За точкой лежит безграничная и одновременно не имеющая протяжённости сфера, охватывающая собой всю Вселенную, не имеющая никакого радиуса, вечно существующая и не имеющая временного существования…
Стрелка неподвижна!
С расстояния, которое почти невозможно себе представить (расстояния в этом, привычном, мире, а не в том, где нет никаких расстояний), стрелку заставит шевельнуться сам Норит сто одиннадцать. И этого мгновения нельзя пропустить. Правда, имеется звуковой сигнал, но Вензот не спускает глаз со стрелки. А когда он удаляется в бассейн, за ней следят другие четверо серебристых.
Планета ждёт… Пятеро операторов ждут напряжённее всех.
И все же отрывистый звонкий щёлк сигнала раздаётся неожиданно!
Стрелка вздрагивает и чуть заметно отходит от прежней точки. И сразу… исчезает!
Мгновенно повёрнуты нужные тумблеры. По всей планете, на всех экранах одновременно появляется…
Вензот и его коллегам кажется, что они ясно слышат изумлённое восклицание, вырвавшееся одновременно у многих миллионов!
Кроме их самих – пяти операторов.
Они ожидали этого!
Девяносто восемь раз появлялись уже на экранах обитатели иных миров. Память о них сохранила видеозапись, хорошо знакомая всем серебристым. Почти все были разными!
И вот перед ними девяносто девятый!
Никто, кроме Норит сто одиннадцать, не мог заставить шевельнуться стрелку маленького прибора на пульте. Никто, кроме Норит сто одиннадцать, не может появиться на экране…
Это он, но… в облике аборигена той планеты, на которой сейчас находится!
Что из того, что этот облик совсем не походит ни на что привычное! Это облик разумного существа!
Знакомый всем голос Норит сто одиннадцать произносит с экрана, рассеивая все сомнения:
– Во имя жизни!
И сразу вместо него появляется цифра: «320».
А внизу знак направления.
Экран гаснет. Все экраны гаснут одновременно.
Потом, в заранее согласованное время, экран вспыхнет снова, но уже только здесь, в помещении пульта. И не один раз! А для всей остальной планеты все, что нужно, уже сказано:
НОРИТ СТО ОДИННАДЦАТЬ ЖИВ! НУЖНА КОРРЕКТИРОВКА ЛУЧА НА ТРИСТА ДВАДЦАТЬ АРЭ В УКАЗАННУЮ СТОРОНУ! РАБОТУ МОЖНО НАЧИНАТЬ!
о том, как в отделении н…ской милиции разыгралась сцена из корриды, а Саша Кустов вновь проявляет выдающиеся способности к «ясновидению»
Кабинет Аксёнова невелик, в два окна и с двумя дверьми. Одна выходит в коридор, а вторая – в кабинет следователя, которого сейчас не было, так как его вызвали в район. А из кабинета следователя вторая дверь выходит в тот же коридор. Обе двери были заперты. В кабинете Аксёнова ключ висел на стене, рядом с дверью, а второй ключ следователь всегда уносил с собой.
И вот, когда присутствующие поднялись, чтобы разойтись, в запертом кабинете следователя внезапно раздался пронзительный свист, за ним страшный грохот, а затем… мычание!
Случалось ли вам, читатель, слышать, как мычит корова или бык в небольшом замкнутом помещении? Если случалось, вы можете себе представить впечатление, произведённое на офицеров этим оглушительным, а главное, необъяснимым звуком, раздавшимся из помещения, где не могло оказаться не только быка или коровы, но и самого маленького котёнка.
– Черт возьми! – воскликнул Аксёнов, вскакивая и бросаясь к двери. – Что же это творится в нашем городе?!
Но пока он снимал ключ и вставлял его в замочную скважину, из-за стены раздалось новое мычание, вернее мощный рёв, заставивший всех офицеров схватиться за пистолеты, а затем треск ломаемого стола или шкафа. Одновременно все услышали глухой стук копыт по полу.
– А ведь и вправду похоже, что там находится бык, – сказал Саша. – Как же, однако, он туда попал? Осторожнее, товарищ капитан! Вы же не тореадор, чтобы…
Договорить Саша не успел и подобно другим офицерам выхватил пистолет из кобуры. Аксёнов отлетел к стене, отброшенный ударом распахнувшейся двери, и перед ними предстал огромный бурый с белыми подпалинами бык с пеной на морде, с налитыми кровью глазами, видимо до крайности разъярённый.
Все последующее произошло в несколько секунд, но офицеры успели увидеть позади быка разгромленный кабинет, стол, превращённый в груду щепок, и опрокинутый шкаф с разбитыми стёклами дверец. А также совершенно целую, запертую дверь, ведущую в коридор.
«Не мог же бык влететь в окно!» – подумал каждый.
Но размышлять и решать загадки не было времени. Бык явно не собирался спокойно смотреть на людей.
Капитан лежал на полу. Половину офицеров отделял от двери в коридор стол для заседаний, как нарочно покрытый КРАСНЫМ сукном. Остальные ни за что не покинули бы товарищей в опасности.
Оставалось одно…
Бык наклонил голову, выставив вперёд два великолепных острых рога, его мощное тело напряглось, шея вздулась и… он с шумом свалился, пронзённый шестью пулями. Как выяснилось впоследствии, ни один из стрелявших не промахнулся, да и трудно было сделать это на таком расстоянии.
На выстрелы сбежались все находившиеся в здании и в изумлении остановились у порога, глядя на огромную тушу, лежавшую на полу кабинета. Никто не мог понять, как попал сюда бык.
Три часа назад семье Кустовых показалось чудом исчезновение Белки. Чудом могло показаться и исчезновение Анечки, хотя там, в доме Болдыревых, никто не подумал о «чуде». Но во всех трех случаях имело место именно чудо, потому что «чудом» как раз и называется все, выходящее за рамки естественного на уровне современной науки.
– Ну, теперь-то они не смогут отмахнуться от моего донесения, – сказал капитан Аксёнов. Он пришёл в себя, встал и взялся за трубку телефона. – Теперь у нас есть бесспорное доказательство! – Он кивнул на тушу быка.
Так и получилось. Ни в районе, ни в области на этот раз, видимо, не усомнились в истинности слов капитана, хотя бы потому, что оставалось одно из двух – либо поверить, либо прийти к выводу, что начальник н…ской милиции сошёл с ума, а для этого не было оснований.
– Они выезжают к нам, – сказал Аксёнов.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Кузьминых. – Может быть, вызвать врача?
– Нет, не надо. Меня довольно сильно ударило дверью, больше ничего. Ну и ошеломило, конечно. Разойтись! – приказал он, обращаясь к толпе любопытных у порога двери.
Коридор опустел.
Саша вспомнил о полученном приказании.
– Товарищ старший лейтенант, – сказал он, – разрешите идти для выполнения вашего приказа.
– Да, идите!
Уходить Саше не хотелось, но дисциплина есть дисциплина. Он чётко повернулся и вышел. Ему казалось ненужным после всех происшествий сегодняшнего утра предупреждать домашних, чтобы они молчали об исчезновении Белки. Он подумал, что гораздо лучше поступить наоборот и предать все это самой широкой гласности, – авось кому-нибудь придёт в голову правильная догадка.
