Впрочем, у Виктории имелись вполне объективные причины нервничать, так как прямо на нее мчался адмирал д'Орвиль. Она и занервничала. Вопреки показаниям тестов в КФМ, ее оценки по математике упорно отказывались соответствовать потенциально возможным. Более того, Харрингтон чуть не вылетела с третьего курса, и, хотя по общему зачету она при выпуске вошла в лучшие десять процентов, по данному предмету из двухсот сорока ей, к ее стыду и смущению, удалось занять лишь двести тридцать седьмое место.
Провалами в математике курсант Харрингтон изрядно прибавила себе неуверенности в собственных силах, а преподавателей просто сводила с ума. Они знали о ее незаурядных способностях. Зашкаливавшие тактические симуляторы явно опровергали версию математического слабоумия, симуляторы маневров выдавали не менее высокие результаты. Виктория спокойно решала в уме многочленные трехмерные уравнения на точку пересечения - но только до тех пор, пока не замечала, что же она делает. Ни один из ее талантов не проявился на занятиях по прикладной математике. Единственным, кого проблема, похоже, не волновала, оказался - тогда еще капитан - Курвуазье. Он безжалостно гонял свою воспитанницу до тех пор, пока та не прониклась верой в себя вопреки любым оценкам. Дайте ей маневр в реальном времени и пространстве, и она окажется на высоте. Но даже сегодня Виктория представляла собой весьма посредственного астрогатора, и одна только мысль о математических тестах могла взвинтить ее до состояния истерики.
Мы имеем дело вовсе не с гиперпространственной навигацией, твердо напомнила она себе. Всего четыре маленьких простых измерения, нечто, с чем справился бы и сэр Исаак Ньютон. В Академии, сталкиваясь с чем-то подобным, Харрингтон не волновалась, а просто реагировала, как учил ее адмирал Курвуазье: полагаясь на свои толком не осознанные способности. В результате непрерывная вереница "отлично" и "превосходно" в тактических рейтингах сбивала с толку самых подозрительных критиков.
Времени побеспокоиться заранее хватило с лихвой. Лейтенант Веницелос прогнал все цифры по пять раз, лейтенант-коммандер Маккеон дважды их проверил, а Виктория, в уединении своей каюты, заставила себя дюжину раз перепроверить расчеты Маккеона. Теперь она следила за таймером, отсчитывающим последние скоротечные секунды, и за мониторами двигателей. Все было готово.
- Знаете, сэр, - пробормотал капитан Льюис, - тут что-то странное.
- Странное? В смысле? - отсутствующим голосом переспросил д'Орвиль, наблюдая за ракетами, стремительно уходившими к боевой стене Хэмпхилл.
- Ответный огонь слишком слабый, - пояснил Льюис, хмуро вглядываясь в собственные мониторы, - и очень рассеянный, а не концентрированный.
- Хм-м? - Д'Орвиль, вытянув шею, бросил взгляд на проекции тактической цели, и настала его очередь хмуриться.
Льюис прав. Соня всегда верила в концентрацию огня - одно из ее немногих, по мнению д'Орвиля, достоинств как тактика. Учитывая численный перевес Атакующих, она должна просто поливать их ракетами, надеясь на несколько удачных попаданий, способных уменьшить превосходство сил противника. Однако Хэмпхилл этого не делала, и брови адмирала озадаченно сошлись на переносице.
- Вы уверены, что точно определили местоположение ее отдельной эскадры? - спросил он чуть погодя.
- Я и сам об этом думаю, сэр. Без сомнения, полученные нами координаты точны, но если передающий корабль всего один? Думаете, она завлекает нас в ловушку?
- Не знаю. - д'Орвиль потер челюсть и нахмурился сильнее. - На нее не похоже, но Гримальди вполне мог попытаться подбить Соню на какую-нибудь пакость. Если это так, то имеется некоторый риск. Ей пришлось бы отправиться в свободное падение по базовому вектору, чтобы оторваться, а у нас преимущество в силе, даже если все ее корабли собраны воедино... - Он вздохнул. - Оповестите экипажи: готовиться к радикальному изменению курса. Просто на всякий случай.
- Есть, сэр.
На мониторе, в плотном строю Атакующих, один цифровой код мигал агрессивно алым цветом. Виктория ухмыльнулась. Она не знала, удалось ли шпионам адмирала д'Орвиля (разумеется, неофициально и строго против правил) проникнуть за завесу секретности вокруг "Бесстрашного", но шпионы Сони Хэмпхилл его собственную систему безопасности проковыряли. Не очень глубоко, но достаточно, чтобы идентифицировать флагман. Одно из самых уязвимых мест в любом флотском маневре: у каждой стороны имеются полные списки электронных сигнатур боевых единиц противника.
Таймер стремительно отсчитывал секунды, и капитан Харрингтон обратилась к лейтенанту Веницелосу и старшему помощнику Маккеону.
- Ну-с, джентльмены...
- Сэр! У нас тут новая дрянь, несущая...
Отчаянное предупреждение оказалось слишком запоздавшим, а расстояние слишком малым. Адмирал д'Орвиль едва успел повернуться к капитану Льюису, когда на основном мониторе "Короля Роджера" вспыхнул малиновый свет и взвыли сирены повреждений: изрядно недоработанное гравикопье ударило в левый борт супердредноута. Оно не могло причинить реальный вред генератору, но компьютеры заметили удар и послушно вспыхнули предупреждением о поражении - как раз когда фантастически кучный залп столь же недоделанных энерготорпед взорвался о теоретически уже несуществующий силовой барьер.
Адмирал подпрыгнул в своем командном кресле, увидев на экране визуального наблюдения заполыхавшую торпедную бурю. Затем монитор ослеп, одна за другой отключились все орудийные и двигательные системы, и в рубке флагмана было отчетливо слышно, как придушенно, все еще не веря в случившееся, выругался адмирал.
- Прямое попадание, мэм! - завопил Веницелос, и, когда флагман Атакующих потерял управление, Виктория позволила себе жестокую ухмылку триумфатора. Другие корабли сомкнули строй, сохраняя безопасную дистанцию, но "Король Роджер" был "мертв", блокированный собственными компьютерами, симулирующими полное разрушение от рук какого-то там легкого крейсера! Кошмариха Хэмпхилл специально выбрала ее для грязной работы, но стоило потерпеть - лишь бы увидеть такое.
Правда, у "Бесстрашного" оставалась еще одна маленькая проблемка. Выжить самому.
- Запустить импеллеры!
Сопрано Виктории прозвучало несколько громче обычного, хотя и гораздо спокойнее голоса ее артиллериста. Инженерная служба отреагировала незамедлительно. Лейтенант-коммандер Сантос замкнула последний контур, и импеллерный клин "Бесстрашного" пробудился к жизни.
- Штурвал, выполняйте сьерра-пять!
- Есть сьерра-пять, - откликнулся рулевой, и крейсер как безумный крутанулся на маневровых двигателях. Он лег на бок относительно боевой стены Атакующих, подставив им "нижние" импеллерные полосы, как раз когда первые энергетические орудия условного противника открыли огонь. Изумленные офицеры огневого контроля принялись лупить по крошечной мишени, внезапно обозначившейся на их экранах, из всех лазерных и мазерных установок, но опоздали. Импеллерные полосы отклоняли и разбрызгивали их огонь без всякого вреда для корабля.
