упакованные в чёрное обрамление волос, белела только незначительная часть лица.
– А эти кого проверяют? – спросил Иван.
– Никого. Это охотники. Они обязаны к утру добыть для людей мясо.
– Обязаны?
– Они это делают в знак благодарности людям.
– Значит, обязаны добровольно, – подал реплику Джордан. – Знакомое дело.
Шилема не ответила, насупилась, черты её похудевшего лица застыли в неподвижности. Она о чём-то усиленно думала. Наконец, сказала:
– Ты, КЕРГИШЕТ, там… в посёлке, будь поосторожнее. Они о тебе знают и… Твоя Хелена…
– Оставь!
– …так вот она до сих пор упоминает, как ты нас трусливо бросил, чтобы спасти свою шкуру. Так она говорит. И мивакуков ты подговорил уйти от нас, оставив на произвол судьбы. И этих, как ты говоришь, наших убедила в своей правоте. Я ей как-то… – Шилема запнулась. – Жаль, что она была уже беременной. Но поносила тебя так, даже Арно не выдержал. А он ведь согласен с нею, вспоминая тебя.
– М-да, – только и мог выдавить из себя Иван, разобиженный до глубины души мнением тех, с кем он провёл столько времени. Хелена – пусть себе мелет, что хочет. Но Арно! – А Хиркус? Дон Севильяк что, тоже считает меня трусливым беглецом?
– Ну, этому дону всё ни почём. У него свои сторонники и эти… А Хиркус… Что можно ждать от артиста? Играет себе. Каждую неделю заставляет всех смотреть на то, что ему взбредёт в голову показать зрителям. Почему заставляет?.. Ну, не заставляет, конечно. Хотя у него самые боевые сторонники. Он совет колонистов возглавляет… И потом, куда им всем податься? А так хоть какое-то развлечение. Он даже разыграл стычки с хырхоро, где ты…А-а… – Шилема поджала губы. – Сейчас будет речка. За ней Нью-Брызг. Они так своё поселение называют. Хиркус придумал.
Облако приостановило свой плавный бег перед неширокой и, по всему, мелкой речушкой. По всей видимой длине она была местами запружена упавшими стволами деревьев и засорена корягами, а берега поросли кустарником. Два грубо обработанных бревна обозначили мосток – едва пройти одному человеку.
Вода стеклянисто отсвечивала. Посёлок горбатился разбросанными безо всякого плана шалашами. На окраине Нью-Брызга копошилось несколько скамулов; они безуспешно пытались возродить огонь в потухшем за ночь костре.
– Ну, Мать им сегодня задаст, если они не успеют к её пробуждению наладить очаг! – с мстительным вдохновением воскликнула Шилема.
– А долго они ещё будут спать? – спросил Иван.
Вид убогих жилищ его угнетал. И в них живут его друзья-ходоки? И женщины, привыкшие к цивилизованным условиям?
– Они любят поспать… А что им делать? Встали… Поели… Посплетничали… и – всё!
– Но есть-пить надо. Или они…
– За них всё делают скамулы, – быстро отозвалась Шилема на возникающий вопрос Ивана.
– Рано мы появились. Может быть, и нам пока поспать? – предложил Джордан и зевнул.
– Нет уж! – решительно и весело заявил Иван. – Я им сейчас устрою утреннюю побудку!
«Их бы ещё построить и заставить пробежаться километров пять, а потом устроить физзарядку», – подумал он.
Сладко было погрузиться в воспоминания армейской жизни, треклятой тогда, но такой милой, упорядоченной и правильной, как казалось ему сейчас.
– Так их! – поддержал Джордан. – Пусть знают, что КЕРГИШЕТ вернулся.
Но Шилема покачала головой.
– Ты их перепугаешь, а что потом будет?
– Перепугать не перепугаю, а встряхну – точно. А потом… Потом устрою физзарядку.
Джордан хихикнул.
– У нас как-то в Фимане… – начал он.
