек - вот он я.
- Ну и что? - подал голос Марк Валлентайн, единоличный владелец фирмы "Сдобные крендели Матушки Бабблз".
- Ничего, - смутился Гиркас. - То есть, нет, совсем не ничего. Я хочу сказать...
- Взгляните на него, - раздался голос из зала. - Он хочет сказать!
Задние ряды грохнули смехом.
- Я хочу сказать, - Гиркас справился с волнением, - что я совсем не тот человек, которому положено было бы остановить Торакайскую Бойню...
- Тогда что ты тут делаешь? - другой голос, не менее ехидный.
- ... Я, грубо говоря, для этого лицом не вышел.
- Это уж точно! - сразу несколько выкриков.
- ... По правде говоря, я думаю, что это должен был сделать кто- нибудь из вас, - Гиркас сделал паузу и показал на первый ряд, где сидели члены Совета директоров Торакайской Бойни.
- Что? Что? В кого это он метит? - забурлил зал. А Гиркас продолжал:
- Да- да, именно вы должны были остановить Торакайскую Бойню, едва она началась! Почему? Да потому, что вы, в отличие от меня, умны, опытны, харизматичны! Вашему пониманию доступны такие вещи, до которых тупица, вроде меня, вовеки не додумается! У вас есть власть и умение убеждать других в своей правоте. Захоти вы остановить Торакайскую Бойню, она бы остановилась! Но вы не хотите - вы, лучшие люди нашего времени! Самые достойные, самые сильные и разумные... Что ж, если достойные люди ничего не желают делать, придётся что- то сделать мне, недостойному - Дун Сотелейнену, фигуре, которая, как я понял, в современном мире не имеет никакого значения. Когда мистер Крампфусс, председатель Совета Директоров, потребовал от меня поддержать Торакайскую Бойню, дать ей новый смысл, я отказался. Теперь, вероятно, вы желаете услышать от меня - почему. Так ведь?
- Ну да, - сказал Крампфусс. - Занятно будет послушать ваши аргументы. Мы с коллегами поспорили, что гуманизм, или человечность, вы упомянете не меньше десяти раз. Давайте, не разочаровывайте публику. А вы, - повернулся он к залу, - подбодрите его, что ли. Он для вас старается!
Реакция публики не заставила себя ждать. На Гиркаса обрушился шквал смеха, свиста и выкриков, а в середине этой бури родился жуткий в простоте и искренности лозунг: "Хотим войну!".
Ознакомительная версия.
