Запутанность сюжета показалась Стивенсу надуманной. Он достаточно хорошо знал историю майя и тольтеков и понимал, что приведенные детали были результатами раскопок и расшифровки несовершенной системы записи событий. Здесь были приведены имена священников-солдат, человека по имени Уксулакс, которого пронзили стрелами за вину, которую так и не назвали. Примерно тысячу лет назад этого несчастного воскресили из забвения, казнили и похоронили «на восточной стороне холма в сосновой роще, которую позднее срубили тольтеки» — все это в двух предложениях и непонятно зачем.
Когда пришли тольтеки, «выстроенные в две шеренги, обливаясь потом на жаре ранней осени», они сначала хотели разрушить Большой дом. Но как и у других отрядов, которые время от времени с трудом добирались до этих отдаленных мест, у них не было инструментов, чтобы разрушить мраморную постройку.
Священники-солдаты сделали еще одно открытие. Сам дом и все, что было в нем оставлено прежними обитателями, «которые спешно отступили под защиту села Пуэбло, располагавшееся дальше к северу», было лучше, чем все, что они имели когда-либо. Они успокоили свою совесть тем, что воздвигли деревянный храм на искусственном холме (так, чтобы он был выше дома) и после этого, когда Кукулакс, по всей видимости, был удовлетворен, они использовали дом в качестве резиденции для себя и своих женщин. Фавориткой командующих была…
Имя было тщательно зачеркнуто. Стивенс, озадаченный, уставился на зачеркнутое слово. Казалось, не было причин этого делать. Чернила были очень темные, и ни одной буквы нельзя было разобрать.
Стивенс пожал плечами и продолжал читать дальше. По мере того, как он углублялся в чтение, ему становилось все более интересно. Теперь детали создавали определенную картину и настроение. Кризис тольтекских завоевателей наступил в связи с тем, что проходил год за годом, а другой экспедиции так и не последовало. Священник, который был избран главой поселенцев, управлял уже десять лет, и поскольку оказалось, что он человек глупый и недалекий, то… (еще одно зачеркнутое место) решил, что он должен быть убит до того, как обнаружит «секрет Большого дома».
Взгляд Стивенса перешел к началу следующей страницы и остановился. Первое предложение не имело ничего общего с тем, о чем шла речь до этого. Он нахмурился, но вдруг понял, в чем дело. Страницы 11 и 12, на которых описывались подробности убийства и на которых, возможно, раскрывался «секрет» Большого дома, были вырваны.
В конце концов он отложил историю дома и взял биографию Таннахилла. Заголовок «Танекила Смелый» притягивал сам по себе. Первые главы описывали его жизнь слишком подробно. В них пространно рассказывалось о жизни капитана Танекилы с его рождения в северной Испании, его детстве, его путешествиях вдоль берега Африки, его сомнительных попытках разбогатеть и о его последнем путешествии в Америку, которое закончилось крушением флагмана, «Альмиранта», у берегов Калифорнии в суровый шторм в 1643 году, более трехсот лет назад.
Уже в полудреме Стивенс подумал об этой дате, стараясь сопоставить ее с датой смерти того Танекилы, который был похоронен на кладбище. Тот Танекила умер в 1770 году, если он правильно запомнил… Получилось, что он ошибся более, чем на сто лет, когда полагал, что он был первым из рода.
Он перевернул страницу. Следующая глава называлась «После шторма». До этого места Стивенс просматривал книгу так, как бы от нечего делать. А эту главу он прочел от начала до конца.
ПОСЛЕ ШТОРМА
К полудню мы все были на берегу, то есть все, кому удалось спастись, а Оф Эспанта, де Курги, Маржино и Керати так и не нашли, и у нас не было сомнений, что они утонули. Мне было жаль Маржино. Он не был отпетым негодяем, но трое остальных — угрюмые подонки, которые будут гнить в аду за то горе, которое они мне причинили. Чтобы не тревожить команду, мне придется прочесть молитву за упокой их души, но пока что я воткнул крест в песок, пробормотал несколько слов и заставил их приняться за дело.
Нам нельзя было терять время. Алонсо уже видел нескольких аборигенов, которые околачивались вокруг нас, и может оказаться, что они совсем не те глупые, безобидные существа, каких мы обычно встречали. Нам нужно было обязательно спасти свое оружие с тонущего «Альмиранта».
К двум часам Кахуньо заметил, что шторм начал ослабевать, и я послал его в двух лодках с двенадцатью другими матросами разгружать и расснащать корабль. Ветер стихал, и волны час за часом становились все меньше, и к вечеру на море был полный штиль. Этим же вечером у нас на берегу было две 37-миллиметровых пушки и мушкеты, поэтому я оставил мысль об аборигенах и уже следующим утром отослал небольшой отряд разведать у тех, кого они увидят, насчет еды.
Мы оказались почти на необитаемом острове. Повсюду виднелись низкие холмы, густо поросшие зеленью, потому что была зима и шли обильные дожди. Недалеко от лагеря было несколько болот. В густой растительности там было полно птиц, крики которых не смолкали в течение всего дня. Наши отряды, которые отправились на поиски пропитания, подстрелили трех оленей и собрали съедобные корни: «все это вместе с запасами корабля спасло нас от голодания. С первого же дня нам ни разу не угрожал голод. За всю свою жизнь я не видел такой богатой земли, которая еще вдобавок обладала таким ровным климатом. Время подтвердило это впечатление, сложившееся в первые недели. Эта земля — одна из самых плодородных, на которой можно выращивать что угодно круглый год.
На пятый день часовые притащили в лагерь индейца, маленького урода, который отлично говорил по-испански. Он явно был отпетым негодяем, и моим первым побуждением было послушать, что он должен был рассказать нам, и утопить. Но он оказался незаменимым переводчиком, и, кроме того, он принес нам хорошие вести. Он рассказал, что, как мы и подозревали, недалеко от нашего лагеря к северу находилась деревушка Пуэбло и что великий вождь, который жил в доме на холме, высказал пожелание, чтобы мы были его гостями, хотя, к сожалению, ему придется удалиться и он не сможет приветствовать нас лично. Эта новость была с энтузиазмом воспринята женщинами, которым приходилось очень нелегко под открытым небом, но признаюсь, что я отнесся к этому предложению с подозрением. Зачем это человеку, который по всем своим данным может быть вождем, приглашать к себе в дом отряд испанцев, когда он-то должен понимать, что доживает в этом доме последние дни с момента их прибытия?
Но это значения не имело. Ведь у нас было оружие, с помощью которого мы могли наказать любое предательство. И потом было вполне возможно, что так называемый великий вождь исчезал из дома, чтобы оценить, какую опасность мы для него представляем. Я намеревался убить его в тот момент, когда он решит, что вполне может рискнуть вернуться. Такой ум у аборигена мог стать источником опасностей для нового владельца, то есть меня, если оставить его в живых.
