— Подонок! — раздался голос Торна, перекричавшего треск разрядов статического электричества в динамиках интеркома.
Спаркинд выстрелил. Протонный луч ударил по Творцу и, пронзив его насквозь, вышел с другой стороны и рассеялся. Творец отпрянул назад, и с его челюстей сорвался сноп белого свечения, свечение подлетело к англичанину и окутало его. Несколько мгновений казалось, будто Торн сражается со светящимися змеями, а потом его отшвырнуло назад, будто некая сила наконец сконцентрировалась для удара. Сенто и Эйден выстрелили почти одновременно и получили в ответ два луча света разных оттенков, после чего андроиды весьма неизящно стукнулись о землю ягодицами. Творец навис над Кормаком, и тот навел на него оружие.
Неожиданно над их головами промчался антигравомобиль. Машина сделала круг и вернулась. Крыша кабины была сорвана, внутри сидели дракониды. Один из них палил из лазерного карабина. Внутри тела Творца засверкали алые блестки, но в целом все осталось без изменений. Антиграв на большой скорости промчался мимо и на этот раз не развернулся. Творец издал звук, похожий на тот, который слышится при шквалистом ветре. Проводив ATM взглядом, он вновь вернул свое внимание к Кормаку.
Ян наклонился и положил оружие на землю. Он физически ощущал бушующую в этом теле энергию, невидимая сила давила на его лицо, сжимала кости. По краям челюстей Творца появились стеклянные жвала. Настоящее жерло ада!
И снова лазерные лучи ударили по стеклянному телу, и снова замерцали внутри искорки — это вернулись дракониды. Антигравомобиль заложил вираж. Творец опять словно бы дохнул ветром, но теперь Кормаку в этом звуке послышалась нотка злости. Из пасти странного существа вылетело пламя и ударило по ATM. Машина содрогнулась, сверху посыпались ее обломки. Потом антиграв опять дрогнул, под капотом что-то взорвалось. Оставляя позади себя хвост черного дыма, машина спикировала вниз и в конце концов рухнула на землю посреди леса к северу от развалин. Творец повернул голову и вновь уставился на Кормака. Его стеклянные жвала смыкались и размыкались, словно бы в нерешительности или в раздумье. Затем, в порыве мощи и света, он взмыл в небо, на мгновение повис на месте и стрелой метнулся в гущу леса.
— О Господи! Боже мой!
— Полковник, сэр, пожалуйста, ответьте. Какая-то тварь…
— Какого черта?
— Ты только глянь!
— Заткнись, Гофф! Полковник! Полковник?
Ян не хотел отзываться. Ему мешали эти визгливые человеческие голоса, хотелось сохранить образовавшееся затишье. Он стоял не двигаясь, и мало-помалу к нему возвращалось чувство долга. Он тяжело вздохнул.
— Кормак на связи.
— Сэр, только что в лесу рухнул ATM, а потом тварь… свет… не поймешь… В общем, она спикировала туда же, куда АГМ.
— Что происходит в данный момент?
— Деревья… горят… Нет, оно возвращается.
Кормак всмотрелся вдаль и увидел, как Творец поднимается в небо, держа в лапах драконидов. На фоне его фантастически светящегося тела они казались черными, почти обугленными. А потом вдруг Творец превратился в искрящуюся торпеду, силуэт его тела замерцал, крылья-паруса поймали восходящий поток воздуха, и очень скоро осталась видна только искорка на восточном горизонте.
Стоило только взглянуть на запыленный корпус шаттла, и сразу стало ясно, что антигравитационного двигателя у него нет. Посередине располагался приплюснутый цилиндр, заканчивающийся цельным чейнглассовым колпаком кокпита. По обе стороны от кокпита крепились ионные двигатели. Вторая пара таких двигателей выступала вперед под стабилизатором на манер здоровенного руля. Каждый из четырех двигателей представлял собой обрубленный зарешеченный шар. Эти шары могли независимо поворачиваться, и при этом обеспечивали движение вперед и назад, но не «лицом» друг к другу. Шаттл вполне мог быть заправлен топливом; вероятно, в рабочем состоянии находился его маленький «токомак» — Джарвеллис этого не знала.
Судно стояло на палубе небольшого отсека, двери перед ним были открыты, за ними была видна дута наружной обшивки станции. Десять метров в полном вакууме. Для космоадаптов это, наверное, особых сложностей не представляло. Возможно, и у нее могло получиться. Но сколько времени открывается люк с этой стороны? А люк шаттла? Есть ли внутри воздух, пригодный для дыхания?
Джарвеллис отодвинулась от дверей и огляделась по сторонам. Обшарпанного вида коридор огибал отсек по дуге, позади располагалось несколько дверей. Она попытала счастья с одной дверью и на этот раз нажала на верную клавишу. Дверь с негромким скрежетом отползла в сторону, за ней оказалась каюта в форме клина, совершенно пустая. В пятой по счету комнате Джарвеллис обнаружила шкафы и вскоре осматривала скафандр, по сравнению с которым тот, который она хранила на борту «Лирика», выглядел подлинным произведением искусства. Его венчал шаровидный шлем из поцарапанного плексигласа — следовательно, шлем был хрупкий, бьющийся. Сам скафандр был изготовлен из нескольких слоев ткани — и это была именно ткань, ни брони, ни самогерметизирующейся подкладки! Воздух внутрь скафандра подавался из крепящегося снаружи баллона через хлипкую на вид трубку, вставленную в кольцо на шейной муфте. Женщина смахнула пыль со старинного цифрового табло и увидела, что воздух в баллоне есть, хотя что именно обозначали показатели — давление внутри скафандра или то, на сколько времени хватит запаса воздуха, понять было трудно.
Она с трудом влезла в скафандр, зажала шлем под мышкой и направилась к шлюзовой камере. Внутренняя крышка — здоровенная конструкция, подвешенная на петлях, — открылась на удивление бесшумно. А когда Джарвеллис вошла внутрь, то услышала голос Талла из динамика.
— Это вы в шлюзовой камере, капитан Джарвеллис?
Зачем отвечать? Она надела шлем и прикрутила его. Возможно, герметичность была нарушена. Возможно, наоборот — скафандр мог обеспечить герметику столько времени, сколько нужно. Джарвеллис открыла клапан баллона с воздухом и услышала свист воздуха. Он вполне годился для дыхания, от него лишь немного попахивало затхлостью.
— Капитан, пожалуйста, выходите из этой камеры. Мало что из оборудования, которое там находится, пребывает в рабочем состоянии. Вы можете погибнуть… О, я вижу… Я бы не советовал вам пытаться воспользоваться этим шаттлом. У него нет антигравитационного двигателя, понимаете? А эти ионные дви… вы… с. ш…
Наружный люк оказался диафрагмальным. Он открылся бесшумно, но потому, что теперь в отсеке не осталось воздуха, в котором бы мог распространяться звук. Отлично. Теперь не будет слышен голос космоадапта.
