– Я подожду.
– Но мы можем затратить несколько часов.
– Здесь есть кое-какие развлечения в расположенном неподалеку маленьком Городе Гаррибург.
– В таком случае, мы пошли, мадам.
Дэниел легко вышел из автокара, и Жискар последовал за ним. Был полдень, и яркое солнце отражалось в полированных частях тела Жискара.
– Любой признак мысленной активности, который ты заметишь, будет тем, что мы ищем, – сказал Дэниел. – Здесь на много километров вокруг нет никого другого.
– Ты уверен, что мы сможем остановить их, если найдем?
– Нет, друг Жискар, не уверен, но мы должны.
98
Ленуар Мандамус хмыкнул и, скупо улыбнувшись, посмотрел на Амадейро.
– Поразительно, – сказал он. – И более чем удовлетворительно.
Амадейро вытер лицо концом полотенца и спросил:
– Что это означает?
– Это означает, что все релейные станции в рабочем состоянии.
– Значит, вы можете приступить к усилению?
– Как только рассчитаю правильную концентрацию частиц.
– И долго это продлится?
– Минут пятнадцать. Может, тридцать.
Амадейро ждал, все более хмурясь, пока Мандамус не сказал:
– Все в порядке. Я хочу установить на произвольной шкале 2,72. Это даст нам полтора столетия, прежде чем высший уровень равновесия достигнет того, что будет поддерживаться без существенных изменений миллионы лет. При этом уровне Земля, в лучшем случае может иметь лишь несколько разбросанных групп людей в относительно мало радиоактивных районах. Нам останется только подождать полтора столетия, и дезорганизованные групп Поселенческих Миров станут нашей легкой добычей.
– Я не проживу еще полтора столетия, – сказал Амадейро.
– Сочувствую, сэр, – сухо ответил Мандамус, – но мы сейчас говорим об Авроре и Внешних Мирах. Появятся другие, которые возьмут на себя вашу задачу.
– Вы, например?
– Вы мне обещали главенство в Институте и, как вы знаете, я жаждал этого. С этой политической базы я могу надеяться стать когда-нибудь Председателем, и я поведу такую политику, которая обеспечит растворение анархических миров поселенцев.
– Приятно слышать. А что, если вы установите поток V-частиц, а кто-нибудь возьмет, да и понизит его еще на полтора столетия?
– Невозможно, сэр. Как только прибор включится, внутриатомный сдвиг застынет в этом положении. После этого процесс становится необратимым, что бы ни случилось. Все это место может испариться, а земная кора все равно будет медленно гореть. Полагаю, что можно построить целиком новую систему, если кто-то на Земле или из поселенцев смог бы сдублировать мою работу, но даже в этом случае доза радиоактивности только увеличится, но не уменьшится. Второй закон термодинамики присмотрит за этим.
– Мандамус, вы сказали, что жаждете быть Главой. Однако, это зависит от меня, значит, я и должен решать ЭТО дело…
– Нет, сэр, не вы, – холодно сказал Мандамус. – Детали этого процесса известны мне, а не вам. Эти детали закодированы в том месте, которого вы не найдете, и к тому же оно охраняется роботами, которые скорее уничтожат их, чем отдадут в ваши руки. Вы не можете повлиять на них, а я могу.
– Тем не менее, – сказал Амадейро, – вам очень важно будет получить мое одобрение. Если вы вырвете главенство из моих наделяющих рук каким бы то ни было способом, вы будете иметь постоянную оппозицию среди других членов Совета, что будет мешать вам все ваши десятилетия на этом посту. Вы хотите только титула Главы или возможности пользоваться всем, что связано с истинным лидерством?
– Разве сейчас время говорить о политике? Минуту назад вы рвали и метали, что я задержусь на пятнадцать минут над компьютером.
– Да, но сейчас мы говорим об установлении потока частиц. Вы хотите поставить его на 2,72 – что это за цифра? – а я гадаю, правильно ли это. Какой высший ряд вы можете установить?
– Шкала от нуля до двенадцати, но требуется 2,72и0,06, если вы желаете большой точности. На основании рапортов со всех четырнадцати реле, это даст нам промежуток на полтора столетия до равновесия.
– Но я думаю, что правильной цифрой будет двенадцать.
Мандамус с ужасом уставился на него.
– 12? Да вы понимаете, что это означает?
– Да. Это означает, что Земля станет радиоактивной для жизни через десять-двенадцать лет, и в этом процессе мы убьем несколько миллиардов землян.
– И развяжем войну с разъяренной федерацией поселенцев. Зачем вам эта резня?
– Повторяю вам: я не надеюсь прожить еще полтора столетия, но хочу при жизни увидеть уничтожение Земли.
– Но вы также обеспечите искалечение – это в лучшем случае – Авроры. Не может быть, чтобы вы говорили серьезно.
– Вполне серьезно. У меня два столетия поражения и унижения.
– Их принесли вам Хэн Фастальф и Жискар, но не Земля.
– Нет, их принес землянин Илия Бейли.
– Он умер более полутора столетий назад. Чего стоит момент мести давно умершему человеку?
– Я не хочу спорить об этом. Я сделаю вам предложение: главенство немедленно. Как только мы вернемся на Аврору, я уйду со своего поста и назначу вас на свое место.
– Нет. Я не хочу главенства на таких условиях. Смерть миллиардов!
– Миллиардов ЗЕМЛЯН. Ну, тогда я не могу доверить вам действие. Покажите мне – МНЕ – как включить контрольный прибор, и я возьму всю ответственность на себя. Но все равно по возвращении я уйду со своего поста и отдам его вам.
– Нет. Это все равно будет означать смерть миллиардов и, кто знает, скольких миллионов космонитов. Доктор Амадейро, поймите, пожалуйста, что я ни в коем случае не сделаю этого, а вы без меня не сможете сделать. Механизм включается отпечатком пальца моей руки.
– Я прошу вас.
– Вы не в своем уме, если просите, несмотря на то, что я вам сказал.
– Это, Мандамус, ваше личное мнение. Я не настолько безумен, чтобы не сообразить разослать всех здешних роботов по разным местам. Мы с вами здесь одни.
Мандамус приподнял в оскале уголок верхней губы.
– И чем же вы намерены угрожать мне? Не собираетесь ли вы убить меня, пока нет роботов, могущих остановить вас?
– Да, Мандамус, вообще-то могу, если захочу, – Амадейро извлек из кармана бластер. – На Земле такие вещи добыть трудно, но возможно, если хорошо заплатить. И я умею им пользоваться. Уж поверьте, если я скажу, что прострелю вам голову с большой охотой, если вы не приложите свой большой палец к контакту и не позволите мне поставить шкалу на 12.
– Не посмеете. Если я умру, как вы включите прибор?
– Вы что, идиот? Если я пробью вам голову, ваш палец останется невредимым. Некоторое время в нем даже останется горячая кровь. Вот я им и воспользуюсь. Я предпочел бы, чтобы вы остались в живых, потому что утомительно будет объяснять на Авроре вашу смерть, но я как-нибудь вытерплю. Так вот, даю вам тридцать секунд на размышление. Если будете сотрудничать, я немедленно отдаю вам пост Главы Института, нет – все будет так, как я хочу, а вы умрете. Начинаю: один, два, три…
