- Кстати, ты можешь мне подробно рассказать весь процесс, который привел тебя к решению задачи с поясом?
- А что такое процесс? - спросил Сапожников. Хлюп-хлюп. Хлюпхлюп-хлюп.
- Ну хорошо... Была поставлена задача - придумать новый спасательный пояс...
- ОСВОД поставил, - сказал Сапожников.
- Что поставил? Помолчи. В котором не было бы недостатков пробкового пояса -громоздкости - и надувного - долго надувать, когда человек тонет... Я правильно формулирую?
- Вы правильно формулируете.
- Ну и что дальше? Дальше ты начал читать книги насчет поясов...
- Зачем?
- То есть как зачем? Чтобы узнать, что придумали до тебя.
- А зачем?
- Ты действительно дефективный! Чтобы прежние выдумки помогли новым.
- Так ведь никому не помогли, - сказал Сапожников. Иначе бы конкурс не объявили.
Помолчали.
- Объявили потому, что осознали ограниченность обоих вариантов, строго сказал учитель. - Это очень сложно... Это диалектика... Тебе не понять. Мал еще... В каждом явлении есть противоречие... Что такое противоречие, знаешь? Нет? Ну, хоть так: в каждой вещи есть для нас полезная сторона и есть вредная - и так и так, понятно?
- И так и так - понятно.
- Ну и расскажи, как ты придумал свой пояс: Только подробно.
- Да вы же сами сказали - и так и так.
- Ну и что?
- Ну, надо взять от двух поясов только полезное, а остальное не брать.
- Ну, а как ты взял, как? Другие же не взяли?
- А-а... вон про что, - сказал Сапожников.
Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп-хлюп.
- Насколько я понимаю, суть твоей выдумки в следующем: берутся две гибкие пластины разной длины и прикрепляются к двум стенкам плоского мешка из водонепроницаемой ткани.
- Можно из плаща сделать мешок, - сказал Сапожников. - Он резиной покрыт.
- Молчи... Получается плоский мешок, где две стенки состоят из гибких пластин.
- Можно в чемодан положить и ехать на пароходе, - сказал Сапожников.
- Да подожди ты с пароходом... Подожди! - сказал учитель. - Дальше... В случае нужды человек огибает вокруг талии короткую пластину, образуя круг малого диаметра, в то время как длинная пластина образует круг большого диаметра... Правильно я формулирую?
- Вы правильно формулируете... Мешок растопыривается - а в нем воздух. И надувать не надо. Только пробку завинтить. В большой пластине же дыра с пробкой на цепочке?
- Ну и как ты рассуждал, когда это придумывал?
- Как - рассуждал?
- Ну хорошо. Что тебе прежде всего в голову пришло? Взять пластины одну длинней, другую короче...
- Нет, - сказал Сапожников. - Пластины я потом придумал.
- Потом?
- Ага. Я сначала разозлился. Шину велосипедную накачал насосом. Долго очень пояс надувать. Надо, чтобы он сам воздух всасывал, как велосипедный насос, когда обратно тянешь. И у насоса одна стенка от другой отходит...ну, поршень, а внутрь воздух всасывается... Дырку если заткнуть пробкой, то насос плавать будет... Ну а пластины потом... когда сообразил, что насос надо вокруг живота обогнуть...
- Так-так, - сказал учитель.
Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп-хлюп.
Они шли сквозь осеннюю ночь и очень боялись друг друга. Учитель боялся, что мальчик спросит его: "А почему чересчур конкретное воображение - это дефект?" А Сапожников боялся, что учитель поймет, что он наврал, когда сказал насчет велосипедного насоса. Потому что главное было в том, что Сапожников разозлился. Насос просто подвернулся под руку в этот момент. А разозлился Сапожников потому, что ему жалко было кукольников, которые бродили по Франции со своими деревянными человечками и всякая сволочь могла их обидеть, потому что они бедные и за них заступиться некому и спасти, а они ведь никому ничего плохого не сделали, а только хорошее. И тут он придумал, как он их спасет, когда они все плывут на пароходе, и сволочи и кукольники, все. И вдруг капитан кричит: "Граждане! Тонем! Пароход тонет! Спасательных кругов на всех не хватит! Спасайся кто может!"
И конечно, сволочи богатые расхватали все пробковые пояса, а кому не хватило, те начали надувать свои надувные. Дуют, дуют, а пароход тонет, а кукольники стоят кучкой и прижимают к себе деревянных человечков - и должны все погибнуть, потому что чудес не бывает. Ах, не бывает?! И тут Сапожников спокойно так открывает чемодан, и у него там весь чемодан набит плоскими широкими поясами, как у пожарников, в одном чемодане помещается целая куча этих поясов. И он говорит кукольникам: "Берите пояса". А они говорят: "Спасибо, мальчик. Нам ничто не поможет. Чудес не бывает". А Сапожников говорит: "Берите. Это конкретное чудо, и все рано или поздно объяснится. Эти мне Аграрий сказал". Они берут пояса и надевают на себя, оборачивая, конечно, вокруг тела. И вдруг все видят: как только пояс обернут вокруг живота, так он уже надутый, а если обратно снять - он плоский.
Тут все кукольники с радостью надели пояса, прыгнули в воду и поплыли, а сволочи дрались из-за пробковых и надувных поясов, потому что ихний капитан приказал им: "Спасайся кто может!" А кукольники плыли, плыли и поддерживали Сапожникова, потому что ему пояса не хватило, и они выплыли на берег к городу Калязину и обсохли на том берегу, где росло дерево самшит, только еще маленькое. Ну, тут залаяла собачонка Мушка, и миражи пропали. Сапожников закончил накачивать велосипедную шину, отвинтил насос, а на ниппель навинтил колпачок на цепочке. Вот как он изобрел спасательный пояс для того конкурса, про который им в классе объявил учитель. А остальное было просто. Надо было только сообразить, из каких материалов сделать пояс.
Как все это расскажешь учителю? Потому Сапожников соврал про насос, чтобы учителю было понятно.
- Может быть, основной принцип изобретательства, - сказал учитель, это осознать в явлении главное противоречие и искать выход за пределами этого противоречия...
- Может быть, - вежливо поддакнул Сапожников.
Учитель вздохнул.
- Ну, иди, - сказал учитель. - Маме скажешь, что был со мной. Физику можешь сегодня не готовить. Я завтра тебя спрашивать не буду. Ботинки на печку не ставь. Кожа от высокой температуры ссыхается и трескается, потому что процессы, в ней происходящие... В общем, до утра так просохнут. И спать, спать! Почему ты галоши не носишь?
- Я их теряю, - сказал Сапожников.
Глава 6 УГЛОВАЯ СКАМЬЯ
- Внимание!.. Поезд номер сто одиннадцать Москва - Рига прибывает на пятую платформу... Внимание!
Сапожников смотрел на перрон и не торопился выходить. Виднелись черепичные крыши незнакомого города, солнце проваливалось в черные тени между домами, и воздух, влетевший в опущенную фрамугу, был сырой и незнакомый.
Сапожников взял свой кошель с барахлом и стал пробираться к выходу - и вышел на солнечный перрон. Была вторая половина дня.
