скрипят колеса правосудия
Рудольф, король Богемии и Венгрии, эрцгерцог Австрии и император Священной Римской империи, нетерпеливо постукивал длинными пальцами по подлокотникам своего любимого трона. Он ждал начала дневного сражения. Наступающие войска дневных забот двинули вперед пока только министра внутренних дел, осторожно ступавшего по натертому полу зала для аудиенций. Министр был бледнее собственной тени и обладал настолько скромными манерами, что обычно его просто не замечали.
— Что у нас сегодня, Кноблаух? А? Что это за бумаги ты притащил? — Рудольф нахмурился, придав лицу выражение царственного неудовольствия. Он и так прождал целых пять минут лишних! При таких темпах они и до полудня не закончат с делами. — Говорите, министр! Умоляю. И побыстрее!
— Ваше величество, — степенно ответил герр Кноблаух, низко кланяясь, — до нашего сведения дошло, что в тюрьме пребывает человек, утверждающий, что является другом двора.
— Что, в самом деле? — император состроил капризную гримасу. — По мне, так половину этого самого двора давно надо бы посадить в тюрьму!
— Вы, безусловно правы, мой король, — плавно произнес министр. — Так вот, этот человек требует, чтобы его освободили вашим именем.
— Экая наглость! — поморщился Рудольф. — И кто же этот смельчак?
Министр взглянул на свои записи.
— Судя по всему, он иностранец, сир, — некий английский джентльмен по имени Берли, лорд Архелей Берли, граф Сазерленд или что-то вроде того.
— Гм, дворянин?
— По крайней мере, он так утверждает. Вы его знаете, Ваше Величество?
— Берли? Берли? — Рудольф рылся в памяти. — Нет, не помню такого негодяя.
Скромный министр еще раз сверился с записями и сказал:
— Там еще упоминалось имя лорда-верховного алхимика Базальгетта.
— А-а! — воскликнул Рудольф, — Базальгетт — это другое дело. И чего мы ждем? Немедленно вызовите Базальгетта, и покончим, наконец, с этим делом, а то весь день прокопаемся!
— Сию минуту, Ваше Величество. — Министр Кноблаух поклонился и вылетел за дверь.
Императору пришлось опять ждать, пока главного алхимика добудут из его святилища и доставят в зал для аудиенций. Впрочем, ждал он недолго. Облаченная в темно-зеленый бархат фигура буквально ворвалась в зал, высокая синяя шляпа лорда-алхимика была сдвинута набок, а золоченый пояс завязывали явно в спешке. У подножия трона он остановился и поклонился, стараясь отдышаться.
— Мой король! Простите, что заставил вас ждать.
— Да, да. — Рудольф отмахнулся от извинений. — К делу! Что вам известно о человеке по имени Берли, судя по всему, иностранце, которого наш мировой судья упек в тюрьму?
— Впервые слышу об этом, сир, — ответил Базальгетт. — Но имя человека мне известно. Так в чем суть вопроса?
Император ткнул пальцем в своего министра, скромно стоявшего у дверей.
— Скажи ему, Кноблаух.
— Человек по имени Берли арестован и заключен в тюрьму Ратхаус, — ответил министр. — Требует освобождения именем императора.
Базальгетт взъерошил и без того кустистые брови.
— А в чем суть его преступления, господин Кноблаух?
— Драка и причинение тяжких телесных повреждений, — министр искоса заглянул в свои записи, — путем нападения и избиения.
— Обвинение серьезное, — вздохнул алхимик.
— Так вам известен этот злодей? — спросил император.
— Да, Ваше Величество. С вашего позволения, государь, осмелюсь предположить, что он известен и Вашему Величеству. Вы встречались с ним раз или два, когда он приезжал в Прагу по делам.
Глаза Рудольфа подозрительно сузились.
— По каким таким делам?
Базальгетт невозмутимо смотрел на своего покровителя.
— Он заказывал такие маленькие устройства, сир. — Алхимик неопределенно пошевелил испачканными чернилами пальцами. — Латунный корпус… размером примерно с лебединое яйцо… — Император нахмурился, и алхимик замолчал, а потом тихо добавил: — По-моему, для астральных путешествий?
— Как для астральных путешествий? — вскричал король. — А мы ничего об этом не знаем? — Он перевел взгляд на своего министра внутренних дел. — Или знаем, Кноблаух?
— Нет, сир, — заверил министр. — Мы ничего об этом не знаем.
— Н-но, сир, — пробормотал Базальгетт, — ведь именно с вашего одобрения мы изготовили эти устройства для экспериментов лорда Берли. Теневые лампы, кажется, их называют — по крайней мере, мне так сказали.
— Теневые лампы, — фыркнул Рудольф. — Смешное название.
— Верно, Ваше Величество. Мы были уверены, что этот проект пользуется высочайшей поддержкой Вашего Величества.
— Да? И кто это вам сказал?
Базальгетт понял, что пошел не тем путем.
— Граф заверил меня, что Ваше Величество желает сохранить это предприятие в секрете, чтобы другие, так сказать, нас не обогнали. — Базальгетт протянул руку вперед умоляющим жестом. — Мы были уверены в вашей полной поддержке в этом вопросе.
— Он солгал тебе, Базальгетт. Он врал! — голос императора разнесся по всему залу. — Негодяй солгал!
Лорд Верховный Алхимик покаянно склонил голову.
— Да, сир, сейчас я это понял. Подлый злодей самым бессердечным образом использовал нас. — Он вскинулся и развернулся к министру внутренних дел. — Так ты говоришь, он сидит? За нападение и избиение?
— Драка, — напомнил Кноблаух. — Не забудьте о драке.
— Не забуду, не беспокойтесь. И на кого напал этот Берли? Кого избил?
Министр сверился с бумагой, его губы бесшумно шевелились.
— Жертвой жестокого и злобного нападения стал достойный гражданин по имени Энгелберт Стиффлбим.
— Мы же не знаем этого человека, не так ли? — неуверенно спросил Рудольф.
— Прошу прощения у Вашего Величества, — смиренно проговорил Базальгетт, — но вам этот человек известен, даже хорошо известен. Он пекарь, владелец кафе «Гранд Империал» на Старой площади. Вы предоставили ему королевский ордер на поставку штруделя к королевскому столу.
— А-а, пекарь, божественно выпекающий штрудель! — воскликнул Рудольф. — Чего вы все говорите загадками?! Конечно! Мы знаем герра Стиффлбима, отлично знаем его штрудель и очень ценим его кофе. Этот человек — настоящий ангел духовки.
— Это так, сир, — потеплевшим голосом согласился Базальгетт.
— Господин Кноблаух, нам необходимо как можно скорее получить немного Великого Имперского штруделя от Стиффлбима! Позаботьтесь об этом.
Министр низко поклонился.
— Будет сделано, сир.
— Так он пострадал, Ваше Величество? Я имею в виду пекаря — он сильно пострадал во время нападения? — спросил Базальгетт. — Было бы очень
