что желает ему быть столь же внимательным к ее сообщениям, как и к ее состоянию, но тут по одному из работающих каналов начался какой-то странный шум, и она успела сказать только первое слово:
- Желаю…
Доблестный ждал, готовый улыбнуться, когда настанет его очередь.
Но Миоцен сосредоточилась на чем-то, что было доступно лишь ей одной.
- Что случилось? - осмелился, наконец, спросить ее возлюбленный.
- Ничего. - Она встала, удивленно посмотрела на свой ночной костюм, словно забыла, зачем надела его. - Ничего, - повторила она. - Подожди меня здесь. Подожди. - Вновь натянула форму и в третий раз, но уже шепотом приказала Доблестному ждать, растворяясь в красном полированном граните стены.
- Но где ты? Где? - бормотал он. Однако стена уже закрылась.
То, что в жилище Премьера были потайные двери, неудивительно. Еще будучи Первым креслом, Миоцен поняла, что в лабиринте комнат и коридоров немало мест для уединения и выходов в случае экстренной необходимости. Удивительно было другое: эти тайники и секретные выходы были достаточно примитивны, плохо сделаны и не имели определенных последовательных продолжений.
Самая большая из потайных комнат, сделанная уже во время ее правления, была заполнена медленно мумифицирующимися головами. Это было место, вполне подходящее для хранения отставленных от должности капитанов, - музей жестокости и банальности. Но комната непосредственно за спальней была поменьше, и никто, даже Доблестный и Тилл, не знали, что в ней есть тайный люк, сооруженный предыдущим Премьером еще во время неожиданной атаки параноиков. Люк этот вел к нигде не зарегистрированному кару, созданному специально для тайных целей и в любое мгновение готовому к работе.
Уже по дороге Премьер убедилась, что ее никто не ищет, и только тогда решила еще раз прочитать послание, которое пришло к ней По одному из самых старых, самых проверенных и тайных каналов, используемых капитанами.
- Вот что я предлагаю, - произнес знакомый голос, и очень знакомое лицо появилось на голоэкране, изображавшем небольшую станцию в самой глубине Корабля, а точнее, секретную будку связи.
Женщина улыбалась, короткие черные волосы свободно развевались, а все лицо носило отпечаток новизны, словно она была возрождена совсем недавно. Она улыбалась странной улыбкой, в которой читались и удовольствие, и обвинение.
- Я знаю, что представляет собой Великий Корабль, - сказала она. - Я думаю, что вам тоже необходимо это узнать.
Уошен.
- Давайте встретимся, - произнесла мертвая женщина. - Но приходите одна.
«Я не собираюсь с тобой встречаться и уже тем более с глазу на глаз», - хотела поначалу заявить Миоцен, едва увидев это лицо и услышав этот голос, но промолчала. Уошен, обратив внимание на ее упрямое молчание, покачала головой и почти разочарованно добавила:
- Все-таки вам придется встретиться со мной. Иного выбора нет.
Миоцен прикрыла глаза, заставив себя сосредоточиться на этом диком послании, на этих глубоких, черных, неутомимых глазах.
- Встретимся в Великом Храме, - объявила Уошен. - В Хаззе. На Медулле. - И вдруг она рассмеялась и посмотрела, казалось, прямо в глаза Миоцен. - Почему же вы испугались? Где же еще во всем мире может чувствовать себя в большей безопасности такая старая, выжившая из ума сука из сук?!
Флот из катеров, глиссеров и восстановленных каров, замаскированный старой гиперфиброй, несся вдоль бесконечной поверхности Корабля. Все двигатели были приглушены, а каждое судно окружено еще и фальшивыми карами - голографическими проекциями, созданными специально для того, чтобы Бродяги в случае обнаружения палили по ним, а не по страшным призракам былого могущества техники.
Одной из таких посудин правил Орлеан.
Но лучи Бродяг привели в невменяемость робота-пилота и убили главный компьютер, оставив судно на волю запасного пилота.
- Мне плохо. Нужна поддержка. Не полагайтесь на меня,- прошептал тот.
Но ремор не обратил внимания на эти жалобы, обернулся к пассажирам и задал самый короткий вопрос:
- Как быстро?
- Девяносто два, - ответило белое, как молоко, лицо. Имелось в виду девяносто две минуты. Девяносто две.
Слишком долго, да и что может занять столько времени? Но больше Орлеан вопросов не задавал.
Вместо этого он засек вертолет Бродяг, поднимавшийся на горизонте прямо за ними и пытавшийся их поймать.
- Цель! - прошептал он, но его опередили. Двое из пассажиров на корме катера, совсем мальчишки, уже засекли противника и целили в самую уязвимую точку вертолета. Но для наводки их старого лазера требовалось слишком много времени, и сноп сфокусированного света смыл все голографические проекции; пурпурно-белый столб заплясал над поверхностью с неуклюжей грацией, ища, что бы испепелить.
- Попали! Огонь же! - закричали мальчишки.
Но Орлеан вывернул катер, и они только слегка задели столб. Однако вся электроника в радиусе километра оказалась отключена, каждый скафандр съежился до чудовищно маленьких размеров, катер стал подчиняться воображаемым командам, не слыша настоящих. Орлеан чертыхнулся, но сумел сохранить контроль даже после того, как у всех вытекли все жизнеподдерживающие жидкости.
И снова чей-то голос приказал:
- Огонь!
Их оружие трудно было сравнить с оружием Бродяг, но у него были элементы, снятые с главного лазера Корабля - элементы, способные находить и поражать на огромном расстоянии даже цели размером с пылинку. И вот узкий, почти мягкий луч вознесся в яркое небо цвета лаванды, добрался до бронированной цели и заставил ее рухнуть на поверхность.
Раздался нестройный хор восторга.
Все расслабились.
Но рядом с ними появились новые фантомы, мало похожие на реальные корабли. Орлеан, увидев это, понял, что их голопроекции искажены, что они быстро теряют свою форму, и стер их прежде, чем это могли заметить Бродяги.
Теперь надо было полагаться только на собственный камуфляж. И, если возможно, догнать остальной флот, чтобы раствориться среди его бесчисленных фантомов.
Это казалось возможным, по крайней мере, пока.
Женщина, поддерживающая связь цо секретному каналу, наклонилась вперед и тронула его за плечо. Но ложные нейтрино скафандра были сожжены настолько, что не чувствовали столь легкого прикосновения. Однако он каким-то глубинным чутьем догадался, откинулся назад и снова спросил:
- Когда?
- Сорок.
- Команды саботажа шли по расписанию. Через двадцать, две минуты они должны быть уже в бункере.
Женщина снова заговорила, но ее прервало сообщение компьютера: «Я полностью отключаюсь. Могу продержаться еще только одиннадцать минут. Это обещаю».
