Анка обернулась, чтобы спросить, как же они поедут по бритвенному лезвию, но спрашивать уже было не у кого. Змеиный храм как сквозь землю провалился, на его месте пышным багрянцем распускались кусты шиповника, дорожки заросли колючками, вместо сказочных лужаек торчали голые неприветливые валуны. Соленый ветер толкнул в спину, дремотная тишина рассыпалась со звуком бьющихся елочных шаров, в барабанные перепонки ударил рев прибоя.
— Анка-а! Аа-анна! Мы здесь!
Младшая сморгнула: в глаз как будто попала соринка. И сразу все пропало. Позади неровной грядой поднимались холмы со сторожками пастухов, дюжиной дымных столбов коптил небо брох баронессы Ке.
Они ждали ее на тропе. Бернар, тетя Берта и Саня. У дяди Сани было черное лицо. Чуть поодаль — Его ученость, посланец короля пикси и барон Ке. И потрясающие, ртутно-неуловимые кони. Как так получилось, Младшая понятия не имела и не собиралась на эту тему ломать голову. Жрецы Змеиного храма поступали так, как им хотелось.
Пыльная тропа здесь походила на широкий проезжий тракт. Она взбегала на ближайший холм и терялась в сером мареве. Оранжевая луна готовилась сменить солнце, вечер уже выставил своих караульных — длинные тени.
С Серых пустошей налетал теплый, сладковатый ветерок.
— Анечка! — Бернар вручил поводья Сане и почти бегом кинулся ей навстречу. — Они выпустили тебя! Как здорово! Эй, они выпустили нас!
Внутри у Младшей что-то свернулось и развернулось, словно с щелканьем распустился целый куст клейких зеленых почек.
— А меня никто и не держал, — рассмеялась она. — Мы чуть-чуть поговорили, и Гость Сеахл показал мне мост. Вот и все.
Она пыталась сдержать глупую ухмылку, но та упрямо растекалась до самых ушей. Все-таки он волновался! Он психовал из-за нее! Урр-ра!
— Ничего себе «чуть-чуть»! — Бернар подлетел, запыхавшись, схватил ее ладони в свои. — Мы тебя ждем тут целую ночь! А что... что они сделали с Марией?
— Целую ночь?!
— Но ты... ты пробыла в храме не меньше семи часов! — Он отступил на шаг, тревожно обшаривая глазами ее зеленое платье, волосы и руки. Он снял с ее спины несколько колючек репейника, помог отряхнуться, помог спуститься с кочки, на которой она застряла. Анка купалась в его заботе, в его глазах. Он снова был прежним, милый, милый Бернар!
— Ты вернула нас на Пыльную тропу!
Ласковый, веселый, предупредительный. Такой родной, такой близкий. Именно такой, каким он встретил ее, проснувшуюся после реанимации.
— Дело же не во мне, — заупрямилась Анка, — Все дело в Марии, раз она согласилась остаться. Она сказала, что останется в храме, лишь бы мы закончили дело. Ее никто не обижает, она сейчас спит. А мне всего лишь показали мост.
— Показали мост? — покачал головой Бернар. — И ты говоришь об этом «всего лишь»? Если бы ты не понравилась жрецам, мы искали бы мост всю жизнь.
— О чем он спрашивал тебя?
Анка задумалась. Ей показалось очень странным, что она никак не может вспомнить черт лица Гостя Сеахла.
— Что он спрашивал? — Они окружили ее втроем. Ее друзья. Почти семья. — О чем вы говорили?
— По меркам Изнанки, это невиданная честь.
— Вашу беседу надо непременно записать.
— Да мы почти и не говорили, — с неловкостью призналась Младшая. — Минут десять, или даже меньше. Гость Сеахл извинился...
— Извинился?! За что?
— Подумай хорошенько, — мягко сказала тетя Берта. — Друид не мог извиняться. Если ты вспомнишь, то окажешь услугу нашим друзьям, живущим здесь постоянно.
Стало очень тихо. Младшая слышала, как нервно переступают копытами волшебные кони, как с ласковым шорохом оседают на булыжнике тропы хлопья серого пепла, прилетавшие из Серых пустошей. В мешке у дяди Сани тикали цайтмессеры. Далеко-далеко, на юго-востоке, внизу, под слоем камня, пенился и вздыхал пролиз. Анка задрала голову и еще раз, прищурившись, оглядела Хрустальный мост. Горбатая переливчатая радуга никуда не делась, все так же висела над пучиной, одним концом упираясь в ближайший утес, а другим — теряясь в рыхлых облаках. Пыльная тропа заканчивалась там, где вздрагивало и слегка звенело на ветру лезвие моста, Два солнца кружили над Изнанкой, подсвечивая небо немыслимым сочетанием охряных, индиговых и багровых тонов.
Это было так здорово! Никто, кроме нее, не видел моста, а она видела, и всегда теперь будет знать, в какую сторону идти!
— Я вспомнила, — улыбнулась Анка. — Конечно же, я вспомнила, просто вначале запуталась. Гость Сеахл напомнил мне то, что я давно забыла. Из-за того, что эти кони такие быстрые, мы не заехали в гости к Его учености. И Его ученость не переделал мою эту... как ее...
— ДНК? — осипшим голосом спросил Бернар.
— Ага, только он сказал — «кислоту». Гость Сеахл сказал, что поможет мне стать полноценной фэйри в любой момент, пока я в Изнанке. Стоит только попросить.
— И что... что ты ему ответила? — Бернар смотрел на нее умоляюще.
Младшая потрепала по холке своего коня, сунула ногу в стремя, одним толчком угнездилась в высоком седле. Ветер пел в ее волосах, оба солнца смеялись, и Младшая невольно рассмеялась в ответ.
— Я ответила, что подумаю над его предложением.
Анка дала шенкеля. Раскаленный жеребец всхрапнул, взвился на дыбы и первым скакнул навстречу пеплу Серых пустошей. Младшей не было страшно. Где-то далеко, за краем вставшей на дыбы Англии, ждала ее русская Изнанка.
Конец третьей книги
Краткий глоссарий, поясняющий первые две книги цикла
1. Люди Атласа — потомки древнего народа Атлантиды, дожившие до наших дней благодаря биологическим передвижным машинам, омолаживающим организм. Средняя продолжительность жизни у членов Коллегии — 700 лет. Рассеявшись по свету, они сохраняют относительное этническое единство, сообща занимаются крупным бизнесом и поддерживают режим строгой секретности вокруг выпасов своих биороботов.
2. Тхол — боевое скоростное судно древних атлантов. Способно одинаково успешно передвигаться, питаться и вести боевые действия в воздухе, под водой и в безвоздушном пространстве. Требует большого количества органической пищи, владеет самыми совершенными системами вооружений, недоступными современным державам. На Земле в распоряжении атлантов, сохранилось несколько штук Тхолов разных модификаций.
3. Эхус — сухопутная передвижная реанимация атлантов, имеет две закрывающиеся пазухи на спине, куда на несколько недель укладывают человека в целях полного обновления организма. Нахождение в Эхусе дает как минимум 20 лет жизни.
4. Наездники, пастухи и реаниматоры — три основные профессиональные группы, на которых делится Коллегия Атласа. Маркус — реаниматор, Лукас — пастух, Мария — боевой наездник.
