– Не лезь. Удержи их. Пожалуйста…
И поднес к пустоте в стыке между бетонных колец. Мордой в нору. Выберется и задом наперед, для крысы дыра не такая уж и узкая. А вот видеть будет куда меньше и так будет лучше. Легче.
Но Лобастый все же вывернулся и забрался в нору задом, ловя мордочкой руку.
Стас коснулся пальцем мягкого носа. Провел чуть дальше, к уже покрытой шерстью горбинке носа, и чуть подтолкнул.
– До встречи…
Прощай, Лобастый.
Прощай, личная гвардия.
Вы были не самыми плохими попутчиками в этой жизни. Если совсем уж честно, то куда лучше многих двуногих. Но всему приходит конец…
Топот стальных “чушек”, усиленный и многократно отраженный стенами, бился в туннеле, словно сюда маршировала целая рота.
Надо отойти. Эту нору не должны заметить.
Стас двинулся в сторону – и тут же из туннеля рявкнуло:
– Движение! Сразу за поворотом! Сорок метров! Ну да, все верно, с детектором движения идут. Значит, и те звуки тоже от детектора. И другой голос, хриплый:
– “Ночка”!
Один за другим желтоватые отсветы пропали. Солдаты переходили на приборы ночного видения. Все правильно. Просто идти удобнее при обычном свете, а вот драться лучше в инфракрасном. Безопаснее. Крысы его не видят.
Через секунду погасли и беловатые отсветы.
Темнота обхватила со всех сторон. Глаза, вспомнившие, что свет все же существует, словно отказали. Темнота казалась чем-то густым, облепившим со всех сторон…
– Гранату!
Хлопок, словно выстрелили из большой хлопушки. И жестяной звук от чего-то небольшого и металлического – полетело-покатилось по бетонным плитам, подскакивая на неровностях. Подкатилось к ногам, подпрыгивая все реже и двигаясь медленнее…
Остановилось. Где-то рядом, но в темноте не видно. Да даже если бы и видел, все равно не успеть среагировать.
Если еще и успеть, то только…
Может быть, пустяк, но все же… На самом деле это не так уж плохо – хоть чем-то отплатить тем, кто любил тебя и служил тебе, готовый, если потребуется, отдать за тебя жизнь.
Пусть даже это окажется пустым жестом, который ничего не изменит.
Стас шагнул назад и прижался спиной к щели, закрыв лаз.
Мир вокруг заполыхал и обрушился. Задавил светом. Тяжело, со всех сторон впихиваясь внутрь через глаза и уши в самый мозг, пронзая насквозь…
Но это был еще не конец.
Перед глазами вспыхивали и лопались пузыри света, опаляя глаза. А где-то справа – вжжж! Визг катушек, шелест рассекаемого воздуха.
Скулы обожгло. Словно два железных комара воткнули стальные носики до самых костей. И рванули кости наружу – выдирая, выворачивая его наизнанку, скручивая… Глаза, лицо, тело, весь мир… Стянули в узел, в комок, в точку – пока не осталось совсем ничего.
Было тепло.
Внизу что-то мягкое. Упругое, но мягкое и сухое.
Даже удобно, если бы не сухость во рту и это неприятное ощущение в запястьях, словно бы сжатых и вывернутых куда-то вбок и назад.
И еще правая скула ноет. Тупая боль переливается, перекатывается между двумя точками, разнесенными сантиметра на четыре. Ну, это тоже понятно. Дистанционный шокер. Выстреливает две титановые нити. Когда впиваются нити в кожу, пропускается разряд.
Неприятно. Очень. Проверено.
Но, по крайней мере, живой.
В голове на удивление свежо. Словно удар световой гранаты и электрошок очистили мозг, как ультразвуковое сверло счищает камень с зубов.
Пахнет знакомо. Легкий древесный запах. Почему-то напоминает дом…
Впереди чуть слышно поскрипывает. Словно кто-то сидит в кожаном кресле.
Только вот открывать глаза пока, может быть, не стоит. А лучше посидеть, прикидываясь дохлым бараном, послушать… Сообразить, куда попал. Что происходит. Какого Ваньку валять…
Если это генерал Рубаков, то еще не все потеряно. А значит, спешить не нужно. Не надо лишать себя последнего шанса. Надо подготовиться. Первые слова – самые важные. Удастся сразу захватить инициативу – тогда шансы будут куда выше…
– Открывайте глаза, Стас Викторович. Открывайте. Я же вижу, что вы уже пришли в себя, – раздался незнакомый голос.
Хорошо поставленный, успокаивающий, этакий доброжелательный… Только неискренний. И, кажется, чуточку торопливый. Самую чуточку, но при этой тщательно выстроенной неспешности и благожелательности – даже эта чуточка заметна. Как крошечное пятно грязи на светящемся от белизны подвенечном платье.
Стас открыл глаза… и заморгал. Захлопал глазами.
И в самом деле дом. Переговорная комната. Обшитые панелями стены без окон. Вот откуда этот знакомый запах. Только дверь была всегда открыта, – кого стесняться в пустом доме? – а сейчас плотно прикрыта. И угол зрения непривычный. С диванчика для гостей.
В хозяйском кресле развалился незнакомый человек в гэбэшном мундире. Генерал.
Хотя нет, почему же незнакомый… Видели, знаем. Если не вот так вот, лицом к лицу, в реале, то уж фотки-то видели. И по телевизору иногда мелькал. Как же его…
– Алексей Михайлович, – сказал генерал тем же доброжелательным до приторности, как восточные сладости, голосочком.
И весь он был такой же – прилизанный, правильный, гламурный. Туфли явно не мундирные. Белоснежная улыбка. Очки – два пластиковых листочка без оправы, только золотая дужка поверх носа и направляющие за уши.
И можно спорить на что угодно – минус полторы диоптрии. Как и полагается настоящему интеллектуалу последней волны. Он может, конечно же, легко и быстро исправить себе зрение, довести его до идеального, но вместо этого делает себе именно минус полтора. Идеальная, по мнению врачей, миопия для интеллектуала. Для человека, который много работает с текстами и которому будет куда комфортнее, если при чтении не придется напрягать глаза. Что и будет при минус полутора.
Правда, очки эти не столько для реального удобства, сколько для обозначения принадлежности к касте интеллектуалов последней волны.
Генерал улыбнулся. Старательно, по всем правилам, – аж хочется улыбнуться в ответ.
– Вы уж простите нас великодушно, что мы разместились в вашем доме, не получив на то разрешения?
– Да чего уж там… – сказал Стас.
Вышло хрипло и как-то неуверенно. Ну да еще бы, после суток без воды. Ну-ка, еще раз, поувереннее, а то затравят, как загнанную в угол мышь:
– Не всем в жизни повезло с хорошим воспитанием… Я вижу, вы и без моего разрешения чувствуете себя здесь не так уж плохо.
Генерал держан улыбку.
– К вопросу о хорошем воспитании, Стас Викторович. Если не ошибаюсь, декаду тому назад мои коллеги хотели повидаться с вами. Но вы так спешили, что даже не соизволили уделить им минутку внимания…
