— Слушай, Грег, — тихо сказал Седой. — Ты с ним поаккуратней как-то. Психика-то теперь у него женская налицо. А ты, сколько пива в него влил на вокзале?
— Да не помню я уже… — растерянно прошептал Ямщиков.
— Мы из-за твоих шуточек без Факельщика можем остаться, — укоризненно прошептал Седой. — Не забыл, что Флик — наши глаза впотьмах? Хотя тут такие нынче глазки… Медсестра по глазки в марлевой повязке… Тьфу! Дрянь прицепилась, в бистро на вокзале крутили. Согласись, что ни разу еще таким образом не начинали ни одного похода… И чтобы ехать, как на бойню…
— Меня это тоже заводит, Седой, — ответил Ямщиков, разрезая ветчину в вакуумной упаковке. — Раньше мы шли по следу… Все такое, короче. Действовали, одним словом! На вот, жри! Зря пиво этому уроду отдали. Я как в поезд сажусь, на меня сразу такой жор нападает… И чо? Нынче-то чо получается? Ясно, что в прицепном вагоне никакого Ока не встретишь. Купили прямой билет и катимся сами не знаем куда… Полнейшая хрень!
— Слушай, а ведь неплохая штука, а? — сказал Седой, пережевывая ветчину. — Хоть ветчину научились делать… Хотя в целом плохо еще у нас народ работает! Надо ветчину прямо сейчас съесть, чтобы до утра не испортилась.
— У меня водки немного осталось… Я на вокзале еще водки взял к пиву, если честно. А потом… не решился мешать. Давай по рюмашке? За встречу, — предложил Ямщиков, доставая из внутреннего кармана куртки чакушку.
— Что с тобой делать?.. Давай!
Они выпили, доели ветчину, а потом вскрыли упаковку с копченой лопаткой. От корейки Седой отказался наотрез.
— Это все вечный российский бардак! — глубокомысленно изрек Седой после третьей пластиковой рюмочки, которые оказались у запасливого Ямщикова в кармане брюк. — Все в точности так же, как мы, купили билеты, сели в вагон… А куда их цепляют, куда везут — всем до глубины души наплевать! Совершенно не привык задумываться народ. Как, впрочем, и работать.
— Ну, значит, и нам не хрен от народа отрываться, — зевнув, ответил Ямщиков, снимая теплую фланелевую ковбойку. — Ты лучше скажи, раз такой умный, что можно для пользы дела извлечь, пока мы здесь будем прессоваться?
— Я полагаю, — с жаром заявил Седой, залезая на верхнюю полку, — надо и здесь работать! Случайностей в нашем деле не бывает! Всех, кто сюда ни вопрется, надо выслушать и прокачать! Слушай, я полночи подежурю, сколько смогу, а потом тебя подниму. Устраивает? Давай плановые дежурства с завтрашнего дня начнем.
Всю ночь колеса стучали по поющим рельсам: "Мегид-до, Мегид-до, Мегид-до-до-дон", разгоняя сон. Светили желтыми глазами полустанки, и веселой беспутной спутницей за вагоном бежала полная луна.
Потом вагон надолго остановился где-то и почти до утра стоял в полной тишине. Только вдали слышались редкие гудки маневрирующих составов и усталый женский голос диспетчера из динамиков. Но вот подошла какая-то бригада мужиков, матерясь, они подкатили вагон к другому составу. Вагон вздрогнул всем телом один раз, потом другой, потом что-то взвизгнуло под ним, будто между колес пробежала металлическая кошка, и вновь колеса запели свою боевую песню.
Под утро небо заволокло свинцовыми тучами, а наступивший тусклый, серый день будто извинялся холодными крошечными слезинками, висевшими в воздухе, что ничего запоминающегося и радостного он с собою не несет.
В ГЛУХОМ КРАЮ ЧУЖБИНЫ ДАЛЬНЕЙ
Под утро небо заволокло свинцовыми тучами, а наступивший тусклый, серый день будто извинялся холодными крошечными слезинками, висевшими в воздухе, что ничего запоминающегося и радостного он с собою не несет. С кленов и дубов медленно падала листва в гниловатых, коричневых подтеках. В парке было сумрачно и тихо, непогода разогнала всех обычных посетителей. По мощеной дорожке, неспешно разговаривая, шли двое мужчин, прикрываясь одинаковыми черными зонтами. Строгие темные костюмы и одинаковые кейсы делали их похожими на банковских служащих средней руки, зашедших обсудить деловые детали финансовой операции в неформальной обстановке.
— Я полагаю, времени осталось в обрез. Никогда еще нашествие лжепророков не было столь мощным и отлаженным, — тихо говорил высокий, суховатый человек, наклоняясь почти к самому лицу своего плотного спутника, сравнительно невысокого роста.
