Меня слушали молча, внимательно, но равнодушно, словно все, что я говорил, не имело к ним отношения.
— Нам нужно топливо. Нам нужен провиант и запас воды. Как только мы подойдем к каботажным линиям, рир-локаторы засекут нас. Даже если этого не произойдет, во время атаки на транспортник он обязательно пошлет сигнал бедствия.
— Для того чтобы уничтожить транспортник, нужно не больше двух секунд. Никакой радист не успеет… — произнес волосатый детина из первого ряда.
Всмотревшись в него, я узнал Гринсона. Артиллериста, из-за которого мне пришлось самому сесть в боевую шлюпку. Видимо, он пользовался среди команды большим авторитетом, и потому я продолжил очень осторожно, внимательно наблюдая за его реакцией.
— Но ведь нам не надо его уничтожать. Я уже говорил: нам нужны вода, продовольствие, топливо. Для того чтобы получить их, надо захватить транспортник по возможности целым.
— Огнем наших пушек можно сбить все его антенны!
— Для передачи пакетного сигнала компьютеру нужно меньше секунды. Прежде чем вы сделаете второй выстрел, сообщение уже уйдет. И тогда у нас останется меньше часа времени, самое большее два, если эскадра выйдет из оверсайда не совсем точно. Но они наготове, они ждут этого сигнала, и значит, за час мы должны будем перегрузить на «Рендболл» все необходимое. Это на пределе наших возможностей. Но даже если мы уложимся в час — от преследования крейсеров нам не уйти. Они засекут нас своими рир-локаторами, они сядут нам на хвост, и, выходя из оверсайда, мы сразу же попадем под огневой залп. Или я неправ?
Тягостное молчание было ответом. Один Гринсон все еще не сдавался.
— Мы можем захватить какую-нибудь планетарную базу!
— Можем. Только там, скорей всего, не окажется нужного топлива, а сигнал все равно будет послан, и даже еще скорее.
Они возбужденно и недовольно зашумели. Я ждал, пока пройдет первый шок от моих сообщений, пока улягутся первые, самые бурные эмоции. Я все еще надеялся на то, что они сами, без моей подсказки придут к нужному решению. Не дождавшись, я вынужден был продолжить:
— Есть только одно место, где Комор никогда не сможет до нас добраться.
— Где же это? Где?! — послышались выкрики.
— Темная зона…
Наконец это слово было произнесено. Долгое мрачное молчание повисло в кают-компании. Слышно было, как жужжала под потолком разладившаяся световая панель.
— Темная зона — единственное место, куда флот Комора, после захвата транспортника, не захочет последовать за нами.
— Зачем? — Стрим смотрел на меня прищурившись, и впервые я заметил в его глазах искорки недоверия. Одно-единственное слово «зачем?» Я мог бы долго им рассказывать о том, что только там появится у нас реальный шанс выжить, уйдя от преследований Комора… Или, быть может, умереть? Никто ведь не возвращался из темных областей, чтобы рассказать о том, что в них происходит…
Нужно суметь сохранить столь желанную нам свободу… Они считали, что уже добились ее, но это была всего лишь иллюзия.
Секунду кают-компания молчала, ошарашенная моим предложением, а потом тишина взорвалась возгласами протеста, возмущения и недовольства. Первым начал, конечно, Стрим.
— Я слышал эту легенду. О темных областях сложено немало легенд, их еще никому не удалось проверить. И если ты решил погибнуть, это ведь еще не значит, что мы должны последовать за тобой.
В этот ответственный момент, когда большинство колебалось, но у меня все еще оставалась надежда переубедить их, к столу протиснулся человек. Я узнал его с первого взгляда и пожалел, что не вспомнил о нем до сих пор. Это был Ларсон, уполномоченный Тетрасоюза, навестивший меня во время ареста и предложивший сотрудничество. События развернулись так стремительно, что у меня не осталось времени выяснить, чем, собственно, он занимался на корабле все эти дни.
Повернувшись ко мне спиной, Ларсон начал говорить решительно и громко.
Опытный оратор, он прекрасно знал как завладеть вниманием аудитории.
— Братья-рабосты! Всю свою жизнь вы влачили жалкое, подневольное существование, вас преследовали, загоняли на рудники и в радиоактивные погреба кораблей!
