Подходило время обеда. Представив, что мне придётся сидеть за одним столом с Виктором Ивановичем, я почувствовала, что аппетит у меня начинает пропадать. Он – довольно странный человек и совершает поступки, которые я не совсем понимаю. Как он тогда сказал? Что, пока я здесь, может меня более-менее контролировать. В каком смысле? Может он собирается следить за мной?
На обед я всё-таки пошла, и всё время просидела тихонько, словно нашкодивший котёнок, боясь даже поднять глаза от тарелки. Я даже не очень возмутилась тем, что тётя Анфиса попросила меня помыть посуду. Августа и Фердинанд убежали к себе в комнату, сказали, что им нужно делать уроки.
Мне помогал Мишель.
Каждый раз, когда я сталкиваюсь с какой-нибудь хозяйственной мелочью, мне кажется, что больше меня ничего уже не удивит, и каждый раз я ошибаюсь. Очистка посуды от остатков пищи в наполненном тёплой водой тазике произвело на меня неизгладимое впечатление, наверное, даже больше, чем вчерашняя чистка картошки.
– И мы из этих тарелок будем есть за ужином? – Уточнила я, втайне надеясь, что получу отрицательный ответ.
– Ага. А что? Вы на земле как-то по-другому моете посуду?
– Мы её вообще не моем.
– Это как? – Мишель чуть не уронил поднос со стаканами.
– Мы её кладём в шкаф, там она сама очищается ультразвуком. Через минуту – вся посуда как будто только что с завода.
Мальчик завистливо вздохнул.
– Ты не представляешь, как мне хочется хотя бы одним глазком взглянуть, как вы там на Земле живёте.
– Я тебе обязательно это устрою, – пообещала я. – Вот только вся эта петрушка со "Галактическим кредитом" закончится, я приеду домой – и тут же тебя в гости позову.
– Ты моих родителей не знаешь, – огорчился Мишель. – Они ни за что не согласятся. Я в позапрошлом году в детский лагерь на Альцион-9 хотел съездить, мне пришлось их чуть ли не месяц уговаривать.
– Как же они тебя СЮДА отпускают? – Не смогла не удивиться я.
– Здесь много взрослых, и они все за мной смотрят… Это родители так думают, – поспешил добавить Мишель.
– Я вас всех позову, – решила я. – И тебя, и всех родителей, и родственников, на целое лето, или когда тут у вас каникулы.
– А у тебя дома места хватит?
Я внимательно взглянула на собеседника.
Нет, поняла я, не издевается.
Он и в самом деле не понимает, что это значит – быть дочерью Сенатора Земли – главного Навигатора планеты. Наивность мальчика меня умиляла.
– У меня дома хватит места на всю вашу деревню. И ещё на пару таких же населённых пунктов останется.
– Что – правда?!
– Правда.
– Только не думай, что я тебе помогаю из-за этого.
– Не думаю, не волнуйся.
Мы продолжили чистить картошку, думая каждый о своём.
– Мишутка, мне позарез нужно узнать биографию Виктора Ивановича, – наконец, сказала я, придя к определённым умозаключениям, – во всех её неприглядных подробностях.
– Зачем тебе это?
– Думаешь, я слишком любопытна?
– Точно! – Согласился мальчик.
– Он знает про меня слишком много такого, что больше никто не должен знать. Он пока ещё не делает мне ничего плохого, но, думаю, это когда-нибудь произойдёт. И мне тоже нужен на него компромат. Надо же мне как-то, в конце-концов с ним воевать. Не морду же человеку бить – я культурная. Буду действовать цивильными методами.
– Ты так уж уверена, что все эти подробности будут на самом деле неприглядными?
– Просто так человек с Земли не будет скрываться на захолустной планете у полузнакомых людей. По себе знаю!
– Ну, если так…
– Короче, вот что, Мишенька, ты уж, будь добр, подумай, к кому можно обратиться, я со своей стороны тоже покумекаю.
Мальчик кивнул.
Очутившись в комнате, я всё-таки решила дать возможность Мишелю поработать с моей картой памяти. Если честно, то мне просто было интересно, что он с ней будет делать и сможет ли он что-нибудь с ней сделать вообще.
– У меня тут столько всего, – не смогла я сдержать сокрушённого вздоха. – Если всё это пропадёт, мне будет довольно туго
– Например?
– Одной музыки полторы сотни терабайт. И полная галактическая энциклопедия.
– Терабайт – это больше гигабайта или нет?
После этого вопроса я стала сомневаться в том, что Мишутка хоть сколь-нибудь сносно разбирается в технике. Это заставило меня утроить бдительность.
– Мою карту памяти ты собираешься всовывать вот в это, да? – Уточнила я, с ужасом разглядывая нечто, совсем не внушающее мне доверия. Больше всего это напоминало разобранный на запчасти пищесинтезатор. Какие-то непонятные мне детали были соединены между собой пучками пёстрых проводов, наружу высовывались разноцветные перемигивающиеся лампочки, под столом сочно гудит большой трансформатор.
– Ага. Ты не бойся, всё будет в порядке. Тем более, я твою карту подключу пассивно.
– То есть, напряжение на неё ты подавать не будешь? – Уточнила я.
– Ага, – обрадовался мальчик, сообразив, что некоторые технические термины мне известны.
– Надо было мне с утра что-нибудь замкнуть, – сказала я. – А ещё лучше, какой-нибудь здешний патефон с большой высоты уронить.
– Зачем? – Не понял Мишель.
– Если бы ты это починил, мне было бы гораздо спокойнее.
– А если бы нет?
– Тогда бы я тебя близко не подпустила к моей карте. Даже со связанными сзади руками.
– Не доверяешь, значит, мне?
– Извини – нет.
Мальчик тяжело вздохнул.
– Не дашь, значит, да? – Уточнил он. – Жаль. Я-то думал…
– Дам, что с тобой поделаешь. На, бери!
Мишутка просиял.
Чтобы не видеть, что он делает с картой памяти, я вышла в сад. Рыжики сидели за деревянным выбеленным солнцем столом и что-то рисовали на большом листе бумаги. Они были так увлечены этим процессом, что не заметили меня. Я подошла ближе и увидела, что это очень напоминает сильно примитизированный план какой-то местности.
– Что это?
Мой вопрос произвёл странное действие: Августа ойкнула и упала грудью на стол, закрывая бумагу, Фердинанд, напротив, вскочил с места.
– Мы просто… играем, – сбивчиво объяснил он.
Я подумала, что странные у них какие-то игры, но ничего не сказала и пошла дальше. Спорить с ними и что-то выяснять у меня не было никакого желания. Несколько минут я скиталась между куцыми яблонями, напоминая неприкаянную душу, бродящую по чистилищу, наконец, не выдержав, вернулась обратно.
Света в доме не было.
– Пробки выбило, – огорчённо поведал мне Мишель. – А твоя память цела, не переживай.
– Точно?
– Точно.
– А пробки почему выбило?
– Не знаю. Я тут не при чём.
– Ну, смотри! – Для порядка пригрозила я, уселась на подоконник, благо тот был достаточно широк, сверху оглядела комнату.
