В контрольной будочке пальцы режиссера бесшумно пробежали по клавиатуре, и выпавшая строчка вспыхнула на экране под потолком. В студии воцарилась мертвая тишина. Все с надеждой ожидали, что Лэсти своим экспромтом заполнит убийственную паузу.
Лэсти обернулся к роботу. Какое счастье! Тот стоит к нему лицом. Прекрасно! Теперь вопрос, сработает ли мезонный фильтр.
На лбу Руперта появилась надпись. По мере того как слова проплывали но экрану, Лэсти произносил их вслух:
– Послушай, Барбара, а знаешь, что случится, если ты будешь плохо кормить своего Гарольда?
– Нет, не знаю, – ответила актриса, добросовестно подыгрывая Лэсти и пытаясь одновременно затвердить забытую строчку. – Что те тогда случится?
Из угла донесся громовой голос Руперта:
– Он решит, что у тебя котелок не варит!
Гоготала студия. Гоготал Руперт. Только у него это звучало так, словно он разваливался на части. По всему Западному полушарию зрители бросились к гудящим, скрежещущим и лязгающим теледарам, пытаясь обуздать закусившую удила электронику.
Даже Лэсти расхохотался. Превосходно! Куда тоньше, чем тот хлам, которым пичкали его Грин с Андерсеном, но и с тем грубоватым привкусом старого фермерского остроумия, на котором замешана настоящая клоунада. Этот робот просто клад…
Стоп! А ведь Руперт не подсказал ему реплику – он сам ее произнес. Зрителей рассмешил вовсе не клоун Лэсти – они смеются над Рупертом, хотя и не видят его на экране. Что же это творится?..
Наконец пьеска кончилась, и камеры переключились на Джозефину Лисси и ее оркестр.
Лэсти воспользовался коротким перерывом, чтобы свести счеты с Рупертом. Он повелительным жестом указал роботу на пультовую.
– Убирайся туда, чучело огородное, и не смей носа высовывать, пока не кончится передача! Приберегаешь свои шуточки для себя, мерзкая железяка? Кусаешь руку, которая тебя смазывает? Ну, погоди у меня!
Руперт отшатнулся, чуть не раздавив бутафора.
– Бишьбинг? – вопросительно прозвенел он. – Бим-бам-бом?
– Я тебе пошучу, – зарычал Лэсти. – А ну, марш в будку, и чтобы духу твоего здесь не было!
Волоча ноги и оставляя глубокие вмятины на пластиковом полу, Руперт поплелся на свой остров св.Елены.
Передача продолжалась. В редкие свободные мгновения Лэсти видел, как робот, уныло втянув голову в плечи и утратив всякое сходство с элегантной обтекаемой моделью 2207, стоит возле техников за контрольными пультами. Судорожно дергаясь, он принялся расхаживать по тесному помещению пультовой. Время от времени он делал попытку к примирению, зажигая на своем экранчике надписи вроде: «Какая разница между гипертоником и гиперпространством?» или «Что такое облысение? Замена причесывания умыванием». Но Лэсти напрочь игнорировал эти жалкие потуги.
Пошла вторая рекламная вставка.
– Задумывались ли вы, – масляным голосом осведомился диктор, – почему во всем космосе только «Звездочет» – звезда первой величины? Беспристрастными исследованиями установлено, что наши славные герои, улетая к звездам, всегда берут с собой… Ой, что это?
Руперт выпихнул из будки одного за другим трех негодующих техников и захлопнул за ними дверь. Затем он принялся нажимать кнопки и крутить ручки.
– Робот взбесился! Он выкинул нас за дверь!
– Послушайте, он псих! Вдруг он переключит камеры на пультовую? Это же совсем просто. Не приведи бог, если это говорящий робот!
– Он выходит в эфир! Он умеет разговаривать?
– Умеет ли он разговаривать?! – простонал Лэсти. – Вышибите его оттуда поскорее!
– Вышибить его? Интересно, как? – желчно рассмеялся инженер. – Он ведь запер дверь. А вы знаете, из какого материала сделаны стены и двери пультовой? Он сможет сидеть там, пока СУПЭР не отключит подачу энергии. А для этого…
– Задумывались ли вы, почему эти сигареты называют «Звездочетами?» – прокатился по студии грохочущий голос Руперта, и почти одновременно его услышали миллионы зрителей. – Одна затяжка – и звезды сыплются из глаз! Динг-дунгл-дангл-донгл! Да, сэр! Звезды всех цветов и оттенков, и даже не пытайтесь их сосчитать Бим-бам! Вторая затяжка – это вспышка Новой! Гр-рам-гр-румм! Сто ароматов, и все липовые! Бинг! Банг!..
Стены пультовой дрожали от могучего хохота, скрежета. Но дрожали не только стены.
Джози утешала комика как могла.
– Милый, не может же он выступать вечно! Скоро он иссякнет!
– Как бы не так – при его-то запасе шуток! Да еще этот… вариационный преобразователь, и еще мезонный фильтр. Нет, Джози, мне крышка! Пропала моя карьера – меня теперь и близко к камерам не подпустят. А я больше ничего не умею. На что я буду жить? Джози, Джози, конченый я человек.
В конце концов инженерам удалось отключить энергопитание во всем Теледар-Сити. Прекратились передачи всех программ теледара, пропала связь с космосом, умолкли радиофоны. Скоростные лифты застряли между этажами. В правительственных кабинетах погас свет. Только тогда при помощи дистанционной контрольной установки смогли открыть дверь пультовой и вытащить бессильно обмякшего робота.
Когда иссякла энергия, иссяк и он.
Итак, Лэсти женился на Джози. Но счастлив он не был. Ему запретили появляться на теледаре до конца его дней.
Впрочем, он не умер с голоду. Иногда он даже жалел об этом. Погубившая его передача прославила Руперта. В тысячах писем телезрители требовали еще раз показать гадкого робота, осмелившегося поднять на смех рекламодателей. «Звездочет» утроил продажу. А в конечном итоге только это имеет значение…
Развеселый-робот Руперт («самая развинченная машина из всех, у которых в голове винтика не хватает») регулярно появляется на экране. Лэсти подписывает контракты. Быть менеджером у робота нелегко. Жить с ним бок о бок – еще труднее, но этого требует Закон о роботах. Расстаться с ним Лэсти не в силах – кому охота лишиться верного куска хлеба с маслом? Он даже не может никого нанять для присмотра за роботом – то есть никого в здравом рассудке. Лэсти приходится несладко. С Рупертом жить – не шутки шутить.
Раз в неделю он навещает Джози и ребятишек. У него осунувшийся и изможденный вид. С каждым днем розыгрыши Руперта становятся все изощреннее.
Последнее время Руперт так навострился, что Лэсти прозвали на теледаре по-новому: «Лэсти – дурные вести». Или «Лэсти – поплачем вместе». А то и просто: «Ой-ой!»
Студент ешивы – религиозного учебного заведения
Сделай фигу! (идиш)
Сладкое блюдо еврейской кухни
