Выплыв на ходулях из болотного тумана, он обошел хижины. Пустыми глазами из обвисшей кожи лица оглядывал он перепуганных узников. Они пятились и глядели на него в ответ безумными от страха глазами.
Потом он проплыл к плацу для построений и остановился в центре раскисшей площадки.
В лагере висела такая тишина, что слышно было, как стучит дождь по верхним листьям крон и как вздыхают укрывшиеся на болоте огры. Боясь показаться на глаза, они притворялись, будто ищут следы на болотных тропах и в трясинах.
Только Вороний Хлыст решился выйти вперед, тяжело опираясь на янтарный посох. Он поспешно вынырнул из болотного туннеля, где произошло нападение. Там он с тревогой ждал возвращения нескольких змеедемонов, которых он разослал в разные стороны над болотом. В ужасе он даже молился Безымянному, чтобы демоны вернулись с беглецами в щупальцах до прибытия колдуна. Теперь, поспешая к болтающейся коже, растянутой между ходулями, он сквозь зубы цедил проклятия Безымянному.
Надсмотрщик откинул капюшон и обратил к Ралли-Фаджу два подбитых глаза.
- О мощный колдун, сжалься над этой несчастной Вороной!
- Кто с-сбежал?
- Дворняга-философ Бульдог! - с резким отвращением ответил Вороний Хлыст. - И его служанка Тиви.
- Рас-скажи мне о них.
Вороний Хлыст втянул голову в плечи и с жалким усердием пожирал глазами висящую над ним человеческую кожу.
- Он - вор из Заксара. Она - фабричная нищенка. Бродяги из сточной канавы. Никому не нужные.
- Они кому-то были дос-статочно нужны, чтобы ос-свобождать их с-с великим рис-ском. - Голубая искра вылетела из колдуна и коротко кувыркнулась в воздухе. Как-то это все связано с появлением Дрива, в этом Ралли-Фадж был уверен. Но как? - Кто их взял?
- Я не знаю, - испуганно выговорил надсмотрщик и заскулил. - Было темно. Бульдог ударил меня между глаз.
Растянутая кожа молчала, как неодушевленный предмет. Но внутри нее Ралли-Фадж дрожал от ярости и страха. Что-то происходило чудовищно опасное, в этом он был уверен. Но что? Неведение доводило его до бешенства, особенно когда он с холодным ужасом думал, какой на него обрушится гнев, когда о случившемся станет известно Врэту.
"Если мне предстоит погибнуть из-за идиотов огров и зверечеловека, произнес про себя колдун, вперившись в скорчившегося Вороньего Хлыста, - то этот олух пойдет в ад раньше меня!"
Вороний Хлыст точно прочел мысль Ралли-Фаджа и поднял посох в дрожащей руке, проливая слезы.
- Молю тебя, великий колдун, сжалься над этой перепутанной Вороной!
- В мире змеедемонов ты молиш-шь о жалос-сти? - Зеленые пятна плесени на бескостном лице Ралли-Фаджа налились зловещей синевой. - Ты не стоиш-шь человечнос-сти, на которую претендуеш-шь, животное!
- Нет! - завопил Вороний Хлыст, предчувствуя, что сейчас произойдет. Он махнул посохом в сторону колдуна на ходулях, и большой жезл расплескался грязной водой, наткнувшись на черную магию, наполнявшую Ралли-Фаджа.
Надсмотрщик попятился, пораженный силой, которая превратила Чарм в воду. С жалким ужасом он пялился на стоящее перед ним существо, раскрывая рот, чтобы еще раз взмолиться о жизни. Но во рту у него был птичий язык, и раздалось только карканье вороны.
Вороний Хлыст повернулся бежать, и ноги под ним разошлись когтями на концах. Руки взмахнули крыльями. Туловище сжалось, голова ссохлась до птичьей.
Птица полетела к ограде лагеря и опустилась на сук резинового дерева. Голова ее была повернута боком, и черная бусина глаза внимательно смотрела на колдуна. Потом ворона победно каркнула и расправила крылья.
Не успела она взлететь, как блестящая листва резинового дерева с шумом разлетелась, и обезьяна-стервятник схватила птицу за крыло. Ворона шумно забила крыльями, пытаясь вырваться. С визгом обнажив клыки, обезьяна разорвала орущую птицу на части. Взлетел клубок перьев, плеснула клейкая жидкость.
Довольный Ралли-Фадж занялся ограми. Из его голой кожи выступил зеленый туман. Он собрался лужицей внизу, где воткнулись в грязь острые концы ходулей. На ее поверхности вздулись пузыри и застыли сукровистыми волдырями.
Колдун напитал свою ярость этой эманацией и вылепил из нее призраков. Они поднялись, согбенные, как обезьяны, вместо рук у них висели пучки парализующих щупалец. Прозрачные лица, бледные, покрытые рябью, как старая фата, обнажали шила клыков и мускулистые челюсти. Призраки бесновались, их лица расплывались как дым.
Когда призраки достигли размера огров, Ралли-Фадж отпустил их на свободу. Они бросились в болота на полупрозрачных ногах колышущегося пара. Казалось, в них слишком мало субстанции, чтобы они долго просуществовали, но листва перед ними рвалась в клочья.
Им придавал силу отчаянный гнев колдуна. Почти сразу послышались отчаянные вопли. Через миг из подлеска вылезли куски разорванного огра и поползли к центру плаца, будто их тащила армия муравьев. Окровавленный горб, две оторванные руки и массивная голова с меховой гривой и скукоженным лицом с вытаращенными в смертной муке глазами выползли на плац в клубах эктоплазмы. Голова растворилась в воздухе, оставив отрубленные куски шипеть под дождем.
Призраки убили троих огров среди болот и еще двух, которые были оглушены выстрелами. Те валялись в полусознании в древесных хижинах, когда на них налетели призраки, и предсмертные вопли разнеслись сиреной по всем болотам. Когда изрубленные куски упали с деревьев и выползли на плац в улитках зеленого дыма, колдун прекратил истребление. Гнев его улегся - к тому же огры были нужны, чтобы управлять лагерем.
Повернувшись спиной к следам бойни, он вышел сквозь бамбуковые ворота на болотную дорогу, где случился побег. Из густых вечнозеленых зарослей рядом с тропой поднялся змее демон.
- На воде не осталось следов, - сообщил он. - Суша слишком широка. Нужно позвать еще братьев.
- Нет, больше братьев звать нельзя, - твердо ответил Ралли-Фадж. - Ему нужно было время, чтобы оценить, что тут происходит, на этом болоте. Поскольку как-то это касалось герцога, он чувствовал необходимость информировать Худр'Вра немедленно, пока тот не узнал от своих змеедемонов. И все же колдун колебался.
Далеким зрением Ралли-Фадж видел Поезд Боли, дергающийся рывками. Он почти слышал вопли Рики и Дрива, отдающиеся эхом. Врэт был счастлив.
"И зачем сейчас беспокоить Властелина Тьмы? - подумал колдун. - Пока он получает удовольствие, я выслежу его врагов. Я найду Тиви и Бульдога и тех, кто их освободил. Угрозу я обращу себе во благо".
Тех немногих змеедемонов, что заняты в поисках, надо держать на этом задании и дальше, решил колдун, возвращаясь в лагерь. А огры - эти не посмеют его выдать после сегодняшней казни.
