— Ну вот, — сказал Бася, сползая в рубку. На его лице еще не просох пот. — Я здесь.
Отсчет времени для «Барбапикколы» миновал часовую отметку. Хэвлок напомнил себе, что неподвижность палубы — иллюзия. Скорость и силы, участвующие в движении по орбите, могли убить человека просто ошибкой в округлении. На такой скорости загораешься даже от соприкосновения с воздухом, слишком разреженным, чтобы дышать.
— Пристегнись, — велела Наоми, кивнув на кресло, и продолжала по рации: — «Росинант» бей здесь. Дан-цин джунига?
— Готовы кон сон иммер, са-са?
Наоми улыбнулась:
— Отсчет пошел. Десять, девять, восемь…
На счет «четыре» огоньки на панели стали менять цвет, отмечая положение кораблей, буксирных линей и двигателей психоделическими красками. Бася забормотал себе под нос — вероятно, молился. Наоми сказала:
— Один.
«Росинант» застонал. Звук был низким, как звон гонга, только он не затихал. Обертона нарастали, накладываясь слой за слоем. Буксир на экране мерцал, силы внутреннего напряжения бежали по паутине, окрашивая ее алым, оранжевым, серебристым.
— Давай, малыш, — проговорила Наоми, поглаживая пульт, — ты можешь. Ты справишься!
— Приближаемся к пределу, — предупредил Алекс.
— Вижу. Ровнее, не дергай.
«Росинант» взвизгнул высоким скрежещущим воплем, словно металл рвался на куски. Хэвлок до боли стиснул подлокотники.
— Алекс? — окликнула Наоми.
— Просто проходим окно резонанса, все нормально.
— Тут я тебе доверяю, — кивнула Наоми.
— Везде можешь доверять, — ответил Алекс, и Хэвлок, не видя его лица, услышал улыбку. — Или я не пилот?
Бася ахнул. Обернувшись, Хэвлок поискал глазами причину его реакции и не сразу нашел: счетчик смерти. Цифры на нем менялись. «Барбапиккола» набрала уже три часа пятнадцать минут. Четыре часа сорок три минуты. Шесть часов шесть минут. Получилось! Под взглядом Хэвлока срок жизни корабля надувался, как воздушный шар. Хэвлоку хотелось кричать. Сработало! Не имело нрава, а сработало!
Сквозь шум прорезался сигнал тревоги. Наоми резко обернулась к пульту.
— Это еще что, старпом? — уже без улыбки проговорил Алекс. — Что за телега?
— Смотрю, — крикнула ему Наоми, не заморачиваясь с рацией. Хэвлок повернулся к своему экрану. Из-за горизонта видимости датчиков выползала новая точка, поднималась над ними по дуге вокруг задыхающегося от туч Илоса.
— Где «Израэль»? — крикнул Хэвлок.
— Не виден, — ответила Наоми. — У нас с ним расхождение через час. А это…
— Челнок.
На счетчике смерти значилось семнадцать часов десять минут.
— Чертов челнок, который вы превратили в торпеду? — на удивление спокойно спросил Бася.
— Да, — ответил Хэвлок, — но взрываться должен был перегретый реактор, а раз реакторы не действуют…
— Он идет на батареях. Кинетической энергии и так до черта, — вставила Наоми.
— Он в нас целит? — спросил Хэвлок и тут же почувствовал себя дураком. Конечно, в них.
— Алекс, — позвала Наоми, — дай варианты.
— ОТО онлайн, старпом, — доложил пилот. — На них уйдет самая малость заряда батарей. Включу автоматику, и точечная оборона разнесет эту штуковину издалека.
Двадцать часов восемнадцать минут.
— Подключай ОТО, — приказала Наоми. — За буксиром присматривай.
— Извини, — сказал Алекс. — Столько дел сразу… включаю ОТО.
«Не выйдет, — подумал Хэвлок, — мы что-то забыли».
Красная точка приблизилась. Вот и сам «Израэль» вывалился из-за горизонта, хотя визуальный контакт еще блокировался изгибом атмосферы. Челнок несся к ним. Залп орудий точечной обороны выдала лишь легкая вибрация, затерявшаяся в дрожи напряженного от буксировки корпуса. Если бы Хэвлок не знал, чего ждать, просто не заметил бы. Красная точка моргнула и загорелась снова.
— О, — выдохнул Алекс, — вот это да…
— Алекс! — выкрикнула Наоми, — в чем дело? Почему мы не стреляем?
— Да пальнули мы, еще как, — ответил пилот. — Разнесли колымагу. Только мне теперь нужно уходить с пути обломков, а сейчас это не вариант.
— Не понимаю, — сказал Хэвлок… и понял. Орудия разнесли сплошной кусок металла. Теперь на них двигались сравнительно маленькие куски металла той же массы и почти на той же скорости. Вместо челнока-болванки их поразит шрапнель общей массой в челнок. Не много они выиграли.
Наоми зажала рукой рот.
— Сколько нам…
Корабль содрогнулся. Хэвлок сперва подумал, что это новый залп. Что-то зашипело. На его кресле объявились острые углы, которых прежде не было. Счетчик смерти погас. Надувающийся кровяной шар вокруг локтя дал ему знать о ранении, а боль дошла уже потом.
— Пробоина в рубке! — крикнула Наоми.
— Кабина герметична, — доложил Алекс, — я в порядке.
— Я ранен, — сказал Хэвлок, пробуя пошевелить кровоточащей рукой. Мышцы действовали. Попадание — обломком челнока или куском амортизатора — не лишило его руки, хотя красный шар впечатлял. Кто-то потянул его из кресла. Бася, астер.
— Вылезай, — сказал астер, — надо покинуть рубку.
— Да, — согласился Хэвлок, — конечно.
Наоми уже двигалась. Клочки пены-герметика снежными хлопьями кружились в разреженном воздухе.
— Дырки залепила? — голос Алекса звучал спокойно до дрожи.
— Десять штук насчитала, — отозвалась Наоми, пока Хэвлок выбирался из кресла и летел к люку, уводящему в глубину корабля. — Мало пластыря заготовила. Увожу гражданских в шлюз, одеваю в скафандры. Хэвлоку попало.
— Насмерть?
— Не насмерть, — подал голос Хэвлок.
Наоми закончила набор кода, и палубный люк, открывшись, пшикнул входящим воздухом. У Хэвлока, нырнувшего на шлюзовую палубу, резко заложило уши.
— Как буксир? — спросил не отстававший от него Бася.
— Главный линь цел, — сказал Алекс. — Одну опору мы потеряли, но я попробую приспособиться.
— Попробуй, — попросила Наоми и сграбастала Хэвлока за плечо. В установке скорой помощи у шлюзовой камеры имелся рулон эластичного бинта и маленький вакуумный наконечник. Наоми разогнула раненую руку и направила сопло в центр кровяного шара.
— Что это я вижу, Алекс?
— Проверяю, старпом. Ага — слабая протечка из мастерской. Правому борту досталось. На той стороне датчики и ОТО. Маневровые двигатели не отвечают. Может, их уже и нет. Там еще проводка, но, пока реактор не работает, я не узнаю, что с ней.
На локте у Хэвлока открылась треугольная царапина длиной с его большой палец. Содранная кожа была белой, а края раны казались почти черными от выступающей крови. Наоми наложила впитывающую повязку и стала приматывать ее широким эластичным бинтом. У нее в волосах запутались мелкие шарики крови.
