— Господи… Что я несу… Извините.
— Я правильно вас понял? — вздохнул Жилин. — Относительно мотива преступления.
— Вы меня правильно поняли…
Машина затормозила перед светофором, и водитель сказал:
— Здесь я сворачиваю вправо, а вам две квартала вперед.
— Знаю, спасибо, — Жилин распрощался с программистом, поблагодарил майора Кармагина и вылез из машины.
Подходя к зданию Гидрометцентра, он уже примерно знал, о чем будет спрашивать. Все равно работа выглядела неподъемной, но другого выхода не было.
Геннадий Степанович Положенцев, начальник отдела кадров, встретил следователя настороженно.
— А что, собственно, случилось? — спросил он, повертев в руке удостоверение Жилина. — Кто-то надебоширил? Так это не ко мне.
— Я вообще не лично к вам, — пояснил Жилин. — Вы ведь не знаете всех сотрудников, их слишком много?
— Память у меня хорошая, но не всеобъемлющая, — заявил Положенцев. — Кого принимал на работу лично, тех помню. Директор наш, к примеру, Алексей Германович. Он пришел к нам в восемьдесят шестом, а я, извините, тут сижу с семьдесят первого. Со времен застоя, хе-хе. Монстр, так сказать.
— Хорошо сохранились, — вежливо улыбнулся Жилин. Времени у него не было, но приходилось подыгрывать кадровику, чтобы впоследствии не возникло проблем.
— Да уж… — согласился Положенцев. — Так что все-таки все интересует?
— База данных на сотрудников, — сказал Жилин. — Сугубо формальные сведения. Ничего такого, что могло бы кого-то скомпрометировать.
— База данных, — сухо сказал Положенцев, — как раз и является секретной информацией. Как в исповедальне. У вас есть предписание?
— Нет, — признался Жилин. — Но вы же понимаете… Я могу его получить. Это отнимет время и ухудшит наши с вами отношения. Дело, которое я веду, к вашим сотрудникам отношения не имеет, можете не волноваться.
— Тогда для чего…
— Все расскажу после того, как вы мне разрешите ознакомиться с банком данных, — твердо сказал Жилин. — Все и еще кое-что впридачу.
Заинтересовал. Положенцев понимающе кивнул и сделал вид, что раздумывает.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Поднимитесь в двести вторую комнату, спросите Ольгу Перфильеву. Я ее предупрежу. А после возвращайтесь, я здесь до конца рабочего дня.
Он действительно надеялся на интересный рассказ.
Несколько минут спустя Жилин стоял за спиной девушки, которая быстро набирала какой-то текст на клавиатуре компьютера, и говорил:
— Вас зовут Ольга Перфильева, верно?
Девушка кивнула, не оборачиваясь.
— Я следователь Московской прокуратуры Жилин, вот мое удостоверение.
Он открыл книжечку и положил ее рядом с пультом, но Перфильева даже головы не повернула, Жилин так и не понял, увидела она его фамилию или ей было все равно.
— Геннадий Степанович звонил мне, — сказала Перфильева, не переставая стучать по клавишам, — сказал, что я должна оказать вам всяческое содействие. Что значит «всяческое»?
— Вы отвечаете за кадры? — поинтересовался Жилин.
— За кадры отвечает Геннадий Степанович, — поправила Ольга, — я отвечаю за банк данных.
— Это меня и интересует, — разговаривать, не видя лица собеседника и не зная, слышит ли он обращенные к нему слова, было неприятно, Жилин раздражался, но приходилось принимать правила игры. — Меня интересует для начала, сколько иностранцев работает в центре.
— Для начала? — удивилась Перфильева. — Геннадий Степанович сказал, что следователь задаст пару вопросов.
— Так сколько все-таки?
— Минуту, — пробормотала девушка, набрала какие-то команды, отчего на экране запрыгали, будто зайцы, окна, окрашенные в разные цвета, а потом все успокоилось, возникло меню, в котором даже Жилин, возможно, сумел бы разобраться, будь у него достаточно времени, и Перфильева наконец обернулась.
— Чего вы стоите? — удивилась она. — Садитесь, вот стул. Что конкретно вас интересует?
— Я же сказал, — Жилин начал терять перпение. — Сколько иностранцев работает в Гидрометцентре?
Несколько нажатий на клавиши, и Перфильева сказала коротко:
— Ни одного.