— Кому вы это говорите, пастор Белофф? — риторическим вопросом ответил спутник. — Я ведь жил в Израиле. Там обычное явление, когда кто-то заявляет себя мессией с истерическими рыданиями у Стены Плача. Так и называется — "иерусалимский синдром". Дня не проходит, чтобы по Садам Сахарова с сиреной не проехала карета скорой помощи в психушку "Кфар Шауль".
— Однако за всем просматривается система. Вчера я направил депешу Собору Посвященных. Понимаю, это было жестом отчаяния… Я указал несколько ключевых моментов во всех последних лжеучениях и приложил свои выводы, — продолжал нашептывать другой, с тревогой поглядывая по сторонам.
— Напрасно, все напрасно, — ответил второй. — По вашей просьбе, пастор, я переговорил неделю назад с так называемым иудейским крылом Приврата… Они отказываются определить напутствующего. Дескать, Россия погрязла в ксенофобии, антисемитизме и националистическом шовинизме. Причины этого они усматривают чисто политические, поэтому считают, что Россия нуждается не в стражах и напутствующих, а в политических санкциях вроде поправки Джексона—Вэника. Как основное проявление лика Зла в России они рассматривают национальную рознь, а это, как вы понимаете, вовсе не требует вмешательства Ордена Приврата Господнего. Насколько я знаю, все другие конфессии Ордена, их представители, живущие в странах Запада, тоже это признают. Всех устраивает благоденствие, возникшее возле финансовых потоков, текущих ныне багровыми реками из России.
— Но как же так? Что же делать, реббе? — вконец расстроился пастор. — Вы же знаете, что по традиции один из привратников представляет древних Детей Света, выступивших у горы Мегиддо в борьбе против Детей Тьмы, как это говорится в свитках Мертвого моря… Ну, в качестве олицетворения этнического происхождения, что ли…
— Да-да. Как на театрализованном детском утреннике, — с сарказмом заметил реббе. — Но ни вы, ни я — никто не может с уверенностью утверждать, как, где и в каком качестве появятся привратники. Вы плохо себе представляете наше конфессиональное крыло, которое вместе со всеми правоверными евреями, ждет эры Машиаха. Для них я — олим, то бишь русский эмигрант, которого нельзя хоронить на освященной земле. А недавно скончавшийся глава хасидов «Хабад», которого без проблем похоронили на освященной земле, оставил духовное завещание своей пастве… продолжать добиваться мирового господства, когда, согласно пророчеству, "у каждого еврея будет по 10 гоев-рабов", а особо упорные народы будут "произведены в ранг Амалека и уничтожены вместе с их женами".
— Что же это такое? К кому мне тогда обращаться? — ошеломленно пробормотал пастор.
— Я хочу расставить все точки над «i», — сочувственным тоном продолжил реббе. — Вы утверждаете, Белофф, что на днях в России, возле какой-то горы начнется третий Армагеддон, поскольку там, как вам кажется, осталась подготовленная восьмая часть. И все крутят у виска, никто с вами не выразил желания пообщаться плотнее, верно?
— Да, реббе Береш, вы уже пятый к кому я обращаюсь! — с горячностью вскинулся пастор.
— Могло быть и хуже, — рассудительно ответил реббе. — Лично я ни к кому не рискнул бы обратиться с тем, что давно тревожит меня. Давайте рассуждать логически, пастор. С восьмой части Армагеддон не начинают, ею заканчивают! Это не начало, Белофф, это конец! Мне невыносимо больно, но вынужден констатировать, что Израиль, с которым я связывал столько надежд… давно сдался без боя. И в России намечено не начало, как во втором Армагеддоне, а последняя битва. Вы читали "аналитические доклады" о распаде России? А ведь это не просто страна, а важнейшая сакральная составляющая этого Времени. Похоже, что никого не волнует даже гибель людей здесь… Каждый по-прежнему уверен, что именно он останется жить долго и счастливо, что именно его это не касается. Так было всегда. Но никогда ранее весь мир не был помазан грабежом России. Это, как вы понимаете, тоже сакральный акт! Грешно так говорить, но присасываться с жадностью всем миром можно было к какой угодно другой стране, только не к России, которая, проиграв свой Армагеддон, залила собственной кровью общий второй Армагеддон. Вы догадываетесь, кто все это устроил?
— Мы просмотрели, Береш, да? — дрожащим голосом спросил пастор. — Я каждый день читал эту часть напутствия выставленным дозорам: "У каждого Времени — свой Армагеддон, а у каждого народа — свой. Не дайте им слиться в общий!" Если все заинтересованы, чтобы Россия погибла, в восьмой части действительно будет общая битва… Все поздно? Надежды нет?