И вот сегодня, когда у вас наконец появился шанс отомстить за все ненавистным эксплуататорам, бросить вызов проклятому всевластью Комора и получить то, что вы давно заслужили, появляется человек, зовущий вас за собой к гибели! Кто он, этот человек? Стоял ли он вместе с вами долгие радиоактивные вахты? Откуда он явился?
Что вы знаете о нем, и чего он, наконец, хочет?
Ответом Ларсону было долгое напряженное молчание. Он оказался неплохим демагогом. Шансы повернуть корабль в нужном направлении стремительно уменьшались.
На моложавом лице Ларсона, со сверкающими глазами фанатика, читалось искреннее негодование. По реакции команды я понял, что его слова достигли цели.
Нет ничего проще, чем заставить толпу поверить в предательство того, кто призывает людей делать неприятные для них вещи. Тем более если не говорить о предательстве прямо, а лишь намекнуть на него, предоставив возможность самим додумать остальное. Ларсон был не только демагогом, но и неплохим психологом.
Не знаю, что именно подсказало мне правильную линию поведения. Может быть, сильное возмущение. Но, скорее всего, надоело ощущать вокруг себя постоянный узел интриги, и я пошел напролом.
— А ведь мне ничего не стоило во время первой же вахты заложить в компьютер любой маршрут, и никто не мог мне помешать пропустить патрульные крейсеры вслед за «Рендболлом», вместо того, чтобы, рискуя жизнью, прикрывать вас.
Это было настолько очевидно, что мой противник растерялся. Пока он собирался с мыслями, я неожиданно спросил:
— А вы знаете, как избежать тех опасностей, о которых я говорил?
— У Тетрасоюза есть секретная база, полностью защищенная от посягательств Комора. Там нам обеспечат безопасность, создадут все условия и к тому же неплохо заплатят.
Кают-компания одобрительно зашумела. У Тетры здесь немало сторонников, недаром же она столь долго и тщательно готовилась к захвату корабля, и вдруг, в последний момент, я перехватил инициативу. Естественно, они старались взять реванш. Если сейчас я открыто буду настаивать на своем плане, меня вообще не допустят к управлению. При работающем компьютере они смогут обойтись без меня. К счастью, впереди еще немало сложностей, им не было никакого смысла вступать со мной в открытый конфликт. Мне нужно подождать, сделать вид, что я согласен с их предложением.
— Если, как вы говорите, ваша база надежно защищена от Комора, то, конечно, мы должны идти туда, — поддержал я Ларсона, сразу же разрядив обстановку. — Сколько до нее? Хватит ли у нас топлива?
— Сорок мегапарсеков.
— В таком случае, нам все равно сначала придется провести операцию по захвату транспорта. Топлива осталось всего на два броска, а это не больше десяти мегапарсеков.
— Будем готовить корабль к бою, — согласился Ларсон, и это означало, что мое не высказанное прямо предложение о перемирии принято и руководство кораблем по-прежнему остается пока за мной. Вот только появиться в рубке одному с этого момента мне будет трудновато…
— Итак, вы снова его упустили. — Шифт выловил тонкой серебряной ложечкой вишню из своего бокала, медленно ее разжевал и со вздохом откинулся в кресле.
Старость постепенно разъедала его жирное тело, притупляла желания и страсти. И только тщательно скрываемое властолюбие так и не смогла победить.
Адмирал флота Келиндер хоть и держался непринужденно, невольно отводил взгляд от этих непроницаемых, словно подернутых дымкой времени глаз, всегда невозмутимых и с виду таких равнодушных.
Приглашение на виллу Шифта могло означать все что угодно. Конец карьеры, например, или даже арест. У Келиндера был хорошо разработанный план, способный исправить положение, но он не спешил использовать свой главный козырь и потому лишь возразил:
— Это не совсем так. Мне доложили о смерти человека, который вас интересует.
Шифт поморщился:
— Слишком просто, чтобы быть правдой. Те, кто использует подобные штучки, не утруждают себя особой выдумкой. Почти каждое невыполненное задание заканчивается чьей-нибудь смертью. Иногда такие мертвецы появляются потом в самых неподходящих местах.
Адмирал побледнел от хорошо разыгранного негодования.
— Мое ведомство!..
— Не надо громких слов, — остановил его Шифт, поморщившись. — Лучше скажите, мой друг, что вы собираетесь делать с «Рендболлом»?
— Мы его захватим!
— Каким образом?
— Пошлем в район последнего контакта корабль-ловушку. На «Рендболле» очень мало топлива, и на одинокий транспорт, я думаю, они клюнут.