Так. Полный прокол. Чепуху спорол этот Мухин. Придется начинать сначала.
— Но если вас интересуют не только штатные сотрудники… — Перфильева отвернулась от Жилина, собираясь вернуться к прерванному занятию.
— То есть? — насторожился следователь. — У вас работают нештатники?
— Две категории, — Перфильева ткнула пальцем в экран. — Стажеры из трех университетов и контрактники, работающие по временным договорам.
— Сколько и откуда? — нетерпеливо спросил Жилин.
— Сейчас… Восемнадцать стажеров, университеты Стенфорд, Пайкс и Северная Каролина. И семеро работают по контрактам. Двое от Европейского космического агентства и пятеро японцев из Токийского метеоцентра.
— Японцы не нужны, — предвкушая возможную победу, пробормотал Жилин. — Стажеров пока тоже оставим в покое. Кто эти двое из ЕКА?
— Минуту, — новая серия ударов по клавишам, и Перфильева сказала: — Оскар Бреннер и Абдулвахаб Аль-Барауи.
— Бреннер… Немец? — Бреннер Жилина не интересовал, но начал он именно с этого имени.
— Да, вам нужны краткие сведения или полная рабочая карта?
— Полная карта — это много?
— Какая разница? — нетерпеливо сказала Перфильева. — Я распечатаю, и разбирайтесь сами. Или дам в файле, распечатайте у себя.
— Нет, — решил Жилин. — Давайте так. Сделайте два варианта — краткий и полный. Это возможно?
— Пожалуйста, — равнодушно сказала Перфильева. — По Бреннеру или по обоим?
— Давайте по обоим.
Через четверть часа, сложив в папку около полусотни листов, Жилин вышел из лифта в холл с витражами, изображавшими грозовые облака, и направился в угол, где стояли несколько стульев. Отодвинув один из них к широкому окну, Жилин уселся и принялся просматривать личные дела. Бреннер на сканированной фотографии выглядел солидным мужчиной лет сорока пяти, лысым и широколицым, типичный немец, совершенно не тот тип. Аль-Барауи оказался относительно молодым человеком, тридцать два года, это был именно тот, о ком говорил Мухин, тут не могло возникнуть даже сомнений. Длинное лицо, усики, действительно похож на кавказца, хотя явно не на грузина, не тот тип.
Повезло, — подумал Жилин. Могло ведь тут быть два десятка контрактников из арабских стран, и что тогда?
Кто этот Аль-Барауи и как оказался в ЕКА? Жилин медленно перелистывал страницы, обращая внимание только на детали, которые, по его мнению, могли пригодиться для следствия. Поскольку он не знал толком, что, собственно, могло пригодиться, то, как ему казалось, взгляд скользил по строчкам причудливым образом, рисуя странную картину.
«Абдулвахаб Аль-Барауи, родился в 1969 году в Дар эс-Саламе («Это где? — подумал Жилин. — Кажется, Саудовская Аравия. Или Кувейт? Черт, нужно лучше знать географию!»). О родителях — ни слова. Действительно, кому они нужны, родители? С другой стороны, наверное, не бедные люди, если сумели отправить сына учиться в один из колледжей Лондона. Престижный колледж или нет, из текста, опять же, понять невозможно, но, вероятно, не из самых плохих, потому что, закончив учебу, этот Абдулвахаб сумел попасть в университет Итон. Не из самых престижных, это, по крайней мере, Жилин знал точно, но и не из худших в Англии. Учился на компьютерном отделении, каковое и закончил в 1993 году. Вернулся домой, в Саудовскую Аравию («Ага, — отметил Жилин с удовольствием, — значит, я не ошибся!»), где работал в местной метеослужбе, занимался программным обеспечением. Должно быть, проявил себя с лучшей стороны, потому что был отправлен на стажировку в Мюнхен, в Европейское космической агентство, где изучал методику анализа информации, поступающей с метеорологических спутников. Работал в ЕКА с 1995 по 1999 годы, после чего — в августе 2000 — был прикомандирован к Российскому Гидрометцентру в качестве стажера-наблюдателя от ЕКА в рамках программы обмена учеными.
Замечательно. Почему бы хорошему, судя по всему, программисту из ЕКА не консультироваться с замечательным российским программистом? Почему бы ему не заказать российскому программисту…