– Выходим! – оборвал его Иван. – И… от меня ни на шаг!
Армейская команда КЕРГИШЕТА: – Подъём!! – прозвучавшая дважды, вначале, казалось, ушла в пустоту раннего утра и успела вернуться приглушённым эхом.
Но первая команда разбудила, а вторая – повергла колонистов в трепет.
Первым, едва не развалив хлипкое строение, выскочил Арно, прикрытый лишь только в паху лоскутом ткани. Жилистый, мускулистый. Следом за ним, но из другого, значительно крепче, жилья выглянул заспанный дон Севильяк, громко сетующий на тех, кто сам не спит и ему не даёт спать.
Но его стенания покрыл надрывный возглас Арно:
– КЕРГИШЕТ?.. Ты-ы?
И дон Севильяк, наконец, разглядел, кто поднял его спозаранку.
– Ваня-я!! – заревел он во всё горло.
Подобной переклички в неурочное время колонисты, наверное, никогда не слышали. Громкая ругань и рык дона Севильяка заставил их всех покинуть шалаши. Кто высыпался, кто выполз…
Ходоки бросились к Ивану с объятиями и словами приветствия.
И только Хиркус, окружённый плотной кучкой своих приверженцев, сразу, словно по команде, сбежавшихся к нему, медлил. Он порывался последовать за Арно и доном Севильяком, но тут же останавливался, сдерживал готовые податься вперёд ноги и тело.
Он стоял точно в столбняке и не верил глазам своим…
Были тому причины.
Месяцы обитания в поселении пролетели скорой дождинкой, но воплотили для Хиркуса многое.
Не прошло и недели проживания здесь, как он покончил с гегемонией Матери и всё прибрал к своим рукам. Сделать это было не просто. Пробивался он к верховенству через мелкие драчки и серьёзные стычки, тем более, оказалось, что Арно и дон Севильяк ему не помощники. Не противники, правда, его устремлений, но и не сторонники его направленности.
К своему верховенству над людьми он уже привык, знал, как поступить в том или ином случае, как воздействовать на поселенцев. Так что неожиданное появление КЕРГИШЕТА явно изменит расстановку сил, и Хиркусу придётся потесниться, а то и вообще уйти в тень. Всё-таки он КЕРГИШЕТУ не чета, как бы ни хотелось думать о противоположном.
Это одно.
Другое лежало в области мистики.
Не верящий ни в богов, ни в чертей, Хиркус в последнее время ощущал странную раздвоенность. И хотя о подобном поделился с ним как-то и Арно, Хиркус прислушивался только к себе. Для него стали существовать явь и нечто иное состояние, когда он вдруг замечал, что как будто плывёт куда-то, оставляя и поселения колонистов и человекообразных скамулов, среди животных, не обращающих на него внимание. А то и, словно вознесясь под тучи, видит всё, что твориться далеко за пределами колонии.
Хорошо бы только это, но и слышал какое-то предупреждение в форме отдалённого невнятного голоса: рано ещё, не время, не торопись, не верь никому, кто поманит тебя, обретя черты и облик человека или иного создания.
Хиркус уверовал в неверие.
Но кто его мог бы позвать за собой? Он знал только одного – КЕРГИШЕТА.
И вот он объявился. Но КЕРГИШЕТ ли это? Вот в чём вопрос…
Ах, какая это тема! Появление человека в виде как бы и не призрака, не в образе, созданным обманутым разумом, а во плоти и в окружении вполне реальных спутников…
Вот эти-то спутники сильнее всего смущали Хиркуса. Особенно присутствие этой дикой кошки – Шилемы.
Дон Севильяк и Арно уже выразили свою радость по случаю нежданного возвращения КЕРГИШЕТА, а Хиркус всё колебался: кто перед ними?
– Нам надо поговорить, но… – Иван осмотрелся и наткнулся на взгляд Хелены.
На руках она держала свёрток с ребёнком. Поймав его взгляд, она визгливо проговорила:
– Явился! Где тебя
